Бывшего первого зампрокурора москвы александра игнатенко оставили под стражей

Бывшего первого зампрокурора москвы александра игнатенко оставили под стражей

В пятницу Московский городской суд разглядывал вопрос о том, будет ли экстрадированный в Россию из Польши первенствовавший зампрокурора Столичной области Александр Игнатенко сидеть в следственный изолятор либо отправится под домашний арест. Ходатайство об аресте единственного остававшегося под стражей фигуранта громкого дела подмосковных прокуроров, обвиняемых в крышевании подпольных казино и взяточничестве, поступило в Московский городской суд в сутки совещания.

За два дня до этого, в среду, Игнатенко был экстрадирован из Польши, куда он бежал еще в 2011 году (всего следствие продолжается 21 месяц).

Бегство Игнатенко, что практически год просидел в польском изоляторе, сводило к минимуму возможность хорошего для него финала пятничного совещания.

Следователь Денис Никандров, обосновывая собственный требование поместить Игнатенко в следственный изолятор практически на 5 месяцев, этому факту уделил особенное внимание.

Но, перед тем как выслушать следователя, судья Николай Ткачук дал право всем сторонам заявить собственные ходатайства. Юристы Игнатенко — Александр Аснис, Сергей Владимир и Денисов Васильцов — сходу пожаловались на то, что они не ознакомились с материалами дела.

Как заявили защитники, о судебном совещании их поставили в известность всего за час до начала, исходя из этого им требуется время для подготовки. В итоге судье было нужно два раза переносить начало рассмотрения по существу — в начале на тридцать минуть, а позже еще на час.

В то время, когда все сказали о собственной готовности, первым слово предоставили прокурору Александру Бондаренко, но тот уступил собственную очередь следователю.

Никандров скоро зачитал ходатайство: он напомнил, что Игнатенко обвиняется в получении взяток в составе организованной группы общей стоимостью 33 млн рублей (ч. 4 ст. 290 УК РФ) и в мошенничестве в очень большом размере (ч.

4. ст. 159 УК РФ).

Действительно, как выяснилось позднее, состав, который связан с мошенничеством, из обвинения Игнатенко убрали: на этом настояла польская сторона, выдавая России бывшего прокурора, поскольку посчитала эти обвинения недоказанными.

Следователь Никандров пояснил, что Игнатенко обязан оставаться под стражей, потому, что «следствию нужно совершить громадный комплекс следственным мероприятий» — организовать пара очных ставок, допросить Игнатенко по существу и т. д. Затем Никандров перешел к главному аргументу:

«Мера пресечения, которая связана с заключением в тюрьму, законна и обоснована. Пребывав на свободе, обвиняемый может скрыться от следствия и оказать давление на других фигурантов и свидетелей дела».

Следователь напомнил, что Игнатенко уже один раз бежал и нет оснований считать, что это не случится опять. Помимо этого, продолжал Никандров, обвиняемые по делу о крышевании казино жаловались на то, что через юристов Игнатенко им рекомендовано не давать показания на бывшего прокурора.

Прокурор, забрав слово, сходу продемонстрировал, что будет защищать Игнатенко (ранее прокуратура много раз поднималась на сторону собственных обвиняемых сотрудников, раз за разом отменяя распоряжения о возбуждении дел в отношении прокуроров). Он попросил судью дать ему задать Никандрову пара уточняющих вопросов.

— Другими словами вы желаете совершить допрос следователя, не смотря на то, что это не предусмотрено законодательством? — воспротивился Ткачук.

— Нет. Я желаю задать вопросы, каковые напрямую относятся к ходатайству следователя.

Это не запрещается Уголовно-процессуальным кодексом, — настаивал представитель надзорного ведомства.

Требование прокурора единогласно поддержали юристы Игнатенко, что внимательно наблюдал на прокурора из «аквариума».

Ткачук прокурору отказал и "настойчиво попросил" от него наконец высказать собственный вывод по ходатайству.

