Что думали иностранцы о москве в старину
Так закалялась де Сталь
Воспоминания современников о России XVIII–XIX столетий весьма разнообразны. Одним из авторов, обрисовавших Россию того времени, была Жермена де Сталь, дочь главы МинФина при Людовике XVI и заклятый неприятель Наполеона.
Особенное впечатление на писательницу произвело крепостное право: «Народ находится в рабстве, но отношение господ к народу похоже скорее на отношение к челяди у древних, нежели на отношение к крепостным отечественного времени. Третьего, либо среднего, сословия в Российской Федерации не существует вовсе; это громадное препятствие процветанию искусств и наук, потому что обычно в этом третьем классе развиваются таланты; но по отсутствию промежуточного звена между народом и господами между ними существует больше обоюдной привязанности».
Де Сталь, в отличие от некоторых современников, не идеализировала самодержавие. Вот что она писала о Петре I: «Не умаляя собственного восхищения перед этим великим человеком, я все же сообщу, что очень неприятным есть в нем противоположность необузданной силы даров со рвением совершить церемонную правильность в одежде.
Wikimedia Commons Василий Нестеренко. Успех Русского флота
Имел ли он предлог искажать восточные нравы собственного народа, имел ли он право переносить столицу на север, на границу империи?
Это громадный вопрос, и еще не решенный, только столетия смогут дать на него ответ».
Как и многие другие чужестранцы, де Сталь была поражена разнообразием и богатством Москвы: «Нечайно сравниваешь Москву с Римом, но не вследствие того что она имеет сходство с ним в стиле собственных строений, этого нет; но необычное сочетание сельской тишины и пышных дворцов, бесчисленное множество и обширность города церквей сближают Рим Азии с Римом Европы».
«Русские дамы весьма падки на чужестранцев»
кольца и Агрессивный макияж во рту, матерящиеся непристойности и дети в бане. «Газета.Ru» продолжает цикл статей, посвященных воспоминаниям…
Но больше всего ее интересовали сами их характер и русский. «Русские не пережили рыцарства, они не принимали участия в крестовых походах. Агрессивный дух русских воспитывался в войнах с татарами, турками и поляками, среди жестокостей, каковые поддерживались, с одной стороны, дикостью азиатских народов, с другой — лютостью тиранов, правивших Россией».
«Российская Федерация — нация немых»
Еще одним путешественником, обрисовавшим Россию того времени, стал скандально узнаваемый маркиз Астольф де Кюстин. Многие его замечания весьма не пришлись по нраву современникам.
И ясно из-за чего — вот, к примеру, что он писал о русском менталитете: «Чем больше я определю Россию, тем больше осознаю, отчего император запрещает русским путешествовать и затрудняет чужестранцам доступ в Россию. Российские порядки не выдержали бы и двадцати лет свободных взаимоотношений между Западной Европой и Россией.
Не верьте хвастливым речам русских: они принимают достаток за элегантность, роскошь — за светскость, благочиние и страх — за основания общества.
Wikimedia Василий Максимов. Домашний раздел. 1876
Не обращая внимания на все их старания казаться прекрасно воспитанными, не обращая внимания на приобретаемое ими поверхностное образование и их раннюю и глубокую развращенность, не обращая внимания на их отличную практическую сметку, русские еще не смогут принимать во внимание людьми цивилизованными. Это татары в армейском строю — и не более.
Российская Федерация — нация немых; какой-то чародей перевоплотил шестьдесят миллионов человек в механических кукол, и сейчас чтобы воскреснуть и опять начать жить, они ожидают мановения чудесной палочки другого чародея».
Критике де Кюстина подверглось и самодержавие. «Обо всех русских, какое бы положение они ни занимали, возможно заявить, что они упиваются своим рабством. Страна эта, говоря по правде, превосходно подходит для всякого рода надувательств; рабы имеется и в других государствах, но, дабы отыскать столько рабов придворных, нужно побывать в Российской Федерации.
