Почему российское руководство не хочет поставить точку в истории валленберга
Два года назад родственники Рауля Валленберга, на протяжении Второй мировой спасшего в Венгрии десятки тысяч иудеев, написали письмо президенту России Владимиру Путину прося оказать помощь в расследовании исчезновения шведского дипломата. В письме родные Валленберга попросили открыть доступ к архивам, в которых, согласно их точке зрения, смогут находиться свидетельства о его судьбе.
Будучи сотрудником шведского представительства в оккупированной Германией Венгрии, Валленберг выдавал иудеям шведские паспорта. В 1945 году он был арестован войсками СССР и вывезен из Венгрии в СССР.
По официальной версии, опубликованной советским МИДом во второй половине 50-ых годов XX века, Валленберг умер от сердечного приступа 17 июля 1947 года во внутренней колонии Министерства госбезопасности на Лубянке. Но многие историки уверены в том, что Валленберга легко запытали до смерти.
Wikimedia Commons Рауль Валленберг
Неизвестно, дошло ли письмо родственников Валленберга Путину либо же оно было проигнорировано. Независимо от этого поиски шведского дипломата прекращены не были.
В прошлый четверг на организованной обществом «Мемориал» интернациональной конференции в Москве родственники Валленберга обратились к русским влияниям прося дать протоколы допросов сталинского министра госбезопасности Виктора Абакумова. Необходимость в этом документе появилась в связи с публикацией дневников председателя КГБ Ивана Серова, где утверждается, что Абакумов по окончании ареста якобы сказал, что приказ об уничтожении Валленберга исходил конкретно от Вячеслава Молотова и Иосифа Сталина.
Открыл конференцию глава «Мемориала» Арсений Рогинский: «Мы готовы помогать всем, кто ищет правду о судьбе Рауля Валленберга. Арестованных, а после этого пропавших в Советском Альянсе граждан не так уж мало.
Не редкость, что арест сохранился лишь в домашней памяти, не редкость, что он задокументирован, но тяжело отыскать судьбу».
Рогинский принимал яркое участие в отыскивании следов Валленберга. В соответствии с одной из предположений, дипломат имел возможность погибнуть не на Лубянке, а во Владимирской колонии, куда помещали очень страшных национальных преступников.
Как раз в том направлении Рогинский и его сотрудники отправились в первой половине 90-ых годов XX века: «Нам отказались предоставлять доступ к документам, сообщили: «Вы сообщите, что вам нужно, и мы отыщем. Возможно, вам нужна какая-то картотека?» Тогда мы кроме того не слышали и не знали ни про какую картотеку. С нами был Михаил Молоствов, что начал возмущаться и кричать: «Я буду звонить Ельцину!» По окончании таких аргументов управление колонии было вынуждено уступить. «Мы в первый раз заметили карточки, каковые заполняли в лагерях на осуждённых, — вспоминает Рогинский. — Кроме этого выяснили, что существуют индивидуальные дела осуждённых (про следственные дела мы знали, про индивидуальные не знали), распоряжения о переводе из камеры в камеру (либо из колонии в колонию), квитанции вызовов на другие документы и допросы, по которым возможно было устанавливать судьбу арестантов…»
Табу истории
Современные русские патриоты готовы с пафосом рассуждать о подвигах народа, но не хотят видеть за этим абстрактным народом простых людей. Из этого…
После этого начала трудиться российско-шведская рабочая группа, призванная пролить свет на все события смерти Валленберга. В ее распоряжение, например, попало письмо с адресом: Фрунзенская набережная, Кагановичу Л.М.
Оказалось, что это документ, в котором посол Швеции культурно задаёт вопросы бывшего сталинского сподвижника, знает ли он что-либо о судьбе Валленберга.
Письмо было датировано 1990 годом (Каганович погиб спустя год по окончании его получения). «Помимо этого, обнаружился журнал регистрации и журнал узников о вызовах на допросы. И без того начала открываться внутренняя кухня террора», — продолжил Рогинский.
