Мосгорсуд приступил к новому рассмотрению дела об убийстве анны политковской
В среду Московский городской суд приступил к вторичному рассмотрению по существу дела об убийстве корреспондента «Новой газеты» Анны Политковской. В первоначальный раз процесс стартовал в 2008 году, тогда коллегия присяжных заседателей оправдала подсудимых — Ибрагима Махмудовых и братьев Джабраила и Сергея Хаджикурбанова.
Но Верховный суд отменил это решение и направил дело на пересмотр.
Незадолго до стороны с третьей попытки отобрали новое жюри присяжных, в состав которого вошли 22 человека. Но в отборе не принимала участие потерпевшая сторона — дети погибшей журналистки.
Они объявили, что заблаговременно уведомили суд о неосуществимости собственного присутствия, и просили об отложении процесса. Но судья совершил отбор жюри без их участия, а Политковские в качестве протеста по большому счету отказались приходить в суд.
«Мы ожидали фактически семь лет, пока убийцы окажутся на скамье подсудимых, а государство не удосужилось подождать пара дней», — заявили они.
Совещание в среду было назначено на 10.30, но задержалось на полтора часа. В то время, когда журналисты и участники процесса вошли в зал, оказалось, что отсутствует подсудимый Ибрагим Махмудов, находящийся под подпиской о невыезде.
«Он позвонил, заявил, что практически через десять мин. будет тут», — растолковал его защитник Саидахмед Арсамерзаев. Тогда судья Павел Мелехин заявил маленькой паузу.
На протяжении перерыва одна из журналисток задала вопрос имя нового юриста Рустама Махмудова (он в отличие от братьев содержится в следственный изолятор). «Не говорите», — встряла в беседу судебный пристав Кристина Мальцева. Замечание пристава вызвало недовольство вторых журналистов, каковые назвали ее требование придиркой.
Появился спор. Пожаловавшись судье, Мальцева распорядилась выгнать из зала всех представителей прессы. Наряду с этим оперативники, занявшие места, которых не хватило журналистам, остались в.
Через десять мин. Ибрагим Махмудов вправду показался в суде, и совещание продолжилось. «В пробку попал», — извинился подсудимый.
Процесс начался с бессчётных ходатайств. Так, юрист Мурад Мусаев внес предложение отложить совещание из-за отсутствия потерпевших. «Они еще в июне говорили, что до 27 июля не смогут принимать участие.
Участие потерпевших очень нужно, если не обязательно. Это имеет полное отношение к процессуальным правам жертв правонарушения», — сообщил он.
Судья в ответ объявил, что Илья Политковский информировал о командировке до 17 июля, а Вера Политковская — об отъезде из страны до 21 июля.
Мусаев возразил на действия судьи: согласно его точке зрения, потерпевших не сообщили надлежащим образом о дате совещания. Мелехин возражение не принял и сделал ему замечание «за неуважение к суду».
После этого последовало второе возражение, в этом случае от юриста Лом-Али Гайтукаева — Муслима Джамалутдинова. Он объявил, что судья при отборе коллегии не интересовался мнением подсудимых. «Это противоречит настоящему ходу судебного совещания», — не дал согласие Мелехин.
Сейчас в «аквариуме» поднялся подсудимый Рустам Махмудов, он был одет в тёмное трико и долгую, очевидно не по размеру, белую футболку, которая фактически до колена свисала с живота. «А я , у меня неприятности со здоровьем», — ответил он судье, спросившему, не желает ли он что-нибудь сообщить. Его юрист Владимир Фурманов, что назначен ему судом, растолковал, что Махмудов пребывал в больничном секторе изолятора, а его одежду унесли на склад и не выдали обратно, почему у него не было возможности «прилично одеться».
«У меня в течении всего срока острые боли в области поясницы, значительные неприятности с почками, геморрой в острой хронической форме, — жаловался подсудимый на здоровье. — Прошу запросить в следственный изолятор мою медицинскую карту, дабы установить список болезней — попадают ли они в список, что запрещает нахождение в изоляторе. На время лечения суд отложить».
Мелехин подтвердил, что из изолятора пришла справка о том, что Махмудова рекомендовано направить в поликлинику для лечения и обследования. Но, согласно точки зрения судьи, пока вопрос о госпитализации решается, подсудимому нет ничего, что мешает принимать участие в ходе.
Потом Фурманов попросил вторично выдать Махмудову копию обвинительного заключения, потому, что тот, как выяснилось, так и не ознакомился с материалами дела.
— Он сделал неточность — порвал обвинительное заключение, — растолковал юрист.
— Как порвал? Все четыре тома порвал? — удивился Мелехин.
— Часа два-три стоял и рвал перед сотрудниками эту макулатуру, по причине того, что в том месте не было подписи прокурора — откуда мне знать, что оно настоящее? — подтвердил Махмудов. — Часа три-четыре они все наблюдали, все зафиксировано, порвал на небольшие кусочки.
— Письменных заявлений об этом ко мне не было, — "настойчиво попросил" судья оформить просьбу Махмудова в письменной форме. — А до тех пор пока вторично вы имеете возможность через защитников приобрести копию за собственный счет — фотографируйте, копируйте.
Потому, что юрист Мусаев не находился на отборе присяжных, он попросил судью дать ему сведения о участниках жюри. В то время, когда коллегию наконец пригласили в зал, судья представил им защитника Мусаева, а после этого в открытом совещании назвал полные имена каждого из присяжных, воображая их юристу.
Наряду с этим он подчернул, что двое из них в суд не явились: один по заболеванию, а второй принимать участие в ходе.
После этого сторона обвинения приступила к оглашению обвинительного заключения. Прокурор Борис Локтионов представил присяжным всех подсудимых: Лом-Али Гайтукаева, его Сергея братьев и племянников Махмудовых Хаджикурбанова.