Отказ озадачил представителя прокуратуры, что затем продолжительно планировал с силами, дабы начать сказать. Выдержав паузу, прокурор все-таки начал выступать. «Я нахожусь в ущемленном положении.

Следствие не предоставило суду исчерпывающих доказательств и не учло новые события по делу», — заявил он, опять забрав передышку.

Отдышавшись, прокурор пояснил, что эпизод о мошенничестве должен быть исключен из обвинения, но следователь почему-то упомянул его в собственном ходатайстве. Более того, продолжал он, сначала исключив «мошенничество», следователи тут же вернули его в обвинение, допросив Игнатенко по существу. «А это неотёсанное нарушение не только российского, но и интернационального законодательства», — констатировал прокурор, упомянув обязательство, которое дала Генеральная прокуратура польской стороне — соблюсти условия экстрадиции Игнатенко и проконтролировать, дабы бывшего прокурора не делали выводы по статье «мошенничество».

«Мы не разглядываем на данный момент вопрос о виновности либо невиновности обвиняемого. Прокурор, высказывайте собственный вывод.

И, прошу вас, меньше», — подгонял прокурора судья. Тот, все больше запинаясь и краснея, настаивал на своем, но уже как-то вымученно: «Суд введен в заблуждение ходатайством следователя».

«Прокурор, вывод! Прошу вас, высказывайте собственный вывод, не вступайте со мной в спор.

Я сообщил — вы делаете», — не останавливался Ткачук.

Казалось, что прокурор совсем забыл, что желал сообщить, и не осознавал, как ему быть дальше. Он начал что-то неразборчиво бубнить и наблюдать в потолок.

Слова, исходящие от прокурора, все больше напоминали заклинание либо аутотренинг. Паузы между фразами возрастали. «Мне необходимо организовать собственный вывод.

Я рассредоточен вашими замечаниями И Мне необходимо сосредоточиться, дабы организовать собственный вывод», — еле слышно сказал он, опираясь о стол пальцами.

В какой-то момент разговор прокурора и судьи вышел на совсем другой уровень.

«Формулируйте!», — давил Ткачук. «Я формирую, — отвечал прокурор, что уже словно бы по инерции спорил с судьей. — А уже в конце сформулирую».

В итоге прокурор еще пара раз напомнил, что ходатайство следователя «вводит суд в заблуждение», а Ткачук приблизительно столько же раз указал, что тот повторяется и говорит не по существу. В итоге спустя час по окончании начала выступления прокурор все-таки выразил собственном вывод: «Я против ходатайства следователя о продлении заключения и настаиваю на домашнем аресте».

Выступление всех трех юристов бывшего прокурора продолжалось в два раза меньше, чем обращение прокурора. Они все подряд поддержали требование о домашнем аресте и напомнили, что нахождение в польском СИЗО сказалось на здоровье Игнатенко.

Они заверили, что обвиняемый не собирается прятаться от следствия. Оказывать влияние на свидетелей либо обвиняемых по делу он также не будет, настаивали защитники, потому, что по окончании возбуждения дела его выгнали с работы, соответственно, делали вывод юристы, у него нет возможности для влияния на следствие.

Сам Игнатенко увидел, что не планировал скрываться в Польше, а отправился в том направлении лечиться. «Я остался без зубов», — заявил экс-прокурор и попросил не заключать его под стражу.

Но Ткачук, выйдя из помещения для совещаний, прокурора и просьбы защиты не удовлетворил. Он постановил арестовать Игнатенко до 1 июля 2013 года. Бегство Игнатенко в попытки и Польшу давления на обвиняемых по делу, о которых сказал следователь, судье показались достаточными чтобы покинуть бывшего зампрокурора Подмосковья в следственный изолятор

Экс-зампрокурора Игнатенко вышел из СИЗО и обнял сыновей


Читать также:

Читайте также: