Руслан гринберг: тощие годы всегда меняют тучные
Во всемирной экономике на данный момент идут непростые процессы. Общество потребления в хорошем варианте себя изживает. И по сей день, согласно точке зрения ряда специалистов, намечается определённая мировая экономическая революция.
О том, что ожидает в будущем как русского, так и мировую экономику, рассуждает недавний начальник Университета экономики РАН, член Руслан ГРИНБЕРГ. Но разговор начался с другой наболевшей неприятности.
— Руслан Семёнович, вы были директором Университета экономики РАН два срока, позже ушли. В университете были выборы.
– Да, и избрали отечественную превосходную сотрудника профессора экономики Елену Ленчук, которая много лет трудится в университете и заслуженно пользуется общим уважением его работников.
– Сейчас на ближайшие пять лет у Университета экономики РАН имеется начальник.
– Начальник-то имеется, но радоваться за неё не особенно хочется, жалеть нужно. Начавшаяся три года назад реформа РАН, "Наверное," совсем прикончит реформируемый объект в самое ближайшее время. Судите сами.
Приступая к реформе, правительство давало слово учёным «золотые горы». Во-первых, обильное финансирование академии по окончании двадцати лет унизительного «недокорма» и массового ухода здоровых исследователей из сферы науки.
В «худые» 90-е и в «тучные» нулевые годы численность сотрудников РАН уменьшилась в четыре раза. Во-вторых, было заявлено, что учёные смогут всецело посвятить себя научной работе, а административно-хозяйственной деятельностью, среди них и управлением собственностью РАН, займётся намерено созданное для данной задачи Федеральное агентство научных организаций (ФАНО).
– Ну и что же, оказалось снова «как неизменно»?
– Как раз так, быть может, кроме того и хуже. Мы быстро утрачиваем сам стержень РАН – принцип самоуправления.
Как-то так произошло, что не только собственность университетов, но и сами университеты попали в ведение ФАНО со всеми вытекающими из этого последствиями, включая управленческий хаос, что к тому же сопровождается невиданной бюрократизацией институтских нового коллективов и взаимодействия начальства. Отечественную работу, её эффективность стремятся оценивать только количественными показателями (цитируемость, публицируемость и т.п.), которыми достаточно легко манипулировать.
Ясно, что всё это значительно вредит научному творчеству, отвлекая учёных от поисков создания и истины вправду нового знания. По неспециализированному точке зрения моих сотрудников, бумагооборот в отношениях ФАНО с университетами увеличился за три года реформ в 3–4 раза.
Вторая напасть – установка на коммерциализацию результатов фундаментальных изучений, что, как многократно доказано, машинально ведёт к их свёртыванию. В следствии – новая волна отъезда из страны молодых талантов.
Я, как вы понимаете, придерживаюсь догадки смены «тучных» и «худых» лет. Были у нас «тучные» годы, а на данный момент «худые» начались.
Плюс геополитика возвратилась в самом ужасном виде с милитаризацией сознания, с философией игры и взаимными «угрозами с нулевой суммой», сущность которой сводится к тому, что любой выигрыш одного – неизменно проигрыш другого, что навевает на людей тоску. Исходя из этого и люди приобретения откладывают, и власти экономят на всём, включая науку, здравоохранение и образование.
Мне по большому счету думается, что общее уныние на данный момент распространяется в мире. А недавний Brexit данный процесс лишь ускорил.
– Вы предварили мой следующий вопрос. Ещё сравнительно не так давно на ПМЭФ зарубежные участники форума говорили, что Brexit неосуществим, за него не проголосуют
– Я также, к примеру, сообщил бы так приблизительно, по причине того, что это дикость какая-то, что они сделали. Данный Кэмерон был громадной искатель приключений.
– Но однако голосование произошло, и Брюссель на данный момент говорит, что пора затевать процедуры выхода Англии из ЕС. Какие конкретно экономические последствия это может нести для Европы, для всей земли и для России?
