Мосгорсуд арестовал джабраила и ибрагима махмудовых из-за нарушения подписки о невыезде
В понедельник Московский городской суд возвратился к слушаниям по делу об убийстве корреспондента «Новой газеты» Анны Политковской. На скамье подсудимых находятся Лом-Али Гайтукаев, что обвиняется в организации правонарушения, бывший милиционер Сергей Хаджикурбанов, предполагаемый киллер Рустам его братья и Махмудов Ибрагим и Джабраил.
Последние двое пребывали под подпиской о невыезде.
Совещание было назначено на 11.00. Пришли фактически все участники процесса, а также представители потерпевшей стороны Анна Ставицкая и Каринна Москаленко.
Но обвиняемый Джабраил Махмудов, взявший 14 августа огнестрельное ранение в ногу, прийти к этому часу не смог. Его юрист Виталий Мазур пояснил, что у подсудимого на 12.00 назначена перевязка, и к 14.00 он обязан приехать.
Подобную данные сказал и сам подсудимый, до которого секретарю судьи удалось дозвониться. Гособвинитель Мария Семененко подчернула, что на понедельник у них был вызван свидетель, что не сможет ожидать до 14.00, но у них будет процессуальное ходатайство по поводу «детализации телефонных соединений» Махмудовых.
Тогда судья решил отпустить коллегию присяжных и подождать до двух часов, в то время, когда явится Джабраил Махмудов.
Подсудимый показался в суде около 13.30. В сопровождении родных он передвигался по коридорам суда на палках, с опаской ступая на левую ногу.
По поводу нападения он сообщил лишь, что ничего не помнит.
Совещание началось с опозданием приблизительно на полчаса. Джабраил с опаской уселся на собственный привычное место и закинул больную ногу на другую ногу.
Судья Павел Мелехин отчитал подсудимого за то, что тот заблаговременно не предотвратил о собственной перевязке. «В действительности Я просто не помню об этом Я буду иметь в виду в следующий раз, — растерялся Джабраил и добавил: — Прошу прощения». Потом защитники начали рассуждать о замыслах на следующее совещание, но судья сказал, что «по техническим обстоятельствам» во вторник оно не состоится и переносится на среду.
Затем Мелехин зачитал письмо из СИЗО № 1, в котором содержится Рустам Махмудов. Сотрудники изолятора информировали суд, что на 23 августа у обвиняемого была запланирована операция, но перед самым ее началом он отказался «от медицинского вмешательства».
Состояние его здоровья доктора расценили как удовлетворительное, исходя из этого он может учавствовать в судебном ходе.
Затем Мария Семененко попросила задать вопрос Ибрагиму Махмудову. Она спросила, из-за чего тот с 8 по 15 июля выезжал в Тульскую область, Чечню и Северную Осетию.
Подсудимый ничего не ответил, и она приступила к оглашению собственного ходатайства.
«Имеется последовательность данных, что Ибрагимом и Джабраилом была нарушена подписка о невыезде», — заявила Семененко.
Папку с данными она передала судье. В ней были детализация телефонных соединений братьев, справка ГИБДД, авиабилеты и рапорты оперуполномоченных.
Стало известно, что Ибрагим 8 июля покинул Москву и был в Тульской области. На следующий сутки он уже был в Чечне. Через пара дней зафиксировано его нахождение в Дагестане, еще через сутки — в Северной Осетии и, наконец, снова в Чечне.
Джабраил же покидал столицу как в июне, так и в июле. Он слетал в Адлер, Сочи и Грозный.
Помимо этого, по месту проживания на улице Бутлерова в Москве, которое подсудимые указали на предварительном совещании, Махмудовы не зарегистрированы, отметила Семененко. Имеются кроме этого эти, что Джабраил, выехав в Чечню, передал автомобиль, зарегистрированный на его отца, свидетелю по делу Кукаеву, что 28 августа на данной машине попал в аварию.
Незадолго до этого, отметила Семененко, судья вынес определение о принудительном приводе этого свидетеля. На этом прокурор попросила приобщить предоставленные документы к материалам дела.
На обращение гособвинителя ответил юрист Джабраила Мурад Мусаев.
Он объявил, что подсудимые, в соответствии с подписке о невыезде, не должны были покидать именно Чечню.
Маршрут собственного подзащитного он растолковал перегруженностью прямых авиарейсов в Грозный, исходя из этого, он утвержает, что Джабраил выбирал курорты, откуда добирался до дома наземным транспортом. «На каком основании некие своевременные сотрудники реализовывают за ними слежку?» — недоумевал Мусаев. Оперативников он наряду с этим именовал «прихвостнями» и «олухами».
Защитник подчернул, что, вместо того дабы искать человека, стрелявшего в Джабраила, федеральные и муниципальные опера смотрят за подсудимым. Он утвержает, что дело о ранении подсудимого так и не продвинулось и осталось у дознавателей, а за все время расследования к нему спустя пара дней пришел только один милицейский.
