Присяжные оправдали бывших следователей ммсут скп рф ивана кожевникова и алексея малкова
В среду присяжные вынесли вердикт по делу против экс-главы отдела по расследованию особо важных дел Столичного межрегионального следственного управления на транспорте (ММСУТ) СКП Ивана Кожевникова и заместитель главы ММСУТ Алексея Малкова, которых обвинили в получении взятки в очень большом размере (ч. 4 ст.
290 УК).
Процесс начался с дискуссии вопросов, что председательствующий судья Андрей Расновский составил для присяжных. Прокурор Сергей Котов попросил исправить одну описку и подкорректировать кое-какие возражения.
Сторона защиты дала согласие, что в вопросах имеется неточность, но собственные коррективы вносить не стала, а ответила судье возражением: согласно точки зрения юриста Виктора Паршуткина, вопросы были составлены с обвинительным уклоном. Судья приобщать возражения защитников к делу в письменном виде отказался.
Юрист постарался еще раз возразить судье. Незадолго до Паршуткин сказал присяжным, что судья не дал допрашивать в их присутствии бывшего юриста Домовца Владислава Оганесяна, а Расновский счел это «неотёсанным нарушением».
Ранее Домовец, ссылаясь на собственного юриста, говорил следователям, что часть взятки, отысканную в актовом зале ММСУТ, отнес в том направлении первый помощник начальника ММСУТ Константин Зотов, но после этого сам Оганесян объявил, что ничего аналогичного он не видел, не слышал и не сказал об этом Домовцу. «А юрист Клячкин (представитель потерпевшего Юрий Клячкин. — «Газета.Ru») в собственном выступлении ссылался на неисследованное подтверждение — справку, подготовленную оперуполномоченным о том, что потерпевший Мостман якобы входит в состав солнечногорской преступной группы», — заявил защитник. Это возражение Паршуткина судья кроме этого покинул без внимания, отметив, что тот по большому счету не должен был упоминать имя Оганесяна при жюри.
По окончании это он удалился корректировать вопросы.
Перед присяжными было поставлено семь вопросов: они должны были решить, доказан ли сам факт передачи взяток, и доказано ли, что Кожевников (те же вопросы раздельно задавались по Малкину) получил взятку, виновен ли он и заслуживает ли снисхождения.
Затем Расновский обратился к присяжным с напутственным словом, напомнив им доказательства по позиции и делу сторон. Затем жюри удалилось для вынесения решения.
По версии обвинения, подсудимые вместе с Зотовым и их подчиненным Григорием Домовцом решили исправить собственный денежное положение, шантажируя взятку. В феврале 2010 года следственной группе было поручено дело о контрабанде мясной продукции.
В качестве подозреваемых были задержаны гражданин США, имеющий пара компаний за границей, Михаил Гинзбург, замгендиректора «Продлогистика» Владимир Андрианов, генеральный директор компании «Интер Прод» Сергей Никонов и некоторый Кирюшкин. Уголовное преследование кроме этого угрожало помощнику председателя совета директоров ОАО «Наро-Фоминский хладокомбинат» Дмитрию Мостману, сейчас он проходит по делу как потерпевший.
Следственную группу возглавил Кожевников, а Домовец стал его помощником. Через какое-то время на одной из встреч Домовец и юрист Гинзбурга Влад Мусияка, каковые были в далеком прошлом привычны, заговорили о возможности уладить дело за финансовое вознаграждение.
В суде эти свидетели показывали друг на друга при ответе на вопрос, кто первый заговорил о взятке.
Домовец утверждал, что отказался от денег, но поведал об этом беседе собственному руководству — Малкову и Кожевникову. Последние вынудили его все-таки начать переговоры. Мусияка познакомил Домовца с юристом Мостмана Владиславом Леонтьевым.
Преступники собирались получить с Мостмана $5 млн, но на протяжении переговоров стороны сошлись на $4 млн: по одному миллиону за освобождение из-под Никонова и стражи Андрианова, переквалификации их дела с «контрабанды» на «пособничество в контрабанде», непривлечение к суду Мостмана и покровительство в суде. Деньги должны были передаваться несколькими траншами по $500 тысяч.
Деньги аккумулировались у Зотова, а дележ должен был начаться по окончании сбора $2 млн (исходя из этого Домовец с данной сделки, как утверждает следствие, не взял ни копейки). В три этапа (13 апреля, 23 апреля и 25 мая 2010 года) Мостман заплатил $1,5 млн.
По окончании первого транша Кожевников отпустил под подписку о невыезде Никонова и Андрианова. При последней передаче денег Домовец был задержан прямо в строении ММСУТ.
Деньги у входа в кабинет ему передал Леонтьев, и данный разговор был записан оперативниками. Домовец сходу отнес их в кабинет Кожевникова, что в то время пребывал в отпуске, и отправился рассказать об этом Малкову, но не отыскал его.
Скоро его задержали. При обыске оперативники нашли $500 тысяч в кабинете Кожевникова, а в актовом зале ММСУТ были обнаружены $300 тысяч, переданные потерпевшим ранее, 30 тысяч евро и рубли.
