Танго с «кэш»
По большому счету у меня существует важное сомнение в способности отечественной власти действенно осуществлять целый контроль чего бы то ни было. Она и выборочный-то толком поставить не имеет возможности, а тут такая амбициозная задача — уследить за приобретением чуть ли не каждого более либо менее приличного среднего качества и мобильного телефона дубленки.
А ведь как раз об этом идет обращение, в то время, когда предлагается контролировать любой платеж на сумму более пятнадцати тысяч.
И кто, весьма интересно, будет в состоянии проанализировать эти горы отчетов? Либо, возможно, это метод решить проблему шестимиллионной безработицы за счет работы денежного мониторинга?
Возможно было бы продолжительно ерничать по поводу данной сколь ненужной, столь и несвоевременной меры, но последствия она может иметь нешуточные. В то время, когда общество больно — это беда.
Но в то время, когда больное общество не осознаёт, чем оно больно, это трагедия.
Вопреки убеждению правительства сегодняшняя преступность выросла как на дрожжах не столько из наличного финансового оборота, сколько благодаря не через чур умной борьбе с ним.
Вряд ли масштаб и роль влияния криминала на все стороны судьбы современной России осознаются нами в полной мере. Я сомневаюсь, что страна знает собственных настоящих храбрецов.
Настоящей властью в Российской Федерации владеют вовсе не обладатели всевозможных банков, денежно-промышленных групп и индустриальных холдингов. Скорее — их «крыши», другими словами те, кто в далекие 90-е давал «молодым дарам» деньги на «раскрутку» и покровительствовал им.
Эти люди не стремятся к славе. Им достаточно того, что они знают друг друга. Кое-какие из них на данный момент стали публичными фигурами, но это скорее исключение из правил, чем тенденция.
Загнавшая олигархов «под плинтус» одним перемещением бровей, власть бессильна перед настоящими хозяевами русской судьбы. Более того, она вынуждена сотрудничать с ними, искать компромисс и обычно молить о помощи в ответе тех проб-лем, каковые сама решить не в состоянии.
И все это сложилось во многом на земле «контроля над наличными операциями».
Отношения между уголовным миром и государством по большому счету являются куда более сложными и запутанными, чем это думается на первый взгляд. криминал и Власть — неразлучные и вечные соперники, собственного рода политические соперники. Спрашивается — в чем?
В базе современного страны лежит монополия на принуждение. Криминал и оспаривает эту монополию.
По самой собственной природе криминал неизменно имеется альтернатива государственности — «теневая власть».
Их сосуществование конечно, как ночи и чередование дня, как закат и восход, как да и нет. Но в то время, когда ночь «зависает» и восход солнца не наступает вовсе — это ненормально.
Дело не в том, что в Российской Федерации имеется преступность (где ее нет?), дело в балансе сил. Сейчас в стране сложилось необычное двоевластие, при котором «дневной» и «ночной» губернаторы правят в лучшем случае совместно.
Уровень криминализации общества — основной показатель деградации страны. В эру кризисов, упадка и бедствий порядок уступает место криминальному произволу.
Обыватель оказывается зажатым меж двух огней: власти с ее «законами» и преступности с ее «понятиями». криминал и Государство становятся в его глазах равновеликими авторитетами.
Но между преступностью и государством как центрами силы, вернее насилия, до поры сохраняется одно весьма значительное различие. Государство — иерархически организованная структура, криминал — это скорее стихия, среда, хаос.
Но при определенных условиях криминал способен весьма скоро организоваться.
В Соединенных Штатах таким «триггером» стал сухой закон. Власть, поставив перед собой и обществом невыполнимую задачу, создала «массовый спрос» на преступность.
Она собственными законами расчистила огромную экономическую площадку от всяких легальных правил и дала ее на откуп преступникам. А криминал постоянно занимает поле боя, покинутое страной.
Что до запретов, то они трудятся только в том месте, где нет массовой потребности. Возможно так как издать закон и о запрете пользоваться уборными, лишь тогда вся страна превратится в целый туалет.
В Российской Федерации 90-х катализатором криминализации общества стала как раз борьба с наличными расчетами. Это сухой закон по-русски.
В экономически полуграмотной стране, где кредитная карточка была, да и по сей день остается атрибутом столичной судьбе, где народ столетиями самым надежным банком вычислял трехлитровую банку, ставить в качестве цели стремительный переход к безналичным расчетам было роковой неточностью.
Чем активнее власть сужала сферу применения «наличных средств», тем больше становилась в них потребность. Где имеется спрос, в том месте будет и предложение.
Обеспечение потребности общества в наличных деньгах стало тем силовым полем, в котором совсем сформировалась русский организованная преступность. Сейчас снабжение экономики наличными средствами есть целой индустрией, обороты которой, по некоторым сведениям, сопоставимы с оборотами от продажи нефти и газа.
