Исчез кефир, зато всегда есть водка — «общество»
Откуда бралось советское изобилие, в которое россияне верят до сих пор
Образ СССР, сложившийся в массовом сознании россиян, противоречив. Для одних это тоталитарное государство, заставлявшее собственных граждан мучиться и жить в нищете.
Для других СССР — «потерянный эдем», изобилия и общество равенства. Причем для того чтобы мнения придерживаются многие представители старшего поколения, успевшие пожить во времена «развитого социализма». «Лента.ру» постаралась разобраться, из-за чего современники и наши соотечественники склонны романтизировать советскую повседневность.
Яркое прошлое
«В СССР было все! Мы жили в лучшей в мире стране, нас уважали другие страны, и мы питались лишь отличными продуктами — не то, что на данный момент.
А советская бытовая техника была самая надежная!» — такие тирады часто возможно встретить в сети. Значительно чаще их авторы появились по окончании развала СССР или успели провести в нем максимум первые лет 10 собственной жизни.
Райской жизни в СССР посвящены бессчётные паблики во «ВКонтакте». В них публикуются советские агитационные плакаты, фотографии весёлых пролетариев, учёных и актёров.
Причем идеализируется не только фасад «развитого социализма», но и его оборотная сторона. Люди радуются тому, что советские дети не носили подгузники (но все были здоровые и крепкие!).
Что кожаную куртку имели возможность сшить из пары десятков боксерских перчаток, потому, что кожаные изделия были громадным недостатком. Что диаметр советских папирос составлял 7,62 миллиметра, и это якобы разрешало скоро перестроить их производство под изготовление патронов для фронта… Все это у постсоветских подписчиков таких пабликов приводит к умилению и гордость за «преданную» страну.
И они не одиноки в собственном обожании СССР. Старшее поколение обычно также склонно идеализировать советскую судьбу. Социолог Андрей Возьмитель в интервью «Ленте.ру» так обрисовывает собственные впечатления о советской действительности:
— Раньше был обоснованный патернализм, народ имел возможность рассчитывать на все. Говорят, что у нас были перебои со снабжением продуктами питания, но я, во-первых, сообщу, что перебои эти были во многом неестественными, а во-вторых, были публичные организации (комсомол, партия, профсоюзы).
Я ездил по вторым регионам в то время, и обстановка была приблизительно однообразная. Продукты распределялись через эти публичные организации. Не обращая внимания на недостаток в магазинах, холодильники были полны, среди них и икрой, и другими деликатесами.
Все было. Я также стоял в очередях, но приобретал отличную продукцию. на данный момент хают советские продукты, а это неверно.
Дай всевышний, дабы современные продукты производились по тем высоким стандартам. Это были вкуснейшие, качественные продукты, их ели с наслаждением.
Возьмитель говорит, какие конкретно превосходные в СССР были рестораны, где любой труженик имел возможность покушать в обеденный паузу; какими высококультурными были граждане — и в том заслуга домов культуры; кроме того о том, как советские люди возили в Чехословакию… миногу! Для чего?
Помогали братской стране совладать с недостатком.
Можно понять такие речи пожилого человека, всю жизнь прожившего в хорошей квартире на Кутузовском проспекте, вправду как следует питавшегося и замечательно убивавшего время (к тому же он был молод и полон сил). Но со слезами на глазах СССР вспоминают и те, кто обычно не имел возможности дотянуться не только недостаток, но и товары первой необходимости.
Ежедневники Дедкова
Солидную часть собственной жизни костромской автор Игорь Дедков вел ежедневник. С 1950-х годов он записывал то, как ухудшается обстановка с доступностью продуктов и других потребительских товаров в собственном городе.
В 1992-м он свел собственные записи в книгу, но опоздал ее опубликовать, погиб в первой половине 90-ых годов двадцатого века. Его зарисовки советской судьбе разрешают заметить социалистический быт глазами очевидца.
1976 год. Мяса в городе нет, его реализовывают по талонам, каковые раздают в домуправлениях.