Не знаешь, чему дивиться больше — то ли безрассудству, то ли лицемерию, каковые царят в данной империи; Россией так же, как и прежде правят посредством притворства и скрытности. В этом государстве признать тиранию уже было бы прогрессом».
Еще менее приятными были его отзывы о роли России во всемирной истории: «Пускай кроме того Российская Федерация не отправится дальше дипломатических притязаний и не отважится на боевые действия, все равно ее владычество представляется мне одной из страшнейших вещей в мире».
Но все же не только нехорошее подмечал автор у нас и ее обитателях: «Вооружившись топором, что везде носит с собой, он преобразовывается в настоящего колдуна и сотворяет в мгновение ока любую вещь, какой не отыскать в глуши. Он сумеет доставить вам среди пустыни все блага цивилизации; он исправит вашу коляску; он отыщет замену кроме того сломанному колесу.
В случае если же, не обращая внимания на эти ухищрения, телега ваша не сможет ехать, то он мгновенно выстроит вам вместо нее другую, с чрезвычайной ловкостию употребляя обломки ветхой для составления новой.
Если вы решили заночевать в лесу, данный мастер на все руки возведет вам дом для ночлега; и наскоро сметанная хижина будет лучше любого городского трактира.
Поместивши вас со всевозможным удобством, сам он закутается в вывернутую овчину и ляжет дремать на пороге вашего нового жилища».
ненависть и Страх в столице
В десятнадцатом веке неблагополучные и страшные районы пребывали не только на периферии Москвы, но и в историческом центре города. «Газета.Ru» говорит о самых злачных…
Говоря о национальном характере и москвичах, многие путешественники отмечали, что народ в Москве живее и свободнее, чем в Санкт-Петербурге. Так, де Кюстин отзывался о Северной столице как о военных и городе чиновников. «Первое, что меня поразило в Москве, это настроение уличной толпы.
Она показалась мне более радостной, свободной в собственных перемещениях, веселее, чем население Санкт-Петербурга. Люди, чувствуется, действуют и думают тут более самопроизвольно, меньше повинуются посторонней указке.
В Москве дышится вольнее, чем в другой империи: этим она резко отличается от Санкт-Петербурга, чем, по-моему, и разъясняется тайная неприязнь монархов к старому городу, которому они льстят, опасаются и избегают».
Подводя итоги собственного путешествия, маркиз написал:
«В то время, когда ваши дети вздумают роптать на Францию, прошу вас, воспользуйтесь рецептом, сообщите им: «Отправьтесь в Россию!»
Это путешествие полезно для любого европейца. Любой близко познакомившийся с царской Россией будет рад жить в какой угодно второй стране.
Неизменно полезно знать, что существует на свете государство, в котором немыслимо счастье, потому что по самой собственной природе человек не может быть радостен без свободы».
Около Белого города за полтора часа
Посетил Россию и нидерландский живописец Корнелис де Брюйн. Из-за изюминок профессии его описания во многом связаны с внешним видом их устройства и городов.
«В окружности Москва имеет хороших три часа ходьбы до земляной стенки либо вала, начиная с Покровских ворот. На другой сутки я обошел стену города, именуемого Белым городом, и отыскал, что в окружности она имеет полтора часа ходьбы, — отчитывался он. — С высоты данной Ивановской колокольни раскрывается наилучший вид на город с множеством каменных церквей, которыми он наполнен.
По ту сторону Земляного вала находятся, говорят, деревни, монастыри и пригороды, которыми город окружен и каковые теснятся друг к другу, очень многолюдные. Имеется такие деревни, каковые примыкают кроме того к самому валу.
Церковные и колоколенные главы некоторых из них вызолочены, что создаёт чрезвычайное чувство, в то время, когда лучи падают на эти главы и играются на них».
Wikimedia Commons
Де Брюйн упоминал и «множество вторых прекрасных каменных строений», но самым необычным ему показались строения «под ключ» — уже готовые дома с отделкой. «Дома эти строятся из бревен, либо древесных стволов, сложенных и сплоченных совместно так, что их возможно разобрать, перенести по частям куда угодно и позже снова сложить в весьма маленькое время. Продаются они в таком виде по 100 и по 200 рублей за сруб», — писал он.