– Ясно, что последствия будут нехорошими. Одним станет хуже, а вторым ещё хуже.
Я имею в виду ЕС и британцев. на данный момент по большому счету всё неясно. Шотландия совершенно верно желает остаться в ЕС, соответственно, она обязана выйти из Англии.
Ничего себе цена авантюры в действительности.
– Сравнительно не так давно Джордж Сорос заявил, что за Англией последуют другие референдумы и ЕС распадётся.
– Нет. Сейчас цена прогнозов любого аналитика, среди них и Сороса, однообразная. Будущего только бог ведает, а мрачные пророчества люди обожают больше, чем успокаивающие прогнозы.
Однако я рискну высказать предположение, что всё произойдёт с точностью напротив: английская выходка скорее сплотит и ЕС , и еврозону.
– Давайте пофантазируем о будущем, раз вы об этом на данный момент упомянули. На Питерском экономическом форуме большое количество говорилось о возможностях внедрения робототехники, биотехнологий, об неестественном интеллекте.
В действительности довольно много вещей, которые связаны с цифровыми разработками, о которых мы на данный момент ещё кроме того и не подозреваем, лет через пять, а уж через десять совершенно верно, войдут в нашу жизнь. Вы верите в цифровую экономику, Руслан Семёнович?
– Я не эксперт по футурологии, но знаю одно, что, вероятнее, уйдут многие профессии. Роботизация, само собой разумеется, будет быстро замещать тяжёлый физический труд – это разумеется.
Может, утратит суть профессия водителя, лётчика. Но всё будет происходить неспешно, само собой разумеется.
– Вы вычисляете, что цифровая экономика и новый технологический уклад, который связан с мобильным Интернетом, работой с громадными массивами данных, пока ещё не дело ближайшего будущего?
– Возможно, это и будет. В то время, когда мне говорят «постиндустриализм», я всё время думаю, а о чём речь заходит как раз?
Так как все люди нуждаются в одежде, еде, зданиях. Это же ничего не провалится сквозь землю. Легко разработки будут совершенствоваться.
Всё это примет какие-то другие формы, но нельзя же всецело избавиться от материального производства. Само собой разумеется, будут досуг, развлечения на базе новых разработок, виртуализация.
– Давайте сейчас поболтаем о России. С ваших экономических позиций что необходимо сделать на данный момент, дабы выйти из того тупика, в котором русский экономика была?
– Сейчас её состояние весьма незавидное. И из него, наверное, нет несложного выхода. А как обстоит дело с непростыми?
Имеется большое количество различных рецептов, но в случае если отбросить самые радикальные и экзотические, то рассмотрения заслуживают две школы мышления. Первая – это, как я их условно именую, «перфекционисты», улучшатели.
Это люди, безоговорочно верующие в механизмы рыночного авторегулирования и персональную ответственность граждан. Ещё они обожают сказать, что обожают личный бизнес и демонизируют государство.
Действительно, в риторике. На практике они реально формируют и выполняют экономическую политику страны вот уже четверть века, считают её верной и единственно вероятной.
Выход из теперешней стагнации «перфекционисты» видят только в реализации комплекса мер по улучшению так именуемого инвестиционного климата. Первое, чего они желают, дабы деньги были долгие и недорогие. Для этого необходимо в первую очередь снизить инфляцию.
Необходимо обеспечить прозрачность работы судов, равенство людей перед законом, в общем, нужно, дабы всё прекрасно было. Да, равенство перед законом, свободное судопроизводство, охрана частной собственности – это крайне важно и нужно.
Но так как это весьма продолжительный процесс. И «улучшатели», само собой разумеется, всё это знают. Меньше, они представили Путину собственный проект, где объявили, что это будет медленное дело, пара лет мы будем медлительно поправляться, решая выше отмеченные задачи.
А позже, в то время, когда выздоровеем, тогда и начнётся стабильно большой рост всей экономики.
