Что иностранцы говорили о москве в старину
Из-за отчуждения между Россией и Западной Европой западноевропейское общество оставалось практически в совершенном неведении о судьбах и положении России. В следствии среди европейцев распространились и укоренились необычные представления о отечественной стране. Кроме того в начале XVIII столетия русский резидент при одном из западноевропейских дворов, подыскивая деловых людей для Петра I,
жаловался на то, что эти люди опасаются ехать в Россию. Они пологали, что ехать в том направлении — значит ехать «в край земли», что эта страна «с Индиями граничит».
Андрей Рябушкин. Семья торговца в семнадцатом веке. 1896
самые пространные описания России XVII века дал германский ученый Адам Олеарий. Он за собственную жизнь побывал в Москве четыре раза, и во второй половине 50-ых годов семнадцатого века было опубликовано его произведение «Новое дополненное описание путешествия в Персию и Московию», в котором он обрисовывал собственные наблюдения, подкрепленные иллюстрациями.
Первое, что Олеарий увидел в Москве, — это практически сплошь древесный город, где в каменных зданиях жили лишь бояре, богатые немцы и купцы. «Поэтому-то довольно часто происходят сильные пожары.
Мы в свое время по ночам время от времени видели, как в 3–4 местах за раз поднимается пламя. Улицы широкие, но в осеннюю пору в дождливую погоду весьма нечистые и вязкие, исходя из этого большая часть застлано круглыми бревнами, поставленными рядом, и по ним идут, как по мосткам», — писал он о непривычных европейцу мостовых.
Наденьте это срочно
Вторым увлекательным наблюдением стали для Олеария торговцы рядом от храма Василия Блаженного. В частности, он обрисовывал дам, каковые стоят, держа во рту кольца с бирюзой, реализовывая украшения. «Я в удивлении задал вопрос, это что может значить.
Москвитяне ответили, что это символ продажности бабенок». Это были те, кого бы на данный момент назвали «дамами с пониженной социальной серьезностью», а кольца во рту — атрибут, показывающий на их профессию.
«Московиты отказывают даме в целомудрии»
За 2016 год Москву посетили 17,4 млн туристов. Само собой разумеется, пара столетий назад чужестранцев в столицу приезжало куда меньше, но тем более полезными были…
Но, не только представительницы данной профессии были тогда в полной мере дешёвы. Французский посол Фуа де ла Невилль писал: «Русские дамы весьма падки на чужестранцев и весьма легко решаются на близость».
Большое количество было написано и о наружности москвичек. Германскому путешественнику Гансу Морицу Айрману они понравились больше, чем родные немки. «Таковые с лица столь красивы, что превосходят многие нации.
Они стройны телом и высоки, исходя из этого долгие, доходящие сверху до самого низа, одежды сидят на них прекрасно. Собственные волосы, будучи женщинами, заплетают в косу и еще украшают жемчугом и золотом, так что смотрится чудесно.
Эта московицкая дама может по-особому презентовать себя важным и приятным поведением. Ни при каких обстоятельствах не заметишь такую женщину смеющейся,
и вдобавок менее — с теми жеманными смехотворными ухмылками, с какими дамы нашей страны стараются показать приятность и свою светскость. Они не изменяют выражения лица то ли дерганьем головой, то ли закусывая губы и закатывая глаза, как это делают германские дамы».
А вот Олеарий остался обижен: согласно его точке зрения, дамы применяли через чур много макияжа. «Дамы среднего роста, в общем красиво сложены, ласковы телом и лицом. Но в городах они все румянятся и белятся, причем так грубо и заметно, что думается, словно бы кто-нибудь пригоршней муки совершил по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску.
Они чернят, а время от времени окрашивают в ресницы и коричневый цвет брови», — делился он впечатлениями.
В Москве у дам, писал он, в особенности девушек, были ботинки с высокими каблуками. Жили знатные дамы затворнической судьбой, в отличие от простых девушек: «праздные юные дамы весьма редко появляются среди людей».
