А.м. матвиенко: в 18 лет пришлось стать командиром
На обороте его фотографии сорок седьмого года написано: «Не вспоминайте в то время, когда смотрите, а смотрите в то время, когда вспоминаете». В канун Дня Победы ветеран Александр Матвиенко поделился с нами собственными воспоминаниями о сражениях, военных послевоенной службе и буднях в Германии.
— Александр Михайлович, как Вы попали на фронт?
– Я появился на самом юге Казахстана в селе с русским заглавием Орловка в двадцать четвертом году прошлого века. Хорошее такое место, прекрасное. на данный момент вспоминается, как оазис среди гор Кракатау.
Все, как у всех: школа, училище (действительно, закончить его не удалось). Началась война.
– В то время, когда Вы в первый раз услышали о войне?
– Я ехал из села в районный центр.Путь долгий – на лошади около сорока пяти километров. А тут незадача – убежал длинноногривый «транспорт».
Так что обратно шел уже пешком, в 17 лет это было не так уж сложно. По дороге встретились работники колхоза в поле, шел двадцатый час войны, но до них новость все еще не дошла.
О войне я услышал уже дома.
Началась общая мобилизация. Молодежь думала, что это ненадолго, те же, кто постарше восприняли это известие со слезами.
не забываю, как отца отправили перегонять лошадей в воинскую часть Ашхабада. И не смотря на то, что на фронт его пятидеся-тилетнего не брали, мы поразмыслили, что он – как раз в том направлении.
Через месяц папа возвратился к себе, а односельчане и родственники уходили на фронт. Настал и мой черед
– И куда же послали Вас?
– В Гомельское военное училище, эвакуированное в Узбекистан. Это был уже август 42-го. Учеба напряженная – предметы лишь те, что понадобятся на фронте. За пять месяцев обучения тут воспитывали офицеров-минометчиков.
Как мы все желали на фронт! Уже шла подготовка к экзаменам, как внезапно училище было рассажено по эшелонам – Сталинграду требовалась подмога.
Но в этот самый момент геройство продемонстрировать не удалось, город отстояли другие.
Нас, молодых курсантов, «влили» в 273-ю стрелковую дивизию, обеспечив ее тем самым младшим комсоставом. Наконец-таки, началась пускай непростая, но работа на Брянском фронте.
Благодарю разумным начальникам, каковые не жалели нас на учебе, чем помогли сохранить нам жизнь в сражении. Мы и сами не увидели, как уже шли во втором эшелоне к Курско-Орловской дуге, сдерживали немцев, шли в наступление.
Понимаете, в большинстве случаев соперник был дотошен, пробовал забрать всех раненых и мертвых с собой, тут таковой возможности не было. В первоначальный же сутки боя – горы трупов: русские, немцы…
Это шокировало. Для чего это, для чего столько жертв и с той, и с данной стороны? Дальше мы высвободили Брянск, Почеп, Унегу, Клинцы, форсировали левый приток Днепра – реку Сож.
Самые твёрдые битвы для нас проходили под станцией Карачев, где нацисты сосредоточили много припасов, неспешно вывозя их дальше. Утраты были так громадны, что дивизию было нужно остановить и пара дней доукомплектовывать.
Уже в новом составе мы доходили к Белоруссии и освобождали города.
– Вам тогда было 18 лет?
– Так оказалось, что в 18 лет я уже был начальником стрелкового взвода. Знакомство со своим взводом произошло прямиком в Новый год. не забываю, темнело, я дошел до роты и уже поздним вечером представлялся воинам, каждому из которых годился в сыновья.
Это были по большей части бывшие брянские партизаны. Я, само собой разумеется, был не из робкого десятка, знал теорию, боевой устав, имел возможность стрелять из миномета, но нужно было завоевать авторитет. В ту ночь, к счастью,вести войну не было нужно.
В котелках варился ужин: рис, мясо, что-то еще. О далеком Казахстане никто, не считая нового начальника, ничего не знал.
Около восемнадцатилетнего парня взрослые мужчины так и просидели всю ночь, слушая о необычном оазисе среди гор Кракатау. Желаю добавить, что не было у нас таких жестоких начальников, как их обычно обрисовывают в художественной литературе.
Были единицы таких, каковые на протяжении боя руководили из землянок.
То, что совсем не опасались, – также неправда, легко кроме того не думали о том, что вот на данный момент смогут убить. В то время, когда рядом со мной разорвался боеприпас, я в медико-санитарный батальон не отправился, не смотря на то, что порядком оглушило, – так желал остаться со собственными.
С кемже я шел в бой, если бы мой солдат не был накормлен, одет, обут? Мы так как все делали одну цель, и начальники, и рядовые, и те, кто был в тылу, – шли к победе.
– По окончании окончания войны Вы сходу отправились к себе?
– В Телавском армейском училище города Скопина я встретил финиш Великой Отечественной, но работу покинуть так и не смог, все-таки человек служивый. Поменял десять военных гарнизонов, пока совместно со особым химическим от- рядом не был послан в саму Германию.
– Как относились в том месте по окончании недавних событий к русским воинам?
– Доброжелательно по большей части. не забываю, как-то утром ко мне подошел пожилой немец, поздоровался на сносном русском, пояснил, что определил язык в плену в Сибири и пожаловался, дескать, отечественные воины частенько разламывают ветки с вишнями и удирают: «Прошу вас, я им сам нарву и дам, лишь деревья пускай не калечат». И вот так как вещь, если бы он то же самое сообщил воинам, то встретил бы в полной мере законный ответ: «А вы с нами что делали!», но он выбрал главного и с каким-то не то почтением, не то с боязнью попросил, и меня это подкупило.
Наутро воинам сделали замечание. Все пять лет, что я служил в Германии, встречал немцев на русских кладбищах. Они отдавали почести русским воинам, заботились за могилами, приезжали для этого кроме того из вторых городов.
Попадались, действительно, и другие: город Троенбрицин и тогда поддерживал фашистскую идеологию, мы ездили в том направлении лишь под контролем. Те с неприязнью наблюдали на русское обмундирование.
– Что у Вас осталось от тех лет кроме воспоминаний?
– Орден Отечественной войны и два десятка медалей, каковые я с трепетом храню. Но это не основное. Кое-какие имеют смелость сказать о ненадобности празднования Дня Победы как весёлого торжества. Если бы они видели лица воинов в военного госпиталь!
Как они смеялись, плакали, пели песни, танцевали. К ним прибегали мирные люди, приносили еду, питье, радовались совместно. Да, погибли люди, но так как больше не нужно было проливать кровь.
Необходимо и по сей день радоваться, как те солдатики, вспоминать данный Великий сутки, сутки Великой Победы.
Салют во славу!
Салют! Салют!!
И, брызжущие светом,
Как словно бы бы полночный звездопад,
Невысоко взвиваются ракеты
И, догорая, падают назад.
Но окончательно,
Быстро и сильно,
В ночь — в синеву небес вознесены
Звезд миллионы — фейерверк салюта
Во славу не возвратившихся с войны.
Б. ДУБРОВИН
О проекте Лица Победы
Арсенал (02.08.2015) Как стать «удачливым начальником»?