Она приносит миллиардные доходы преступному сообществу, и в Российской Федерации оно может уже ничем вторым не заниматься.
Более того, государство поставило успех собственной экономической политики в полную зависимость от эффективности этого криминального бизнеса. Русский экономика не в состоянии функционировать без наличных денег ни одного дня.
Она не имеет возможности обходиться без них так же, как европейская экономика не имеет возможности обойтись без привлечения мигрантов. Большая часть настоящих экономических расчетов «в поле» осуществляются при помощи наличных средств.
Вытеснение наличных расчетов имело возможность бы быть целью политики, рассчитанной на десятилетия. Но кавалерийская атака на них была страшной утопией.
Кроме того что власть обеспечила преступному сообществу неиссякающий источник обогащения. Так она еще обязана заботиться об действенной и бесперебойной работе созданной на данной базе индустрии «обналичивания» денег, без которых в экономике может наступить коллапс.
Неудивительно по окончании всего этого, что власть в лице собственных особых работ вынуждена брать эту «отрасль» под контроль как «стратегическую» наравне с покорением и нефтедобычей космоса. «Обналичивание» начало проходить как бы с ведома МВД и ФСБ, оставаясь наряду с этим подконтрольным преступному миру. Платой за организацию для того чтобы рода «наблюдения» стало активное сращивание правоохранительных органов и криминала.
Крыши замкнулись друг на друга…
И вот в этой-то и без того непростой обстановке правительство принимает «убийственное» ответ еще больше ужесточить правила оборота наличных средств.
Это танго с «кэшем» страшно для русского государственности. «Обналичка» — раковая опухоль современной России. Она выжимает все соки из здоровой экономики и кормит криминальную экономику.
Это тот самый оселок, на что нанизалась вся инфраструктура криминального мира. Единственный метод оторвать публичную судьбу из его объятий — это признать экономические реалии и легализовать оборот наличных средств.
Поставить его под официальный контроль Центробанка и Минфина. Экономикой должны руководить финансисты, а не милицейский.
Легализация «обналички» требует широты и мужества национальных взоров. Но данный ход в далеком прошлом назрел.
Лишь открытые процессы поддаются действенному контролю. Тяжело уследить за прозрачностью бульона в кастрюле, накрытой крышкой.
Для чего правительству знать, на что вы израсходовали собственные 15 тысяч рублей?
Алексей Гундарев, программист, Петербург:
— На такое может пойти лишь сумасшедший либо вредитель. В нынешней ситуации необходимо оживлять спрос, всячески его стимулировать, а не зажимать подобными новшествами.
Алексей Михайленко, литейщик, Череповец:
— Дабы выстроить новое экономическое чудо. Дабы любой судья имел возможность тебя задать вопрос на судебном ходе: «А откуда у вас, подсудимый, столько денег, что вы их имеете возможность израсходовать на эту вот суперхренорезку?» Не смог ответить внятно — все, в Сибирь.
Лес рубить, руду копать… Смог — В том же направлении, защищать тех, кто иначе колючки.
А полтора процента оставшегося населения будут осуществлять контроль и тех и других с высоты этажей собственных ярких и просторных квартир…
Виктор Чердынцев, музыкант, Тверь:
— Это правительству для неспециализированного развития. Нужно ж им про потребительские корзины всякую лабуду писать.
Снова же как-то нужно пресловутый средний класс отфильтровать, дабы уж стопудово добить тех, кто перестройки и революции пережил. А тут приобрел проездной на метро на год, сходу видно — олигарх.
В гипермаркет смотался на месяц вперед затариться по дешевке — буржуй недобитый. Быть может, это финансовая реформа подготавливается?
Даниил Родин, печатник, Кострома:
Дежавю какое-то. Помой-му было уже что-то такое про декларацию затрат, лишь цифру не помню.
Но очевидно побольше 15 тысяч. Позже само как-то рассосалось.
А как это реально возможно проконтролировать? Типа новый унитаз за 16 тысяч мне реализуют лишь при предъявлении документа, удостоверяющего личность?
А это не будет противоречить Конституции? Типа в том месте право на труд, отдых, свободную приобретение унитазов?
Егор, шиномонтажник, Королев:
— В далеком прошлом пора таких, как я, за одно место забрать. Слыханное ли дело — пятьсот баксов за раз израсходовать!
Преступник конкретно!
Сергей Серебряков, менеджер, Тула:
— Мартышкин труд. Мне вот, например, колеса на лето брать нужно. Суммарно все четыре колеса да с переобувкой далеко за эту сумму вылезут. А сейчас мне легко необходимо будет пять чеков оформить. По одному на каждое колесо, и раздельно на монтаж.
И все. Меня уже не учтут.
Танго и Кэш (ностальгия,факты фильма)