Сперва Домовец отрицал все обвинения, но позже заключил контракт со следствием и выдал собственных глав. В осеннюю пору 2010 года Московский городской суд приговорил его к трем годам лишения свободы, но Верховный суд заменил данный срок на условный.
Юрист Леонтьев вел аудиозаписи собственных переговоров с Домовцом. В Зотова и своих разговорах Малкова они именовали «старшими товарищами», передачи взяток — «ходатайствами», а Зотова именовали одной буквой — З. Делал он и фотографии с места встречи 23 апреля.
Позже все эти материалы стали частью дела о взятке.
По версии защиты, Домовец не делился взятыми взятками со своим управлением.
Подсудимые во время «передачек» по большому счету были в отпусках — Малков в апреле, а Кожевников в мае. Изначально дело о контрабанде мяса разрабатывали не следователи, а сотрудники МВД, а ММСУТ по их материалам открыл дело.
Под стражу подозреваемых опять-таки заключили не следователи, а суд. Кожевников говорил, что Мостман, которому надоели посредники, информировавшие ему требования о взятках, обратился к нему напрямую 12 марта 2010 года.
Он внес предложение следователю встретиться в «неформальной обстановке», но Кожевников отказался и на следующий рабочий сутки — 15 марта — позвал его на допрос. Но именно в данный сутки Мостман лег в поликлинику с диагнозом ишемического инсульта, где пробыл до 24 апреля.
Другие члены следственно-оперативной группы утверждали, что фактическим расследованием «мясного» дела занимался Домовец, а не Кожевников.
Так, как раз Домовец руководил обысками в Балтийском банке развития, в котором были счета у «Интер Прод», что подтвердил представитель банка. По версии защиты, Домовец информировал Мусияку о ходе следственных действий, за что и приобретал вознаграждение.
Кожевников же, в то время, когда выяснил, что Мещанский суд высвободил Гинзбурга под залог в 15 млн рублей, обжаловал это решение в Городском суде столицы. Домовец в то время забрал больничный, исходя из этого Кожевникову было нужно идти в суд самому.
12 мая Московский городской суд отменил ответ Мещанского суда, и уже на следующий сутки Мостман обратился в ФСБ о привлечении Домовца к ответственности. Защитники отмечают, что имеющаяся в деле детализация телефонных переговоров Домовца, Мусияки и Леонтьева говорит, что они не могли видеться в те дни, в то время, когда, как утверждает следствие, передавались взятки.
Присяжные выносили собственный ответ чуть более трех часов. В то время, когда всех пригласили в зал, судья посмотрел в опросный страницу и сказал, что , если присяжные оставляют вопрос без ответа, они должны так и написать — «без ответа».
Присяжные удалились исправлять недочет, а присутствующим стало очевидным: оправданы если не оба подсудимых, то хотя бы один из них. Через пять мин. присяжные возвратились в зал.
Было заявлено, что одиннадцать из двенадцати присяжных признали недоказанным сам факт передачи взятки.
На первый вопрос они ответили «нет», а остальные покинули без ответа. Подсудимые на протяжении всего оглашения оставались невозмутимыми, ни один из них ни разу не улыбнулся.
«Объявляю вас оправданными», — обратился судья к бывшим следователям и попросил конвой высвободить их в зале суда. Лишь выйдя из «аквариума», Малков и Кожевников принялись обнимать родственников и своих друзей.
В зале послышались авации. «Благодарю, присяжные», — благодарили жюри оправданные подсудимые и их привычные. Подсудимые, было, двинулись к выходу, но конвойный остановил: их выпустят через второй выход, а родственников он попросил ожидать на улице. «Дай хоть его обнять», — сказал мужчина из группы помощи подсудимых и зашагал к Кожевникову.
Юрист Паршуткин согласился, что ответ жюри было для него неожиданным.
«Полная неожиданность, что в работу суда не вмешивался отдел безопасности ФСБ, — сообщил он после заседания. — В этом отношении они были на высоте, не оказывали влияние на присяжных».
Он утвержает, что сейчас нужно пересмотреть и дело Домовца, что ранее был осужден Московским городским судом за это же правонарушение.
«Появилась борьба между двумя ответами Столичного горсуда, — сообщил он. — В случае если Верховный суд покинет данный вердикт в силе, то будет коллизия. Для того чтобы еще не было, поскольку присяжные признали недоказанным факт совершения правонарушения не только Малковым и Кожевниковым, но и Домовцом.
Не смотря на то, что Домовец признал свою вину и отечественные присяжные слышали его показания. Кроме того при признательных показаниях они ему не поверили».
Юрист уверен в том, что при принятии собственного решения жюри опиралось на фактические доказательства. По эпизодам 13 и 23 апреля 2010 года они учли детализацию телефонных соединений, в соответствии с которой переговорщики Мостмана и Домовец не могли видеться.
По эпизоду с 25 мая, согласно точки зрения юриста, они руководствовались аудиозаписью, на которой записан разговор Леонтьева с оперативниками. На ней было четко слышно, что Леонтьев информирует сотрудникам ФСБ о том, как дал деньги Домовцу и тот заперся с ними в собственном кабинете.
Это противоречит обвинению: $500 тыс. нашли не у Домовца, а в кабинете Кожевникова.
Следственное управление Следственного комитета России по Республике Коми