Обращаясь к присутствующим в зале, он подчернул, что поиски Валленберга смогут в будущем оказать помощь в подобных изысканиях, которые связаны с жертвами сталинского террора. «Вы ищете судьбу Валленберга, но в действительности то, что вы делаете, полностью принципиально важно для всей истории советского террора», — выделил защитник прав человека.
Арестант на особенных правах
Рауль Валленберг не единственный швед, ставший жертвой пенитенциарной совокупности СССР. Сюзанна Бергер, исследователь дела Валленберга, координатор интернациональной исследовательской группы RWI-70, обратила внимание на то, что между 1940-ми и 1980-ми годами 18 шведских судов пропали в Балтийском море, а моряков с этих судов позже обнаружили среди заключенных советских колоний.
Пролить свет на судьбу Валленберга имело возможность бы обнародование допроса Абакумова о смерти дипломата, но для этого нужно разрешение властей России. «У нас нет подтверждающих документов. Семья (Валленберга) и исследователи обратились (к русским влияниям) прося дать протокол допроса Абакумова», — отметила Бергер.
Она утвержает, что единственный документ, что говорит что-то определенное о судьбе шведского дипломата, — это рапорт Смольцова (главного врача Лубянки Александра Смольцова), в соответствии с которому Валленберг погиб 17 июля 1947 года. О существовании документа советские власти официально сообщили в 1957 году, но опубликован он был лишь в 1989-м.
Спустя 2 десятилетия ФСБ рассекретила еще часть материалов, которые связаны с версией о вероятной смерти Валленберга во Владимирском централе. В частности, историки получили доступ к бланку допроса трех узников колонии: Вильмоша Лангфельдера, Шандора Катону и некоего «осуждённого номер 7», которым и мог быть Валленберг.
В соответствии с документу, всех их допрашивали на Лубянке, причем один из них провел в подвалах КГБ 15 часов.
У всех троих вместо подписи стояла запись: «Прошел» (другими словами «прошел допрос»). Как мы знаем, что Лангфельдер был водителем Валленберга.
Но личность загадочного «арестанта номер 7» нигде указана не была.
Марвин Макинен из Чикагского университета — еще один спикер, выступавший на конференции в «Мемориале», — в свое время сам сидел во Владимирском централе. В первой половине 60-ых годов XX века он был приговорен к восьми годам колонии по обвинению в шпионаже, но просидел всего два.
Его сокамерник Михаил Александрович Муха поведал ему, что в колонии были и другие арестанты-чужестранцы: американец и два немца. По словам Мухи, он кроме этого видел одного арестанта-шведа.
Начав изучить дело Валленберга, Макинен узнал, что в те годы в корпусе II колонии на третьем этаже пребывали две камеры, каковые, в соответствии с документам, находились безлюдными в течение нескольких лет. Прямо наоборот одной из них отбывал собственный срок Кирилл Осьмак — деятель коллаборационистской организации «Украинский ЦК», президент «Украинского главного освободительного совета» (непризнанного правительства Украины, организованного по инициативе ОУН — Организации украинских националистов).
Бывшая работница колонии рассказала Макинену, что в колонии кроме этого был арестант, что всегда жаловался тюремщикам на разные неудобства, что было очень нехарактерно для людей, отбывающих срок во Владимирской колонии. Еще необычнее тот факт, что тюремщики приняли последовательность его условий — в частности, дали согласие давать ему еду первым. «Это показывает, что этот арестант был на особенном положении», — уверен Макинен.
Его сотрудник по Университету Чикаго Ари Каплан изучил базу данных Владимирской колонии — это 80–100 тыс. записей из картотеки колонии. Из них 11 тыс. карточек были составлены на 8076 заключенных, каковые совершили хотя бы один сутки в колонии между 1 декабря 1947 и января 31 года 1972-го (другими словами в тот временной период, в то время, когда Валленберг имел возможность, предположительно, пребывать в данной колонии).