Кроме архитектурного облика и планировки города, де Брюйн обрисовал обычаи и праздники московитов, их еду и одежду,
очень отметив капусту, и огурцы, каковые, по словам голландца, тут принято поедать, как в других государствах едят яблоки либо груши.
Суммировав собственные наблюдения, путешественник заключил : «Народ данный владеет превосходными свойствами, не считая, возможно, того, что он обожает подражать как в хорошем, так и в плохом».
Не Ейети
На 20 лет позднее де Кюстина приезжал в Москву прозаик и французский поэт Теофиль Готье. Побывав сначала в Санкт-Петербурге, Готье весьма впечатлился местной погодой. «Да, русские не то, что о них в суете собственной думают люди государств более умеренного климата, в случае если считают, что, закаленные климатом, как белые медведи, русские радуются и льду и снегу.
Это так неверно! Наоборот, они весьма зябкие и, ограждая себя от мельчайшей непогоды, принимают меры безопастности, которыми пренебрегают несведущие чужестранцы, позднее, но, готовые их применять, в то время, когда простудятся.
Если вы видите, что кто-то легко одет, то по его оливковому цвету лица, чёрным бакенбардам и длинной бороде вы определите итальянца, южанина, чья кровь еще не остыла.
«Московиты отказывают даме в целомудрии»
За 2016 год Москву посетили 17,4 млн туристов. Само собой разумеется, пара столетий назад чужестранцев в столицу приезжало куда меньше, но тем более полезными были…
В Петербурге люди жалуются, что погода не хватает жестка, и, взглянуть на термометр, говорят: «Ну что в том месте! Всего два-три градуса ниже нуля!
Решительно климат изменяется». И пожилые люди говорят вам о красивых зимах, в то время, когда начиная с октября и до самого мая людей «радовали» двадцатипяти- и тридцатиградусные хорошие морозы».
Из его же записок возможно сделать вывод, что мигранты из Средней Азии были в Российской Федерации неизменно. «Мне подали еду в устроенном, как зимний сад, и уставленном экзотическими растениями зале с окнами. Бифштекс с печеным картофелем в миниатюрной чаще леса.
Официант, ожидавший моих заказов, стоя в нескольких шагах от столика, хоть и был одет в белый галстук и чёрный костюм, но цвет лица имел желтый, скулы выдавались, мелкий приплюснутый шнобель также обнаруживал его монгольское происхождение, напоминавшее мне, что, он, возможно, появился вблизи границ Китая».
Описания крестьян у Готье более воодушевляющие, чем у де Кюстина. «Практически все мужики носили поверх широких брюк сапоги и розовые рубахи до колен. Тулуп надевается мехом вовнутрь, прострочен для красоты и в общем не лишен колорита.
Но мужик верен собственному тулупу, как араб — бурнусу. Раз одев, он уже его не снимает: это ему и кровать и одеяло.
Wikimedia Василий Максимов. Аукцион за недоимки. 1880-1881
Он носит тулуп днем и ночью и по всем углам, на всех печках и скамейках, где придется, заваливается в нем дремать. Так, эта одежда не так долго осталось ждать замусоливается, засаливается, начинает сверкать и принимает цвет битума, что так обожают испанские живописцы, изображая забавные сценки из крестьянской судьбы».
Действительно, не в пример моделям Риберы и Мурильо, русский мужик чист под нечистыми собственными лохмотьями, потому что он каждую семь дней ходит в баню, продолжал Готье. «Эти люди с окладистыми бородами и длинными волосами, одетые в шкуры животных, завлекают внимание чужестранца собственной крайней контрастностью с прекрасной набережной, откуда со всех сторон видны купола и золотые шпили. Но не поразмыслите, что у мужиков дикий и ужасный вид.
У русских мужиков мягкие, умные лица, а вежливое их обращение должно бы устыдить отечественных грубиянов носильщиков».
современная архитектура и Старинные храмы: что восхищает туристов в Москве