Трудовые коллективы приобретают по 1 килограмму на работника, но в магазинах отказываются его нарубать — одному из сотрудников тушу и говорят: «Рубите сами!» Кое-какие отказываются, другие соглашаются.
1977 год. Канун Дня Октябрьской социалистической революции. В магазинах нет туалетного мыла и конфет. Мяса, сала и колбасы нет в далеком прошлом — никто и не удивляется.
Возможно приобрести на рынке, но очень дорого. Кофе нет, имеется кофейный напиток из ячменя.
Выпивать возможно, но результата никакого. В конторах собирают с каждого по 7-8 рублей на празднование Революции. Сам видел, как в отделе комплектования областной библиотеки среди стоп новых книг на полу лежали грудами куры и стоял густой запах.
Все ходили и посмеивались. Такая пора: все ходят и посмеиваются…
На областном собрании физкультурного актива говорят, что местные штангисты не смогут поддерживать должный режим питания, соответственно, и прекрасных результатов от них ожидать не следует.
1978 год. В городе нет масла. Из центра приходят нескончаемые разнарядки, по которым сотрудников разных учреждений отправляют трудиться в колхозы и совхозы.
В Кострому свозят азербайджанцев-мелиораторов, для них спешно строят новый 60-квартирный дом. Те просят дать им «барашков» и удивляются, что в городе нет мяса.
Один из грузин, разговорившись с Аней, сообщил: «У вас тут нет преимущества. У вас нет того и другого, а вы делаете вид, что так и должно быть, что все в порядке.
У вас нет преимущества», — повторил он и, уходя, сообщил: «Поразмыслите об этом». В Москву перед Новым годом приезжают люди из всех окрестных городов за продуктами, но и в столице ощущаются перебои со снабжением.
На новой станции метро «Свиблово» имеется изображения городов Золотого кольца. Москвичи шутят, что это города, каковые кормятся от столицы.
1979 год. Любая сотрудница костромской библиотеки в текущем году успела по крайней мере 30 раз съездить на сельхозработы — раньше для того чтобы не было.
Люди удивляются, и только бог ведает, в то время, когда эти поездки закончатся.
1980 год. Пучок редиски стоит на рынке 50 копеек, а яблоки — четыре рубля.
Селедки нет, в окрестных поселках нет спичек, масла, крахмала и практически провалился сквозь землю кефир. Но неизменно имеется водка.
1981 год. На встрече творческой интеллигенции с муниципальными властями дама задала вопрос: доколе в Костроме будет продаваться молоко с пониженной жирностью?
Ей ответили, что неизменно. Исключения делаются только для громадных городов.
1982 год. В Москве реализовывают ковры.
У магазина стоял грузовик, на котором стоял мужчина, выкрикивая номера, стоящих в очереди. Возможно было бы поразмыслить, что это революция либо митинг.
Столько благородного энтузиазма и страсти в том мужчине на грузовике!
Хлеб либо зрелища
Вот так жил провинциальный город при «развитом социализме». Материальные блага подобным городам доставались в последнюю очередь (а чаще и вовсе не доставались).
Несоответствия в совокупности снабжения появлялись из-за двойственной позиции советской власти: с одной стороны, она призывала бороться с вещизмом и «мещанством», с другой, сказала о необходимости обеспечения граждан всем нужным.
В брежневские времена эти несоответствия особенно обострились. Пропаганда твердила о «ярком будущем», но кроме того партийные фавориты в него уже не верили. импорт и Промышленность развивались, стоимость бареля нефти росли, но плановая совокупность хозяйства не разрешала удовлетворять растущий спрос населения.
В следствии самое насущное гражданам приходилось «добывать», стоя в огромных очередях и прибегая к всевозможным ухищрениям.
Улучшить положение была призвана совокупность продуктовых заказов, введенная во второй половине шестидесятых годов прошлого века, в то время, когда фирмы перевели на хозрасчет. Их начальники столкнулись с проблемой дефицита рабочей силы — а как еще завлекать кадры, не поощряя их?
Вот и поощряли продзаказами. Горизонтальные связи между фирмами, колхозами, магазинами и овощебазами разрешали снабжать сотрудников недостатком (но, его не всегда хватало на всех, что порождало так называемый недостаток второго уровня, борьбу за заказы среди работников одного предприятия).