На улицу знатная женщина одна не выходила ни при каких обстоятельствах — делали это лишь в сопровождении мужа, отца либо старшего брата, а главными местами визита были церкви, монастыри, поездки к себе домой.
Москва — поле брани
Еще одна диковинка для чужестранцев — это русская баня. В Европе в те времена париться было не принято. Ганс Мориц Айрман весьма положительно отзывался об этом развлечении: «Простые люди, каковые сообща строят бани на проточной воде, только лишь они посильнее разогрелись,
выходят как их Всевышний создал в холодную проточную воду и усаживаются в нее надолго, безразлично, будь то летом либо зимою.
Летом спускаются в воду подобием лесенки из двух долгих бревен, между ними они поочередно повисают в воде. А зимний период пробивают во льду громадные отверстия и без того кидаются в ледяную воду.
Они вычисляют это весьма здоровым. Так как у нас обычай подобным образом мыться малоизвестен, а я сам довольно часто принимал участие и мне весьма понравилось, то захотел поведать об этом».
Москва на несколько
В то время, когда, как не перед Новым годом, вспоминая любимый коммунистический фильм, в особенности хочется пойти в баню? Кстати, Москва готова дать если не фору, так…
Олеарий же русской традицией впечатлен не был. «Мы сами пара раз видели в Москве, как мужчины и дамы выходили прохладиться из несложных бань и обнажённые, как их Всевышний создал, доходили к нам и обращались к нашей молодежи на ломаном германском языке с аморальными речами. Мужчины и дамы мылись совместно, и это считалось обычным».
Не пришлось по нраву ему да и то, что москвичи имели возможность в беседе ввернуть крепкое словцо, о чем он кроме этого упоминал в собственных заметках: «У них употребительны многие постыдные, насмешки и гнусные слова, каковые я, если бы этого не потребовало историческое повествование, ни при каких обстоятельствах бы не сказал целомудренным ушам. Произносят их не только взрослые и ветхие, но и малые дети, еще не могущие назвать ни Всевышнего, ни отца, ни мать.
Уже имеют на устах это и говорят и дети родителям, и родители детям».
Подробные описания быта и архитектуры Москвы возможно отыскать в записках Павла Алеппского, архидиакона Антиохийской православной церкви. Особенно путешественника восхитил Кремль. «Таких башен мы не видели ни в стенках Антиохии, ни Константинополя, ни Алеппо, ни иных укрепленных городов, где бойницы идут ровно, помогая для стрельбы над почвой на протяжении.
А из этих башен возможно стрелять во всякого, кто приблизится к нижней части стенки, и это по двум обстоятельствам: что стенки не похожа на муниципальные стенки у нас, снизу доверху ровные, легко разрушаемые, но она с откосом, а бойницы одинаково наклонены к низу стенки».
«На реке Москве пара мостов, большинство их утверждена на древесных сваях, — продолжал он. — Мост недалеко от Кремля, наоборот ворот второй муниципальный стенки, возбуждает громадное удивление: он ровный, сделан из громадных древесных брусьев, пригнанных один к одному и связанных толстыми канатами из липовой коры, финиши которых прикреплены к башням и к другому берегу реки. Все муниципальные служанки, слуги и простолюдинки приходят к этому мосту мыть платье в реке, по причине того, что вода тут стоит высоко, вровень с мостом».
«Всю их пищу составляют арбузы и огурцы»
Отдельная тема — это русская кухня. Французский дипломат Невилль достаточно кратко отозвался о отечественной еде: «В Москве едят и выпивают весьма не хорошо. Всю их пищу составляют арбузы и огурцы из Астрахани, каковые они летом мочат, и мука и соль».
Олеарий попытался обрисовать обстановку более пространно: «Ежедневная пища простых людей складывается из крупы, репы, капусты, огурцов, рыбы свежей либо соленой.
