Амир-счастливчик
Имя Амир по-арабски свидетельствует «вершина». Амира Амаева назвали так в честь двоюродного брата отца. Как выяснилось, весьма совершенно верно. Мальчик, появившийся на склонах высоких гор в мелком дагестанском ауле Унчукатль, добился высоких вершин в науке.
Будущий большой эксперт в области реакторного радиационного материаловедения ушел на фронт добровольцем, был не легко ранен и выжил лишь благодаря помощи несложных советских людей.
Интервью с А. Амаевым – часть предъюбилейного проекта «Доводов неделi» «Говорят храбрецы. Диалог поколений».
— Амир Джабраилович, из аула Унчукатль родом около десяти профессор , более ста кандидатов наук, лауреаты почетных премий! Может, воздушное пространство в том месте особый?
– Легко люди трудолюбивые и увлекающиеся. У отечественного села богатейшая история. Во времена России оно сражалось против Шамиля, а в то время, когда утверждался СССР – против аварских националистов.
В годы Великой Отечественной Унчукатль стал рекордсменом среди дагестанских аулов по числу вести войну. Многие из отечественных тогда погибли…
Дяде моему повезло: всю войну с самого начала прошел и возвратился целым.
– Вы тогда также пошли вести войну?
– 22 июня 1941-го я защищал диплом в Махачкалинском механическом техникуме. Как определил о начале войны, так сходу решил идти на фронт добровольцем.
Многие из нас горели данной мыслью: кто-то желал в авиацию, кто-то – во флот. Но нас не забрали. Растолковали сокровищем научно-технических кадров для страны.
По направлению профтехучилища нас послали трудиться на армейский завод №182 по изготовлению торпед.
В феврале 42-го я все равно ушел добровольцем. Сперва попал в Махачкалинское пехотное училище, эвакуированное в Грузию. Позже в военное училище, где в качестве начальника начал готовить будущих офицеров.
В то время, когда немцы захватили Ростов-на-Дону и начали быстро продвигаться к Владикавказу, в зону боевых действий приехал Берия. Ему было поручено не допустить прорыва неприятеля к богатствам Кавказа и каспийской нефти. Он приказал: «Костьми лечь, а немцев в Грузию не пропустить!»
– И так как легли…
– Да, мне довелось поучаствовать в битвах под Моздоком. Сверхтяжелые были битвы! Они шли с августа 42-го по январь 43-го.
Отечественное училище преобразовали в 69?й отдельный танково-истребительный батальон. Я пребывал в пехоте.
К Новому году мы забрали в плен германских танкистов. Они разрисовали лица свастикой, запаслись кучей еды – так планировали отмечать праздник.
Да не довелось!
– В битвах под Моздоком и вы были пленены. Как удалось спастись?
– Благодаря отечественным родным советским людям! Я не забываю, как командующий армией Гречко скомандовал: «Зарыться в почву!
Идет танковая дивизия «Адольф Гитлер». Прямо у моего окопчика развернулся германский танк, практически завалив меня почвой.
За ним последовал БТР. Меня замечательно видели, и я ожидал выстрела, но меня забрали в плен.
Пленных угнали в Ставропольский край. В селе Рог нас, семнадцать человек, поместили в сарай ожидать расстрела. В то время, когда нас выводили, я был последним и каким-то чудесным образом смог незаметно прошмыгнуть в следующий сарай. В том месте кормились лошади.
И хороший конюх не побоялся запрятать меня в кормушке. Засыпал всего кормом и подпустил лошадей!
В то время, когда немцы пересчитали всех пленных, хватились одного пропавшего и с руганью ворвались к конюху. Но никого не нашли.
Трупы шестнадцати расстрелянных кинули позже в речку Тёмную. Семнадцатым должен был быть я.
Немцы скоро покинули село, и конюх дал совет мне идти в станицу Солдатскую. Но шесть километров были для меня непреодолимым расстоянием. Я еле держался на ногах!
Было нужно рискнуть и остаться. И снова помогла хорошая дама! Я постучал в оконце крайней избы, и хозяйка разрешила войти на ночлег.
Вшивого, нечистого! Она дала мне халат мужа, также сражавшегося на фронте, и продезинфицировала мою одежду.
– Точно она сохраняла надежду, что и ее мужу кто-то кроме этого окажет помощь.
– На войне люди старались поддерживать друг друга. По окончании плена меня послали на диагностику в Буденновск, а позже я стал начальником стрелковой роты.
На протяжении ожесточенных боев в Краснодарском крае меня не легко ранило. 5 мая 1943 года разрывная пуля угодила в правый карман шинели. В том месте был трофейный пистолет с двадцатью патронами. Все они разорвались. Боль была дикая!
Я был целый напичкан свинцом. Это случилось в станице Неберджаевская. Немцы с противоположной стороны реки обстреливали меня из миномета. Около меня упало шесть мин, и ни одна не разорвалась!
Это не чудеса. Это советские военнопленные не заряжали боеприпасы, умышленно производя брак.
Меня позже подобрали санитары и послали в больницу. Было нужно перенести три операции.
В Махачкале меня оперировал узнаваемый доктор наук Цанов, ученик академика Бурденко. Ногу разрезал от колена до паха под местным наркозом, а позже сообщил: «Да, для того чтобы я еще не видел!»
«Чистил» меня больше трех часов, но около пятидесяти осколков остались в ноге и до сих пор дают о себе знать. Затем война для меня закончилась.
Через полгода, на палках, я возвратился в родное село. Продолжительно не имел возможности ни на коня сесть, ни в горку встать
– Но это не помешало вам покорить основную вершину в собственной жизни – научную.
– Да, не напрасно же меня назвали Амиром. Окончив МИФИ, я попал по распределению к Курчатову.
Позднее за собственную научную деятельность был удостоен нескольких премий, а также Ленинской и двух Национальных. На протяжении войны пенсию по ранению я приобретать отказался: перечислял ее в Фонд обороны. Мы все тогда жили по принципу «Сперва вторым, позже себе».
Потому и победили.
Адам и Амир КВН новое видео чеченские приколы NK production