Казалось бы, такая совокупность должна была восприниматься гражданами как очень унизительная. Но изучение, совершённое антропологом Анной Кушковой, свидетельствует, что заказы рассматривались не как подачка, а как привилегия, да да и то, как их приобретали, в воспоминаниях очевидцев не выглядит как что-то позорное.
Они говорят, что совокупность была для них эргономична, а очереди принимают как что-то само собой разумеющееся, как и недостаток сам по себе. Вот что говорит один из информантов Кушковой:
«Власть заботилась о собственных трудящихся, чтобы их хоть как-то поощрить, ну, вправду, чтобы не бегать за баночкой горошка (…). Майонез, горошек — это все было в недостатке, (…) к каждому магазину кто-то был прикреплен.
Ну, вот данный университет, вот данный завод и без того потом. (…) Все-таки тогда более доброе было отношение к людям, чем сейчас».
В глазах этого человека государство не только ничего не забирало у него, но напротив, думало о его благосостоянии. Другие участники изучения говорят, что для них, представителей поколения, пережившего войну либо взрослевшего в послевоенные годы, недостаток был чем-то само собой разумеющимся.
Получение заказов вызывало у них только хорошие чувства. Кроме того в то время, когда на всех товаров не хватало и их приходилось разыгрывать между сотрудниками.
Да и по большому счету, по признанию одного из информантов, «люди этим жили, это был азарт, они с таким удовольствием несли эти комплекты к себе — другими словами как добытчики». Так, эта практика удовлетворяла запрос, организованный еще в римской Империи: зрелищ и хлеба, не смотря на то, что хлеб доставался не всегда.
непосредственность и Искренность
По всей видимости, эти заказы с недостатком в первую очередь вспоминаются представителям старшего поколения, ностальгирующим по «советскому изобилию». Как раз они разрешают им сказать, что в те времена государство «заботилось о людях».
Заказы с недостатком к тому же были полностью деполитизированы. Как вспоминает один из участников изучения Кушковой, эту совокупность никому не приходило в голову сопоставлять с «процветающей плановой экономикой развитого социализма».
А вдруг и сопоставляли, то это ни при каких обстоятельствах не касалось того конкретного заказа, что достался день назад. То же самое правильно и для других практик советской повседневности, оставшихся в памяти людей с тех лет: пошив курток из боксерских перчаток, «здоровое» детство без подгузников…
Как пишет в собственной книге «Это было окончательно, пока не кончилось» антрополог Алексей Юрчак, «большое число советских граждан в доперестроечные годы принимало многие реалии повседневной социалистической судьбе (образование, работу, дружбу, круг друзей, второстепенность материальных благ, заботу о будущем и других людях, бескорыстие, равенство) как серьёзные и настоящие сокровища советской судьбе».
Юрчак отмечает, что на данный момент бывшие граждане СССР тоскуют не по национальной совокупности, не по идеологическим ритуалам, в частности по этим серьёзным смыслам людской существования. Он приводит слова одного философа, что сказал ему, что негативные стороны той действительности были связаны с «действительностью людской счастья (…), благополучия и уюта той жизни, в которой наряду испуганно были радушие, порядок и успехи, обустройство неспециализированного пространства».
Антрополог кроме этого цитирует одного ленинградского живописца, что «нежданно почувствовал, что вместе с тем политическим строем из его жизни провалилось сквозь землю и что-то иное, более личное, чистое, выполненное надежды, непосредственности и пафоса искренности».
Иначе, люди, ностальгирующие по таким несложным вещам, в далеком прошлом уже забыли, что представляла собой коммунистическая идеология. Это и неудивительно, потому, что повседневность была параллельна национальной пропаганде. фотографии и Плакаты, с которых на зрителя смотрят крепкие рабочие, радующиеся румяные дети и доярки, на данный момент помогают только деидеологизированными артефактами того времени, подтверждением того, что оно было и в нем помой-му все было прекрасно.
Что будет в случае если : Водка + Кефир
