Вечный бунтарь
На счету одного из самых именитых исследователей русского Севера, создателя собственной этнографической школы Владимира БОГОРАЗА не только экспедиций и десятки монографий, но и больше двадцати политических процессов, годы тюрем и ссылок.
Появился Натан Богораз в 1865 г. в многодетной семье раввина. Все его братья и сёстры «болели революцией»: учавствовали сперва в деятельности «воли и Земли», а после этого и «Народной воли».
Не стал исключением и сам будущий учёный: уже на первом курсе стал участником тайного студенческого кружка по изучению трудов Карла Маркса, а после этого и других подпольных организаций «более решительного свойства». Тёплая увлечённость народовольческими идеями и рвение «лечить российское самодержавие огнём и железом, а правильнее – динамитными бомбами» стала причиной закономерному результату.
В ноябре 1882 г. за участие в студенческой нелегальной сходке Богораза арестовали и выслали сперва в Ростов-на-Дону, а после этого в Таганрог.
Но и в ссылке юный человек продолжил бороться с режимом. Череда неудачных народовольческих акций и пара судебных процессов стали причиной тому, что Богораза осудили на десять лет ссылки и послали в Колымский округ.
В собственной автобиографии он написал: «Отправили меня в места отдалённые – за 12 тысяч вёрст и на 10 лет сроку. Ехал я до Колымска около года, по Оби и Каме плыл на арестантских баржах, замурованный в трюме.
От Томска до Иркутска шагал по Владимирке пешком, в Якутске покатили зимний период с жандармами на тройках практически полураздетые».
Скоро он был в Среднеколымске. Заниматься в мелком городишке было нечем, и Богораз, дабы хоть как-то провести время, начал записывать услышанные от казаков песни, сказки и былины.
Интерес молодого бунтовщика к фольклору поддержал узнаваемый этнограф Всеволод Миллер, позднее настоявший на том, дабы словесности русского Академии и Отделение языка наук под богоразовские материалы выделило целый том.
Книга, изданная в 1901 г., именовалась «Областной словарь колымского русского наречия». В неё вошли сто пятьдесят три песни, сто три загадки, восемь скороговорок, двадцать семь пословиц и пять сказок, записанные опальным исследователем.
Но ещё до выхода тома Миллер начал ходатайствовать, дабы Богоразу и некоторым вторым ссыльным народовольцам власть разрешила учавствовать в Сибиряковской экспедиции. На Владимира Германовича была возложена задача – собрать материалы по языку, фольклору, публичному строю, экономике, быту, культуре эвенов и чукчей, кочевавших по правым притокам реки Колымы.
Организаторы не возражали против того, дабы смутьян нанял переводчиков. Но обитатели Среднеколымска знали по большей части чукотско-русский жаргон, пригодный только для ведения торговых операций.
Было нужно учёному самому «выучиться хоть какое количество-нибудь говорить с представителями этих племён».
В 1898 г. благодаря ходатайству петербургских учёных Богоразу дали досрочно вернуться из ссылки. В Санкт-Петербурге он стал научным сотрудником этнографии и Музея антропологии, выпустил собственную первую монографию «Материалы по изучению фольклора и чукотского языка, собранные в Колымском округе».
Но Министерство внутренних дел было весьма недовольно тем, что неблагонадёжного учёного приняли на работу. Да и сам Богораз так же, как и прежде вёл себя неблагоразумно.
К примеру, на банкете в честь столетия Пушкина прилюдно прочёл собственное стих «Разбойникам пера», в котором рискнул ужалить очень сильно злившее его, но поддерживающее официальную власть, издание «Новое время». Спасли молодого этнографа от жандармского бешенства только вмешательство академика Радлова и своевременный отъезд.
По приглашению американского антрополога Франца Боаса Богораз участвовал в Северо-Тихоокеанской Джезуповской экспедиции. В течение лета посетил стойбища оленных чукчей, после этого выехал на псах на Камчатку, по пути обследуя группы оседлых ительменов и коряков.
В апреле 1901 г. снова на псах выехал на север Чукотки, уже в мае был у эскимосов селения Чаплино, оттуда отправился на остров Святого Лаврентия и на байдарках возвратился в Ново-Мариинск, пароходом отбыл во Владивосток, а после этого в Америку для обработки собранных материалов.
В осеннюю пору 1901 г. Богораз возвратился в Санкт-Петербург, где уже вышел его «Очерк материального быта оленных чукчей» –большой вклад в русскую этнографическую литературу, в первый раз давший системное и строго научное представление о чукчах. Но задержаться в Санкт-Петербурге на долгое время у этнографа не получилось.
На грани очередной высылки было нужно отправиться в Нью-Йорк. В 1904 г. Богораз разместил на британском первую часть монографии «Чукчи».
Всего в данной серии вышло четыре книги.
В 1926 г. учёный возвращается в Россию. «Было это именно к первому земскому съезду, – вспоминал он. – Зашумела Российская Федерация, задралась. То били ветхие новых, как искони велось, – сейчас били новые ветхих.
Я бегал за теми и другими с записною книжкой. Был страстным газетчиком, фельетонистом. Почувствовал себя кроме того общероссийским художественным репортёром.
Но и науки собственной, чукотско-британской, отнюдь не оставлял».
За десять лет – с 1907 по 1917 год – Богораз выдержал 22 политических процесса. Корректуру собственного очередного собрания сочинений просматривал, сидя в колонии.
В то время, когда началась Первая мировая, Богораз добровольцем ушёл на фронт, был главой санитарного поезда. Октябрьский переворот 1917 г. воспринял без энтузиазма.
В ту пору Владимир Германович, по собственным воспоминаниям, «проделал всю обывательскую голгофу голодного времени: семью утратил, остался один, как бобыль, и соответственно злобствовал».
В 1921 г. Богораза назначают доктором наук на кафедре этнографии в Петроградском географическом университете. В том месте он создал совсем новую концепцию этнографического образования в стране, решающую роль в которой игралась полевая работа: фактически все его ученики обязательно не меньше года жили среди изучаемого ими народа.
Вторым непременным правилом стало изучение языка носителя исследуемой культуры.
До последних дней судьбы Богораз сохранял поразительную работоспособность. Он составил пара книжек, включая «Букварь для северных народностей», чукотский букварь «Красная грамота», чукотско-русский словарь, выпустил пара монографий.
А вот отношения с властью, уже с новой, у Богораза так и не сложились. Помощник главы ОГПУ Генрих Ягода в 1926 г. подготовил письмо в ЦК ВКП(б), в котором просил произвести обыски у восьми культуры и деятелей науки, включая Богораза.
И «в зависимости от результатов выслать, в случае если пригодится», этих неугодных лиц. К счастью, Ягоде отказали.
В собственных последних работах учёный пробовал объединить несовместимые вещи: антропологические постулаты и марксистскую теорию. По всей видимости, сохранял надежду, что власти наконец покинут его в покое.
Но оказалось по-второму: Богораза «сдал» его же ученик Ян Кошкин, публично заявивший, что доктор наук никаких удач на марксистском фронте не добился. Последней каплей, подточившей здоровье уже немолодого человека, стала волна арестов, прокатившаяся в этнографии и Институте антропологии.
Погиб Богораз 10 мая 1936 года.
Stonehand — Вечный Мятежник Live 2016