— Они обвиняются в том, что в июне — июле 2006 года — начал поведал прокурор.
— Я ничего не слышу! Мы сидим в этом в «аквариуме» и не слышим, — прильнул к стеклу Рустам Махмудов.
— Я обращаюсь к присяжным, а не к подсудимым, — ответил Локтионов, кроме того не обернувшись к нему.
— Фабула имеется в обвинительном заключении, — сообщил судья.
— Я его не просматривал, — возразил подсудимый. Локтионов продолжил сказать, но уже повысив голос.
Он утвержает, что в 2006 году «неустановленное лицо», обиженное публикациями Политковской, обратилось к Гайтукаеву с заказом на убийство журналистки.
Последний же «создал преступную группу, куда привлек собственных племянников, и экс-сотрудника отдела наружного наблюдения ГУВД Москвы Дмитрия Павлюченкова (в прошедшем сезоне Московский городской суд разглядел его дело в особенном порядке и приговорил к 11 годам колонии), а позднее — бывшего оперативника столичного УБОП Хаджикурбанова.
Павлюченков, в то время действующий милиционер, взяв ориентировки на Политковскую, внес предложение «халтуру» своим подчиненным, каковые установили за ней слежку за $100–150 в сутки. Наряду с этим Гайтукаев передал Павлюченкову $150 тысяч на затраты. патроны и Пистолет к нему экс-милиционер купил у собственного привычного Владимира Набатова, что трудился охранником на одном из фирм.
Это оружие он дал Рустаму Махмудову около станции метро «Беговая». Но в тот период журналистка уехала из страны и около дома не оказалась, исходя из этого операция была приостановлена.
В последних числах Августа Гайтукаев был арестован По другому делу и, как вычисляет следствие, поручил управление операцией Хаджикурбанову. В беседе он якобы просил его «продолжить начатое» с «известной журналюгой».
Хаджикрубанов встретился с Павлюченковым в Люберцах и "настойчиво попросил" вернуть ему деньги Гайтукаева. Тот дал лишь оставшиеся $137 тысяч.
В первых числах Октября слежка возобновилась, в этом случае ее вели сами Махмудовы, отмечается в обвинении.
По словам прокурора, имеется записи данной слежки, на одной из которых Политковская кроме того встретилась «лицом к лицу» со своим убийцей.
В сутки убийства, 7 октября, братья Махмудовы, по мнению следователей, припарковались на соседней от места жительства Политковской Лесной улице. Рустам отправился к подъезду жертвы, Ибрагим занял позицию на перекрестке между Оружейным переулком и улицей Фадеева, дабы сказать о приближении журналистки, а Джабраил остался в машине.
В то время, когда Политковская вошла в лифт собственного подъезда, Рустам, как вычисляет обвинение, выстрелил в нее пять раз, прошелся пешком до автомобиля, где сидел его брат, и уехал.
Кроме этого Рустаму Махмудову вменяется похищение во второй половине 90-ых годов XX века в Москве гражданина Армении Оганеса Авеляна. По мнению следователей, подсудимый, угрожая ножом, посадил его в машину и увез в одну из квартир города.
За освобождение он "настойчиво попросил" от сына Авеляна $150 тысяч. Спустя семь дней похищенного высвободили милиционеры.
По окончании сухой речи Локтионова перед присяжными решила выступить второй прокурор Мария Семененко. Дабы всем, а также подсудимым, было прекрасно слышно, она вышла к трибуне.
Выступление Семененко в отличие от ее коллеги было более ясным и эмоциональным.
Подсудимые попеременно объявили, что не признают собственную вину.
Юрист Гайтукаева обратил внимание, что его подзащитному вменяется привлечение к убийству собственных племянников. «Что достаточно необычно, учитывая менталитет данных граждан», — сообщил он. Кроме этого защитник посетовал, что следствие до сих пор не имеет возможности установить клиента правонарушения.
Защитник Хаджикурбанова Алексей Михальчик объявил, что следствие не располагает данными, как передавалась информация от одного фигуранта к второму. «У Хаджикурбанова не было никаких контактов с остальными подсудимыми до убийства по большому счету. С Павлюченковым были, но они касались совсем вторых вопросов», — заявил он.
Юрист Ибрагима Махмудова подчернул, что тот по большому счету не знал, кто такая Политковская. А Мусаев, защищающий Джабраила Махмудова, заверил, что его подзащитный услышал фамилию Павлюченкова лишь в 2008 году «в судебном совещании, таком же, как это».
Последняя фраза возмутила судью, что объявил, что запрещено в присутствии присяжных упоминать о первом разбирательстве по делу.
«Не было преступной группы, про которую нам сейчас говорят. Это компиляция, это сочинение на заданную тему», — сообщил Мусаев и снова взял замечание.
«Политковская была убита на протяжении своевременной комбинации, на отечественный взор. Это правонарушение совершено сотрудниками оперативно-поискового управления ГУВД Москвы», — продолжил Мусаев и в третий раз был остановлен судьей. «Они не знали Павлюченкова, а Рустам-то знал», — вмешалась в перепалку юриста с судьей Мария Семененко.
«Рустам в отличие от братьев был знаком с Павлюченковым много лет и являлся его протеже, — дал согласие Мусаев. — Исходя из этого они выстроили комбинацию так, дабы крайним был Рустам Махмудов. Придумывать эту легенду начали еще оперативники, а продолжили следователи».
Остальные юристы были лаконичны, обращались к присяжным с просьбами набраться терпения и разобраться в этом сложном деле. Следующее совещание с участием жюри пройдёт в понедельник, 29 июля, а четверг стороны посвятят дискуссии процессуальных вопросов.
Дело Политковской: рассмотрение по существу
