Со дня рождения архитектора ле корбюзье исполнилось 130 лет
Настоящее имя архитектора — Шарль-Эдуард Жаннере-Гри, а Ле Корбюзье — фамилия его деда. Он появился в маленьком швейцарском городе Ла-Шо-де-Фон, где классическим ремеслом считалось производство часов.
Сперва юный человек обучался на часовщика, но скоро открыл для себя необычный мир архитектуры. Уже к 1914 году Ле Корбюзье открывает собственную мастерскую и получает невиданную популярность, оформив проект «Дом-Ино», где в первый раз использовалась конструкция постройки из сборных панелей.
Инновационными в то время и довольно часто применяемыми на данный момент стали такие элементы, как сады на крыше либо «ноги», на каковые опиралось строение.
Скоро имя архитектора зазвучало в мире, в том числе и в СССР.
Ле Корбюзье купил множество поклонников среди советских архитекторов-конструктивистов, восхищавшихся его взорами. В конце 20-х годов архитектора кроме того прописали участником редколлегии советского издания «Современная архитектура».
К большим заказам Ле Корбюзье приступил лишь в 30-х годах. Первым таким проектом стал дом Центросоюза в Москве.
Ответ о постройке строения для Центросоюза было принято еще во времена НЭПа. Местом для дома стало пересечение улицы Кирова (сейчас Мясницкая) и Новокировского проспекта (на данный момент проспект Академика Сахарова).
Во второй половине 20-ых годов двадцатого века правительство Москвы заявило конкурс на постройку, и привычные советские архитекторы убедили Ле Корбюзье выставить собственную работу. Их же голоса содействовали тому, что победу присудили как раз швейцарцу.
Fondation Le Corbusier/FLC-ADAGP Проект строения Центросоюза на Мясницкой улице в Москве
Строительство строения началось лишь в первой половине 30-ых годов двадцатого века. Курировали проект двоюродный брат архитектора Пьер Жаннере и коммунистический архитектор Николай Колли, что потом два года проработал в парижской мастерской Корбюзье.
Оказавшийся дом складывается из трех рабочих корпусов различной длины, расположенных в форме буквы «Н», и соединенного с ними особого корпуса с конференц-залом. Целый первый этаж занимает вестибюль с спиралеобразными пандусами и открытыми лестницами, каковые и по сей день выглядят очень необычно.
При планировке Ле Корбюзье удалось воплотить все правила его стиля: свободное пространство первого этажа, плоская применяемая крыша, ленточное остекление. Инновацией стали лифты-патерностеры: кабины без лифта непрерывно поднимались вверх в одной шахте и опускались в второй.
Тросы получались закольцованы, что придавало всей конструкции вид четок, из этого и наименование (Pater noster — первые два слова молитвы «Отче отечественный»).
Но потому, что в кабину нужно было запрыгивать на ходу, передвигаться на таком лифте было очень рискованно, исходя из этого, возможно, такое наименование прижилось еще и вследствие того что пассажиры совсем честно молились при поездке. На данный момент лифты не трудятся и выставлены как музейные экспонаты.
Wikimedia Commons Строение Центросоюза на Мясницкой улице в Москве, 2012 год
Строительство закончилось во второй половине 30-ых годов XX века. Строение с течением времени поменяло многих обладателей.
По окончании эры Центросоюза оно отошло Наркомлегпрому СССР, после этого Министерству текстильной индустрии СССР, а с 1959 года в том месте разместилось ЦСУ СССР. Сейчас строение в собственности Росстату и Росфинмониторингу.
Дом Центросоюза считается монументом архитектуры конструктивизма, а во дворе постройки находится монумент его известному создателю, установленный в 2015 году.
На протяжении строительства строения Ле Корбюзье много раз посещал русского столицу. За это время он начал дружеские отношения с известными советскими режиссерами Александром Таировым, Всеволодом Мейерхольдом, Сергеем Эйзенштейном.
Неприятели архитектора довольно часто именовали его за это «трояном большевизма».
Эйзенштейн показывал Ле Корбюзье собственные фильмы, особенное впечатление на архитектора произвел «Броненосец «Потемкин», что во Франции был запрещен к публичному показу.
В качестве ответного жеста Ле Корбюзье подарил Эйзенштейну собственную книгу «Декоративное мастерство сейчас» с надписью: «На память г-ну Эйзенштейну по окончании просмотра мною «Прямой» и «Потемкина линии». Мне думается, что я мыслю так же, как Эйзенштейн, в то время, когда он снимает кино.
С безграничным восхищением и огромной симпатией».