Вторая школа мышления возможно условно обозначена как сообщество «интервенционистов». И я к ней, непременно, принадлежу.
Тут имеется различные течения по вопросу «что делать?». Но всех объединяет мысль, что запуск стагнирующей экономики России и тем более перевод её на траекторию устойчивого роста неосуществим без замечательных национальных инвестиций. Время не ожидает.
Главные отечественные соперники на Востоке и Западе экономически развиваются заметно стремительнее, чем мы, и это внушает тревогу. Мы не можем столько прозябать.
У нас в текущем году минус один, на будущий год, говорят, плюс один. Но это всё – в рамках статистической погрешности.
Всё равняется, что плюс, что минус, в случае если речь заходит о единице. В отечественной своеобразной ситуации государство должно инициировать проекты, к примеру, развития транспортной инфраструктуры, а уже личный бизнес будет подтягиваться.
Это то, что мы должны делать.
У нас в Российской Федерации имеется три потенциала. Два из которых употребляются, а третий нет. Первый – это природный. Его плоды делятся неравномерно, и это плохо. Но всё-таки он употребляется.
Второй – интеллектуальный. Инерция ещё образования и советской науки, не обращая внимания на то что то и второе заметно потрёпано, также разрешает нам его применять.
Рождаются юноши и любознательные молодые девушки, каковые имели возможность бы большое количество чего сделать хорошего, и они это делают, но обычно не в Российской Федерации. А третий потенциал – пространственный. Вот он у нас практически не употребляется.
А это крайне важно для здоровой экономики по большому счету и для рынка труда в частности. Исходя из этого считаю целесообразным начать реализовывать идею транспортного коридора между Азией и Европой через Россию со постройкой скоростной железной дороги.
Тем более что в такие депрессивные времена, как на данный момент, национальные инвестиции в мегапроекты в принципе безальтернативны. А для нас инфраструктурные проекты – это ещё и единственный рычаг «стягивания» огромной территории.
Государство должно инициировать проекты, финансировать их и делать вкусными для потенциальных частных инвесторов.
– Другими словами ваш рецепт выхода из нынешнего финансового кризиса – это национальные инвестиции и мегапроекты?
– Национальные инвестиции, мегапроекты и транспортная инфраструктура. Мосты, порты, туннели, дороги. Я не вижу другого варианта.
Мы можем, конечно же, структурные реформы какие-то пробовать проводить и как-то обнаружить ниши для производства каких-то готовых изделий, но, вероятнее, мы не через чур тут преуспеем. Вряд ли нам удастся выдержать борьбу с остальной Азией и Китаем в производстве потребительских изделий, как, но, и с европейским союзом по инвестиционным.
Исходя из этого нам необходимо сосредоточить инвестиции, в первую очередь национальные, в тех сферах экономики, где нет конкурентного риска. А это именно транспортные мегапроекты.
Но у меня такое чувство, что власть не желает рисковать. Стоит задача – ночь продержаться и сутки простоять, исходя из этого все эти программы национальные – маломерные.
Всем сёстрам по серьгам, дабы выжили. В действительности необходимо замечательное финансирование, но по определённым приоритетам, само собой разумеется.
– Ну и последний вопрос, что тревожит, непременно, каждого отечественного читателя. Каким будет курс рубля?
– Думаю, в ближайшее время за один американский доллар будут давать 65–80 рублей. А в среднесрочной – не могу сообщить.
Возможно, тогда мы уже существенно приблизимся к отказу глобальной экономики от применения классических углеводородов, и это уже совсем страшно для рубля, в случае если, само собой разумеется, нам не удастся диверсифицировать отечественный товарный экспорт. В общем, мне думается, что ничего не думается.
Но если бы меня задали вопрос, в чём держать накопления сейчас, то я бы сообщил – поделить их на три равные части: евро, рубль и доллар…
Гринберг Руслан Семенович, Директор Университета Экономики РАН, член РАН (часть 1-я)