В соответствии с собранной статистике, возможность того, что та либо другая камера была не занята в течение одной семь дней, — 1,92%, в течение 30 дней — 0,000032%, и без того потом. Получается, что
эти «безлюдные» камеры с огромной долей возможности не пустовали — вероятнее, в том месте пребывали узники, чьи личности не было возможности афишировать.
Одним из них в полной мере мог быть Рауль Валленберг.
Никита Петров, зампредседателя совета Научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал», уверен: о судьбе Валленберга не имел возможности не знать Иван Серов — глава КГБ c 1954 по 1958 год. «Он был вовлечен в репрессивные дела в сталинскую эпоху, а при Хрущеве — их реабилитацию. Изучал индивидуальные дела осуждённых, материалы своевременной части донесения и тюрьмы секретно-политического отдела, — говорит Петров. — Но он не имел возможности сообщить всю правду — лишь ее половину либо четверть».
«Вообразить позор страны и большую мерзость я не имела возможности»
Малоизвестные активисты атаковали участников исторического конкурса, организованного правозащитным центром «Мемориал». Писательницу Людмилу…
В собственных записях Серов информирует о наличии последовательности документов по делу Валленберга, о которых не было известно историкам. В частности, Серов совершенно верно говорит о акте о его кремации в Донском крематории.
Он кроме этого пишет о том, что допрос Абакумова о Валленберге вправду состоялся, и министр безопасности государства вправду подтвердил, что швед был убит по приказу Молотова и Сталина (наряду с этим Хрущев "настойчиво попросил", дабы этот эпизод не попал в дело Абакумова).
«Но все, что пишет Серов о Валленберге, необходимо принимать критически — это все «отраженный свет», он не имел возможности знать о нем ничего лично, — отмечает Петров. — В лучшем случае это то, что он слышал от вторых чекистов.
Вместе с тем жёсткое убеждение Серова о смерти Валленберга — это наиболее значимое свидетельство в его деле.
Елисей другие чекисты и Синицын кроме этого писали об этом, но без конкретных ссылок».
Следы теряются на Лубянке
Из-за чего так оказалось, что записку Смольцова историкам представили, а все остальные главные документы — нет? «Мой вывод весьма простой: Россия избегала всего, что показывало бы на убийство, — подчеркивает Петров. — на данный момент эра не та, что была в 1990-х. Тогда думали, что ненужно скрывать сталинские правонарушения.
В деле Валленберга такую точку не сделали, не поставили. Советская власть не желала по понятным обстоятельствам.
Российской власти разъясняться сложно. В случае если сообщишь, что убили, то появятся еще десятки дополнительных вопросов. Чей приказ?
Кто выполнил? Как прятали следы?
На эти вопросы русский власть отвечать не желала».
Советская власть до определенного момента и вовсе отказывалась официально признавать, что Валленберг пребывал в СССР, и потому кроме того не утруждалась составлять кое-какие документы (к примеру, о вскрытии тела), додаёт историк: «В 47-м году никто не считал, что непременно это необходимо будет признать. Но во времена Хрущева, в то время, когда стали появляться свидетельства и показания германских пленных, каковые «перестукивались» с Валленбергом в камере, молчать уже стало нереально Мы имеем дело с убийцами.
Убийца не рассуждает на тему: «Необходимо сделать бумагу на тот случай, в случае если меня поймают».
У историков так же, как и прежде нет 100-процентного понимания, что случилось с Валленбергом: убили ли его на Лубянке либо же он погиб во Владимирской колонии.
Существуют и иные, родные к конспирологии теории, в соответствии с котором он мог быть переведен в какой-нибудь лагерь либо же выйти на свободу и прожить до старости где-нибудь в Сибири под вымышленным именем. «Одна из обстоятельств, по которой мы начали это расследование, — оттолкнуться от спекуляций и наблюдать на факты, — подчеркивает Сюзанна Бергер. — Не имеет значение, что думаю я либо Никита. Для нас разумеется, что след Валленберга исчезает во второй половине 40-ых годов двадцатого века на Лубянке.