Новости smi2.ru
Про саму Москву архитектор отзывался в очень восторженных выражениях, раздельно выделяя архитектуру советского авангарда братьев Весниных, Константина Мельникова и Моисея Гинзбурга. «В Москве поразительное обилие всяких проектов: тут замыслы фабрик, плотин, фабрик, жилых домов, проекты целых городов. И все делается под одним лозунгом — применять все успехи прогресса», — позднее вспоминал архитектор.
В один из приездов Корбюзье удалось посетить дом Наркомфина, позднее он применял часть идей «дома-коммуны» для собственного проекта в Марселе.
На протяжении визитов в СССР Корбюзье пара раз предлагал новаторские проекты. Один из них, к примеру, касался глобальной перестройки Москвы и предлагал снести все дома в столице, не считая маленького места около Кремля, а после этого воздвигнуть совсем новый город, поделённый на административные, жилые и промышленные сектора со множеством парков и небоскребов. «Нет возможности грезить о сочетании города прошлого с настоящим либо будущим В Москве, не считая нескольких драгоценных монументов прежней архитектуры, еще нет жёстких баз; она вся нагромождена в беспорядке и без определенной цели, по совокупности концентрически радиальной», — растолковывал архитектор собственный план.
Само собой разумеется, столь радикальная мысль не могла быть одобрена. Но, не обращая внимания на это, проект не провалился сквозь землю и позднее стал базой другого проекта архитектора, «Лучезарного города», что до сих пор обсуждается многими мировыми архитекторами.
Fondation Le Corbusier/FLC-ADAGP Проект строения Дворца Советов в Москве авторства Ле Корбюзье, 1931 год
В июле 1931 года архитектор приехал в Москву для принятие участия в конкурсе на проект Дворца Советов, что должен был показаться на месте снесенного храма Христа Спасителя. Для тех лет швейцарец приготовил по-настоящему эффектную презентацию.
По окончании того, как рабочая группа под руководством Иосифа Сталина услышала краткое выступление Корбюзье с описанием изюминок строения, помощники архитектора вынесли контрабас и накрытый тканью макет. Корбюзье забрал инструмент и к величайшему удивлению жюри заиграл «Интернационал».
Сейчас помощники неспешно снимали ткань с макета. Последние ноты гимна архитектор выполнил на собственной конструкции, пара частей которой были предусмотрительно сделаны из струн.
Не обращая внимания на столь уникальную подачу проекта, Сталин его не оценил. Распространена легенда, что по окончании представления тот холодно поинтересовался у переводчика: «А «Сулико» он так сможет сыграть?».
В следствии конкурс победил проект Бориса Иофана. Ле Корбюзье потом довольно часто осуждал выбор советского правительства, сравнивая победивший конкурс проект с пафосными постройками монархических режимов.
Швейцарец кроме того рискнул послать письмо Сталину, где писал, что дворец представляет собой «несуразную вещь» и просил отказаться от постройки. Правительство СССР, глубоко уязвленное таковой оценкой, заявило авангардизм «упадническим» и «чуждым совершенствам пролетариата», а с самим Корбюзье установило достаточно натянутые отношения.
Газета «Правда», ранее информировавшая о важности визита Корбюзье, сейчас именовала проект архитектора «ангаром для съездов».
Fondation Le Corbusier/FLC-ADAGP Проект строения Дворца Советов в Москве авторства Ле Корбюзье, 1931 год
Во второй половине 30-ых годов двадцатого века Ле Корбюзье опять желал посетить столицу. В собственном последнем письме к Весниным он требует «помогать его получению работы и дальнейшему возвращению в области архитектуры либо градостроительства».
Замыслам швейцарца не суждено было сбыться, он так и опоздал заметить дом Центросоюза, что столь шепетильно планировал.
Но, не обращая внимания на такое отношение, в начале 60-ых годов архитектор опять стал популярен в СССР, в особенности это было заметно на архитектурных факультетах, где большая часть студентов стремилось подражать стилю Корбюзье. Его авторитет заметно и в зданиях на Новом Арбате, и домах «домах-и» многочисленных «сороконожках-осьминогах».
Отношение к его стилю изменялось от восторженного до пренебрежительного, но в важности нехорошей либо хорошей роли швейцарца во всемирной архитектуре не сомневается никто. Как раз ему посвятил строки Иосиф Бродский: «У Корбюзье то общее с Люфтваффе, / что оба потрудились от души / над переменой вида Европы. / Что позабудут в ярости циклопы, / то трезво завершат карандаши».
Anna Bronovitskaya. Le Corbusier