Имеется у них очень обычная еда, которую они именуют икрой.
Она подготавливается из икры громадных рыб, в особенности из осетровых, либо белорыбицы. Это хорошее кушанье».
Походы по кабакам — занятие далеко не современное. Бархоппингом интересовались еще в семнадцатом веке.
Вот какими впечатлениями поделился член шведского консульства в Москву Иоганн Филипп Кильбургер: «Все кабаки, винные, водочные кружала и пивные в пространном русском стране принадлежат только царю. От этого в кабаках редко находится хорошее пиво, да и то продается дорого, не смотря на то, что ячмень, хмель и солод недороги.
Но кабаков, как в Москве, так и в других селениях и городах, не через чур много. Возможно русских похвалить за то, что не только в кабаках, но и во всяком доме в городе имеется ледники для прохлаждения напитков летом.
Это делается так: ежегодно в марте месяце ледники набиваются льдом, по окончании чего то место, где должно находиться питье, раскапывают надвое и льют воду, которая ночью мёрзнет, и место делается ровным и ровным. По окончании чего на лед стелют солому, от чего он летом не так не так долго осталось ждать тает, а бочки не так очень сильно портятся от сырости».
Москва кабацкая
Отысканный на протяжении летних работ по благоустройству Театральной площади кабак XVII века решено законсервировать. Бревенчатый нижний этаж и части дощатого…
Настоящим открытием стал для Кильбургера привычный для нас квас. «Практически у всех, а особливо у крестьян, имеется жидкий напиток, именуемый квасом. Напиток данный, как мне известно, не варят, а мешают лишь ржаной солод с тёплой водою; он постоянно держится в открытой посуде, и вечером наливают в него столько, сколько выпито днем.
Но в то время, когда, наконец, он начнет делаться через чур жидким и не сильный, то делают его опять и так продолжают постоянно. Таковой квас продается в Москве на всех улицах».
Сосед с перфоратором из XVII века
Не нова, как выяснилось, и тема вечного русского ремонта. Голландский политик Николаас Витсен пожаловался в собственных записках:
«В то время, когда мы в том направлении прибыли 25-го января, оказалось, что громадный посольский двор, где мы пребывали, был совсем запущен, ремонт лишь начинали.
Для посла были отведены четыре помещения, а аристократы, прочие члены и офицеры свиты должны были разместиться в клетушках, стоящих около двора».
Значительной проблемой в те времена были нескончаемые грабежи. На протяжении собственного нахождения в Москве уже знакомый нам Олеарий успел познакомиться с оборотной стороной жизни в городе: «Без хорошего ружья и спутников нельзя избежать нападения.
Так произошло и с нами: в то время, когда кое-какие на протяжении пира пробыли у хорошего друга до поздней ночи, а один на обратном пути отправился на большом растоянии вперед, он подвергся нападению двух уличных грабителей, криком указал на собственную опасность. Ему поспешили на помощь.
Один из воров спрятался, второй был избит. Не проходит и ночи, дабы наутро не обнаруживали на улицах различных лиц убитыми».
Андрей Рябушкин. Боярышня
По большому счету суровость москвичей отмечали многие. Так, Алеппский, обрисовывая рыночную торговлю, писал: «Торговля московитов деспотичная, это торговля сытых людей, потому что от них не нужно издержек, не взимается с них ни податей, ни каких-либо поборов.
Говорят они мало, как франки. Один иудей — по происхождению от отцов и предков, — но принявший христианство, родом из Салоник, переводчик по греческому и турецкому языкам при докторах царя, сказал нам, что иудеи превосходят все народы изворотливостью и хитростью, но что московиты их превосходят и берут над ними верх в ловкости и хитрости».
ЧУЖЕСТРАНЦЫ высказали всю ПРАВДУ о Чемпионате Мира в Российской Федерации / Truth about Russia World Cup