Большинство отечественного изучения опирается на документацию, о существовании которой знаем мы и существование которой признает русский власть». Остается лишь получить доступ к данной документации.
Но, кроме того по отношению к достоверным сведеньям, уже опубликованной властями по делу Валленберга, была определенная часть скепсиса, говорит Геннадий Кузовкин, начальник программы «История инакомыслия в СССР» в «Мемориале»: «В официальных СМИ имя Валленберга не оказалось, но о нем писали в самиздате. Действительно, и в том месте не было ни одной работы, которую возможно было бы именовать резонансной.
Солженицын обратил внимание на то, что все эти публикации объединяет недоверие той достоверным сведеньям, которая сообщалась о судьбе осуждённых. То же самое касается воспоминаний Сахарова».
Пролонгация молчания
Исправить это положение имела возможность бы громадная открытость со стороны властей России, но сейчас мы видим обратные процессы, говорит Дарья Сухих из «Команды 29» — журналистов и неформального объединения юристов, занимающихся защитой права на доступ к информации. «Большое количество документов советской эры так же, как и прежде имеют гриф «секретно». Основная неприятность — это продление тайного хранения документов кроме того по окончании того, как сроки их истекли. К примеру,
в 2014 году сроки секретности громадного массива документов продлили на 30 лет без какого-либо основания,
— говорит она. — Существует много вторых законов, по статусу ниже законов , каковые кроме этого накладывают ограничения на доступ к документам. Возможно оспаривать это в суде, но судиться с этими инстанциями, как ФСБ, проблематично».
Но эти обстоятельства юридические, формальные.
Чтобы рассекретить документы о жертвах Лубянки, а также Валленберга, достаточно было бы политической воли управления РФ.
На вопрос «Газеты.Ru» о том, из-за чего таковой воли нет, ответил Никита Петров: «Власти не разрешают признать Сталина, Молотова и других уголовными преступниками, каковые сперва держали советского дипломата в колонии, а после этого его . В отношении Валленберга совершено правонарушение, и квалифицировать случившееся как раз как правонарушение нужно. Российское управление как в начале 90-х годов, так и по сей день не имеет возможности признать случившееся правонарушением, и именовать главным преступником самого Сталина.
Скрывать документы о преступлениях и репрессиях — это само по себе правонарушение».
«Память об этих людях должна быть живой»
27 января, в Интернациональный сутки памяти жертв холокоста, на кинофестивале «2morrow/на следующий день» будет продемонстрирован фильм «Ян Карский. Праведник мира» —…
Вместе с тем нынешняя обстановка в Российской Федерации не содействует архивным изучениям, говорит Петров: «Государство выводит историческую значимость и свою легитимность из СССР. Последние 15 лет русский политика исключает жесты доброй воли, потому, что поменялось познание того, что свидетельствует «величие». «Вставание России с колен» — это возвращение к тоталитарным практикам, попытка сделать граждан союзниками страны кроме того в самых тёмных делах.
В то время, когда говорят о правонарушениях сталинского времени, всегда используют приемы: «Ну а что, были на то обстоятельства», «Все так делали».
С одной стороны, тяжело отыскать человека, что оправдывал бы то, что случилось с Валленбергом, — до для того чтобы еще не дошло. Но с другой — сама ситуация в стране негативна для исторических изысканий».
Предстоящий движение дела Валленберга будет зависеть от того, предоставит ли ФСБ ранее недоступные документы, а также протоколы допросов Абакумова, и оригиналы последовательности документов, каковые ранее были предоставлены в частично отредактированном виде. Потомки шведского дипломата будут получать этого на протяжении текущего визита в страну: для этого посол Швеции в Российской Федерации Петер Эриксон сделал запрос на встречу родственников Валленберга с представителями МИДа РФ и других русских властей.
На вопрос «Газеты.Ru» «Что вас мотивирует по окончании десятков лет изысканий искать след Рауля Валленберга?» одна из его родственниц ответила легко: «Нам нужно знать правду».
Как поставить точку в отношениях