Мусаев подчернул, что недавно обвинение обратилось с просьбой о помощи к защите в отыскивании свидетелей. «Одурачили, да», — засунул кто-то из подсудимых. «Свидетель Кукаев — приятель моего подзащитного», — сообщил юрист.
«Четыре года он являлся по первому требованию следователя и суда», — заключил Мусаев.
Сам Джабраил подчернул, что подписку давал лишь следователю, тогда у него была прописка в Чечне. «Следователь сказал, что неприятностей не будет», — сообщил подсудимый. Он утвержает, что сейчас у него «столичная прописка» на Рижском проезде, а практически живёт на улице Бутлерова, как и утверждал ранее.
— Из-за чего вы не поставили суд в известность, что желаете уехать? — задал вопрос судья.
— Я просто не отыскал в памяти, что мне нужно кого-то в курс поставить. Ездил к себе, — пробовал оправдаться он.
Его брат Ибрагим увидел, что до сих пор прописан в Ачхой-Мартане, а в Москве живёт на улице Бутлерова. Он утвержает, что следователь, бравший подписку, сказал ему, что передвигаться по России возможно.
Юрист Татьяна Окушко назвала действия оперативников «нарушением права на личную судьбу». А защитник Алексей Михальчик выразил сомнение в законности детализации их телефонных соединений. «Для этого должна быть санкция суда», — сообщил он.
На это судья, посмотрев в документы, ответил, что в документах имеется некое сопроводительное письмо от 29 августа, в котором имеется ссылка на соответствующее распоряжение суда.
Второй гособвинитель Борис Локтионов, просивший об трансформации меры пресечения, кстати увидел, что по делу так и не отыскан клиент правонарушения, намекая на то, что оперативники имели все основания осуществлять слежку.
Прокурор кроме этого сказал, что в последний раз Махмудовым избиралась мера пресечения не следователем, а судом на предварительных слушаниях.
Юрист Мусаев возразил, что прокуроры не имеют отношения к выделенному в отношении неустановленного клиента уголовному делу. «Они имели тысячу возможностей скрыться в течении четырех лет, — сообщил он. — Цинично это еще и потому, учитывая в каком состоянии находится мой подзащитный. Он не ощущает ногу, на пятое число у него назначена консультация с нейрохирургом на данный счет.
Я весьма надеюсь, что гособвинители не согласовали это ходатайство с судом заблаговременно».
Остальные юристы назвали ситуацию «беспределом и беззаконием своевременных работ». «Прокуратура опасается, что человек с палками убежит на одной ноге», — иронизировал Михальчик. «Халтура длится. Это эти халтурщики тут должны сидеть», — возмущался Гайтукаев, намекавший на то, что оперативники, смотревшие за Политковской, именовали эту работу «халтурой». «Больше заняться нечем.
Одни интриги создают ежедневно», — пробубнил Хаджикурбанов. Выслушав недовольства каждого, судья удалился для вынесения ответа.
Приблизительно через час он постановил заключить обоих братьев под стражу. Судья заключил , что подсудимые не должны были покидать место жительства, названное суду на предварительных слушаниях.
«Петух! Гамбургский петух!» — послышалось из «аквариума», в то время, когда судья уже покидал зал.
Двое вторых братьев Махмудовых — Анзор и Тамерлан, каковые не проходят по делу и сидели среди публики, двинулись вперед, но конвой преградил им путь. «Разрешите попрощаться!» — кричали братья и вырывались вперед. В итоге около «аквариума» завязалась маленькая потасовка, без драки, но с оскорблениями.
Рустам Махмудов бил кулаками в стекло да и то и дело кричал: «Отойди от него!» Судебные приставы привели к подкреплению. «Стремительнее все ко мне!» — сказала дама-пристав. Скоро подкрепление прибыло, но потребности в нем уже не было.
Братья сделали по-своему — Анзор и Тамерлан забрали вещи у арестованных, обнялись на прощание и удалились. На выходе юрист Мусаев объявил, что в обязательном порядке обжалует арест подзащитного.
Представители потерпевших, каковые покинули суд по окончании перерыва, объявили, что вычисляют арест Махмудовых неточностью.
«К сожалению, мы ушли (до перерыва. — «Газета.Ru»), по причине того, что планировалось обсуждение неважных процессуальных вопросов, и внезапно такая неожиданность, — сообщила «Газете.Ru» Каринна Москаленко. — Если бы мы были в том месте, мы высказались бы против, по причине того, что мы в нарушении прав подсудимых не заинтересованы. А тут усматривается нарушение, в отсутствие подписки о невыезде из Москвы возможно сказать, что была недоработка суда и всех участников процесса.
И взваливать это на обвиняемых, само собой разумеется, запрещено. Отсутствовал подобающим образом оформленный документ, исходя из этого не было возможности это вычислять злостным нарушением подписки о невыезде».
В отношении Умерова избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде
