Шурик где-то рядом
Другими словами в состоянии энтузиазма, для неспециализированного блага и бесплатно. Сначала прочно задумаешься, глядя за окно: наподобие все усилия людей в том месте дышат жаждой самоутверждения и наживы.
Но, в случае если присмотреться, разве не энтузиасты те жильцы многоэтажных домов, кто возделывает под окнами сады с фигурками гномов и цапель? Разговоришься с какой-нибудь одинокой старухой – и оказывается, что кто-то незнакомый день назад безвозмездно подвёз её до поликлиники. вопрос возможно сформулировать так: а не стало ли сейчас больше настоящего энтузиазма, чем в звонкие времена СССР?
Не был ли тот энтузиазм показным и принудительным? А в наше время человек без лозунгов и по собственной инициативе ищет возможность сделать что-то хорошее, по причине того, что ощущает в этом потребность.
Операция «Э»
Как выглядит энтузиаст в советском кинематографе? Как Александр Демьяненко в роли Шурика: юный, решительный, отзывчивый – как будто бы олицетворение юный крылатой державы.
Сегодняшний национальный герой – как постаревший Шурик: ему под 60, он бывший милиционер с армейским опытом. Николай Соколов из деревни Непотягово под Вологдой в одиночку выстроил для односельчан древесный мост через реку Шограш, что власти давали слово возвести полвека.
И не забрал ни копейки.
В случае если быть правильным, Непотягово в 2001 г. приобрело статус посёлка – отличие от деревни в том, что большая часть населения уже не занимается сельским хозяйством. От Непотягово до границ Вологды сейчас всего 10 км, многие ездят в том направлении на работу.
Помимо этого, в 1970-е годы на другом берегу Шограша настроили пятиэтажек, куда переселилось большая часть обитателей, коих последняя перепись насчитала 1200 человек. А ветхие дома с хозяйством остались за рекой.
Понятное дело, непотяговцы выполняют в том месте большое количество времени – вычисляй, дача в пешей доступности. Но мост между берегами отсутствовал!
Смета на древесный пешеходный мост составила 600 тысяч рублей. При Альянсе бригада с техникой склепала бы его за несколько дней, но власти не видели необходимости.
Что кто-то в очередной раз навернулся на наплывных мостках, каковые сносит[end_short_text] в половодье, разбил голову либо сломал ногу, что одни вызовы «скорой» и затраты на лечение съели денег на 20 полноценных переправ – для них не довод. А какое количество в двадцать первом веке утопили мобильников, учитывая, что все пикники и праздники в Непотягово принято справлять на деревенской стороне.
Выручил местный обитатель Николай Соколов, которому к тому времени было 53 года. В 1990-е Соколов служил в ОМОНе, совершил 5 командировок в Чечню.
Казалось бы, с таким прошлым лишь на людей кидаться да водку выпивать, но данный ветеран открыт, улыбчив, с каждым встречным на улице поболтает. Рукастым и работящим Соколова непотягинцы не забывают с детства: он поставил односельчанам много домов и бань.
В лесу у сакрального источника срубил часовню. Наряду с этим свить собственное гнездо до 30 лет не получалось – все очереди на квартиру либо почву заканчивались ровно на нём.
Поработав в жизни слесарем, пожарным, плотником, Соколов ни при каких обстоятельствах в жизни не строил мостов. И книжек просматривать не стал.
По зиме дождался, пока поднимется лёд, и бензопилой вырезал квадратные полыньи под сваи. Позже смастерил сваебой – 50-килограммовую гирю на верёвке, которую подтягивал на блоке и ронял на сваю с двухметровой высоты.
На 60 свай ушло 14 дней, а забивал на совесть – полтора метра глубины на каждую. Перемычки между сваями ставил уже по весне, для этого собрал и спустил на воду плот.
На сваи для моста пошли 50 тыс. рублей с предвыборного подарка одной из партий, а на доски дал средства местный предприниматель. В то время, когда клали обшивку, Соколову помогал сын.
А так – всё в одиночку.
Самое забавное, что затем Соколова стали звать в депутаты и начальники. А он честно не осознаёт, для чего ему на старости лет обучаться лгать. Ещё кличут в веси и другие города выстроить и им переправу, как будто бы армейскому пенсионеру силу некуда девать.
Из Воронежской области попросили отправить чертежи непотягинского моста, в противном случае проектировщик зарядил за похожий проект 18 млн рублей. Соколов ответил, что отправить может лишь собственную голову: все расчёты в ней.
Соколовская история позвала на Вологодчине живой отклик: оказалось, что энтузиастов около нас не так и мало. Где-то люди сами выстроили дорогу, где-то вся деревня попеременно опекает 90-летнюю бабушку.
Каждый второй провинциальный храм восстанавливали всем миром и безвозмездно. Во многих сёлах имеется один-два мужика, на которых всё держится: и фундамент исправить, и волков перебить, и колонку починить.
Они смогут и не обожать слово «энтузиасты», но как их ещё назвать, в случае если, помогая, не тянутся за возвратом. Не смотря на то, что легко смогут отправить просителя: дескать, тебе нужно – сам и делай.
И прекрасно ещё, в случае если им не мешают. В Переславле-Залесском пенсионер Владимир Благовещенский на собственные деньги отремонтировал публичную дорогу («АН» говорили об этом в №1).
А госслужащие подали на него в суд и вынудили дорогу разобрать, потому, что она не соответствует ГОСТу. В похожей ситуации обитателя Севастополя, оплатившего ремонт убитого асфальта, ещё и оштрафовали.
Сутки флага
Никто не подсчитывал, сколько музеев в Российской Федерации существует на голом энтузиазме: какой-то увлечённый человек упёрся и сделал собрание делом судьбы, вопреки всем событиям. К примеру, краевед Андрей Бурлаков открыл в Ленинградской области семь музеев.
Началось всё в перестройку с родной Суйды, где сто лет назад размешалось имение прадеда Пушкина Абрама Ганнибала. Церковь, где венчались родители Пушкина, сгорела в 1960-е гг., а могилу «арапа Петра Великого» потомки запахали под картошку.
Но оставалась ганнибалова конюшня, где помещался деревенский клуб. Лелея план создать тут музей Ганнибала, Бурлаков отправился на копеечную ставку завклубом – основное было зацепиться.
В 1986 г. на пушкинский сутки рождения пробил временную экспозицию. В совхозе, которому принадлежал клуб, дали согласие: думали, на следующий сутки всё уберут.
Но Бурлаков занял оборону и уходить отказался, а по окончании газетных статей о новом музее в Суйду пошли автобусы с туристами – время от времени по 8 штук в сутки. Совхоз отключил свет, но по окончании жалоб приезжих сдался.
Бурлакову кроме того выделили шесть стульев и ковёр из совхозной конторы.
Затем собрать экспозицию музея – уже задача несложнее. Бурлаков по субботам проводил в клубе дискотеки и пускал на них безвозмездно молодёжь, собиравшую для него по сёлам древние фотокарточки, утварь, ежедневники.
Начал общаться с пушкиноведами, те вывели на потомков Ганнибала. Первую реликвию, ганнибаловскую ложку с монограммой, приобрел на личные 200 рублей – при заработной 93 целковых в месяц.
Но краевед-энтузиаст не имел возможности не прикоснуться сердца обладателей мемориальных вещей, и экспонаты музею стали дарить. За пара лет набралось полсотни настоящих вещей, принадлежавших людям из рода Ганнибалов и ближайшему окружению Пушкина.
Кто-то удивится: дался мужику данный Ганнибал! Но для Бурлакова отсутствие исторической памяти у людей – дикость, с которой никакое развитие нереально.
В то время, когда он в конце 1980-х вывесил над музеем самотканый триколор, парторг и директор совхоза закричали, что «тряпка» фашистская – не было человека, кто знал, как выглядит российский флаг. Бурлакова вызывали в областной комитет, угрожали упечь в психушку, а в конце 1991 г. с подозрением задавали вопросы: «Откуда ты всё знал?
Ты что, волшебник?» Исходя из этого для собственного второго музея Бурлаков начал собирать материалы о репрессированных односельчанах – раскопал истории около 30 пострадавших семей.
В Ельце (Липецкая область) 72-летний пенсионер Евгений Крикунов на личные средства создал Музей истории СССР и советской символики. У него в собрании Сталина и бюсты Ленина, не смотря на то, что сам он ярый антикоммунист.
По словам Крикунова, кто-то же обязан сберечь для потомков знаки эр. Раньше так как и иконы на свалки выбрасывали. В Белозёрске бывший речник Михаил Верещагин собрал коллекцию каменных топоров и ножей – подтверждение, что люди около Белого озера жили с старейших времён.
А в деревне Канашёво под Невелем (Псковская область) преподаватель географии на пенсии Александр Желамский создал Музей сельского пейзажа, в который со всего региона, включая Прибалтику и Белоруссию, едут взглянуть. Не смотря на то, что саму деревню не на каждой карте отыщешь.
У читателя может создаться иллюзия, что энтузиазм, думы о потомках – удел только поседевших Шуриков с их комсомольской закваской. А молодёжи на всё плевать, не считая айфонов с Интернетом.
Но факты, к счастью, рисуют совсем другую картину.
Орлята учат помогать
Читатель, заставший СССР, ни при каких обстоятельствах не забудет термин «тимуровец», обозначавший примерного пионера, бесплатно совершающего хорошие поступки. В книге Аркадия Гайдара «его команда и Тимур» детский отряд тайно помогал семьям фронтовиков, пожилым либо больным людям.
А в годы войны в одной лишь РСФСР насчитывалось 2 млн тимуровцев, шефствовавших над больницами. Кто, к примеру, напишет за раненого воина письмо к себе?
Кто заготовит дров для калеки калеки?
– Но мало кто знает, что именно с военных лет советская совокупность начала отторгать тимуровцев, – говорит историк Сергей Ачильдиев. – Произошла неприемлемая для власти вещь: какие-то самоорганизующиеся добровольцы потеснили пионерскую организацию, кадровый инкубатор комсомола и партии. Тимуровцы так как были в чистом виде энтузиастами: их фишкой было делать что-то хорошее без контроля взрослых.
А пионеры – именно исполнители указаний старших. Совсем запретить тимуровцев не решились, но уже в 1970–1980-х годах они превратились в простую молодёжную игрушку КПСС со всесоюзными слётами в «Артеке».
Сейчас в городе Шуя (Ивановская область) тимуровцев возродили упрочнениями местного отделения КПРФ. И пускай «восстановление» и выглядит неестественным, желание ребят от 9 до 17 лет носить воду и рубить дрова нуждающимся – самое настоящее, востребованное.
А форм его приложения – не сосчитать.
Перемещение «Даниловцы» делает бесплатные ремонты малообеспеченным людям. А это так как не дров нарубить – нужна разработка.
Грунтовать стенки либо поменять сантехнику должны не только хорошие, но и грамотные люди. К тому же ремонт – дело не стремительное, соответственно, нельзя заниматься этим, в то время, когда в голову взбредёт, – требуется регулярность.
Другими словами энтузиаст – желающий оказать помощь, обязан сначала получить квалификацию, а позже ходить на выбранный объект систематично, как на работу, семь дней. А таковой формат помощи далеко не каждому занимателен.
– Мы отобрали четыре критерия, по которым выбираем объект среди множества нуждающихся, – это одиночество, многодетность, болезнь и бедность. Два из них – это показание к благотворительному ремонту, – говорит основатель «Даниловцев» Юрий Белановский. – Нужно осознавать, что у пожилого подопечного темперамент возможно скверным.
В ответ на претензии нельзя грубить либо хамить. Мы подписываем с хозяевами соглашение, цвет и стиль материалов заблаговременно оговариваются, клиент ездит с нами в магазин либо мы привозим ему образцы тех же обоев.
Наилучший вариант, в то время, когда ремонт укладывается максимум в четыре выходных.
В начале 2017 г. «Российский центр гражданского и молодёжи и патриотического воспитания детей» (Роспатриотцентр) сказал о рекордном росте числа волонтёрских перемещений: якобы 21 тысяча перемещений объединяет 4, 1 млн молодых россиян. И эта статистика вызывает в памяти Всесоюзное общество природоохраны времён СССР, в то время, когда любой школьник клеил марки взносов в зелёную книжечку.
На этом природоохрана и заканчивалась. А в наше время имеется свежая государственная структура, и имеется указание президента Путина снять административные преграды для волонтёрства в канун футбольного мундиаля.
Министерства экономики и Агентство стратегических инициатив уже слепили Концепцию развития волонтёрства в Российской Федерации до 2025 года. В таких условиях статистика обречена на умопомрачительный рост, в разы опережающий настоящий.
Хороший механизм: федеральная организация предлагает активистам в регионах создать ячейку и обещает помощь. В реестре появляется полумёртвая организация, совсем умирающая по окончании оскудения помощи из центра.
Глава поискового отряда «Лиза Алерт» Григорий Сергеев информирует, что у него молодёжи много, но сейчас чаще приходят люди зрелые. И в этом нет заслуги патриотического воспитания.
Скорее напротив: 10 тысяч россиян бесплатно участвуют в деятельности «Лизы Алерт», по причине того, что видят – государство не имеет возможности и не желает реально искать пропавших людей. По словам Сергеева, у правительства задача другая – как возможно больше всего регламентировать.
Существование неконтролируемого волонтёрства приводит к волнению, вопросы и непонимание со стороны государственныхы служащих. Самим же добровольцам для работы никакие законные акты не необходимы. «Лиза Алерт», к примеру, много лет трудится без юрлица и регистрации.
В Концепции развития волонтёрства поисковикам посвящён один абзац, начинающийся с фразы: «Волонтёрство, оказывающее помощь правоохранительным органам в поиске» Не смотря на то, что на практике милицейский может пребывать за 200 км и прямым текстом заявлять, что в лес не отправится. По словам Юрия Белановского, документ «прописан из приоритета страны над волонтёрством». кадры и Чиновники казённых учреждений к сотрудничеству с добровольцами значительно чаще не готовы и пробуют навязать им статус бесплатных сотрудников со всеми вытекающими формальностями и требованиями.
А это убивает волонтёрство на корню.
– В регионах привыкли жить административным ресурсом. В случае если влияниям приходит запрос на добровольцев, они просто звонят в колледж и руководят: «Равняйсь, смирно, пошли», – говорит Белановский. – В Москве для того чтобы нет, но 20 тысяч детей прямо на данный момент лежат в поликлиниках, и им скучно.
Поделите это на человеко-часы, вы получите армию добровольцев, которая может трудиться с ними. Но в том направлении не пускают.
В столице продолжительно разрабатывали регламент для допуска в детские дома с умственно отсталыми детьми, на очереди регламент для психоневрологических интернатов. Мне довелось разговаривать с заведующей поликлиникой, которой добровольцы помой-му необходимы, но для этого нужно собрать нереальное количество допусков и справок, доказать собственные намерения.
Задаю вопросы: «Вы сами-то данный квест имеете возможность пройти, дабы стать добровольцем в собственной поликлинике?» Она ответила: «А при чём тут я? Вы добровольцы – вам это и нужно».
«Мы едем к детям»
Большая часть экспертов согласны, что в ещё в нулевые годы никакого социального волонтёрства в Российской Федерации не было. Существовали только единичные прорывы, а совокупность с какой-либо массовостью отсутствовала.
Нет сомнений, что за 10 лет волонтёрство объединило много тысяч молодых россиян – и это реально, без всяких шуток, поменяло обстановку, к примеру, в сфере казённого детства. В 2000 г. у воспитанника детдома был один шанс из восьми быть усыновлённым, а сейчас – два из трёх.
Раньше на чужестранцев приходилась добрая половина усыновлений, а среди тяжелобольных детей – и вовсе 80–90%. Но за последние годы российское поколение «пепси», «бездуховные наркоманы» 1990-х, забрали в собственные семьи полмиллиона сирот.
Что-то подобное было разве что по окончании войны, но никак не в эру «развитого социализма».
10 лет назад юрист из Санкт-Петербурга Алёна Давлетова создала в социальной сети группу «Мы едем к детям» с предложением оказать помощь воспитанникам детдома для детей с отклоняющимся развитием. Три много человек принялись рьяно обсуждать детские судьбы, но, в то время, когда Давлетова назначила настоящую встречу, пришёл один-единственный студент.
Вдвоём они накупили подарков, по большей части средства гигиены и канцелярию, и полдня ожидали директора, для получения разрешения познакомиться с детьми. В итоге пожилая воспитательница не выдержала: «Отправимся уже в группу, дети с ума сходят».
– Сначала мы лишь и слышали: купите мне то, купите мне это, – говорит Алёна Давлетова. – Но со временем дети начали осаживать друг друга: дескать, Алёна же не миллионерша, что ты к ней привязался. Мы также осознали, что не можем одурачить их доверие.
Нам многое дано в жизни: здоровье, квартиры в Питере, хорошие автомобили, возможность отдыхать за рубежом. Но верховная мотивация и обязана появляться, в то время, когда базисные потребности удовлетворены.
Само собой разумеется, в случае если у тебя самого нет ни денег, ни еды, тяжело ими с кем-то делиться. Но, в то время, когда ты сыт и модно одет, разве новое платье сравнится с ощущением, что ты сделал мир лучше и честнее.
Я думаю, это имеется в каждом из нас, нужен спусковой крючок, дабы эта потребность проявилась. Вот мы выкладываем фотоотчёты в Сети, и к нам стучатся опытные артисты: «Парни, давайте мы с вами выступим. Конечно, безвозмездно».
Спусковой крючок – это мы.
Несколько Алёны Давлетовой в волонтёрских реестрах не состоит и по большому счету де-юре не существует. Но число детских учреждений, где дети вычисляют дни до их приезда, – больше десятка.
Во многих из них они ни разу не видели директора – ну не весьма интересно управлению, на кого желают походить воспитанники. Но в то время, когда о группе написали СМИ, глава одного детдома, кроме того не поболтав ни с кем из ребят, запретила пускать к детям «посторонних» – от греха подальше.
Возможно, многие энтузиасты начинают с телефонного звонка управлению детдома, натыкаются на равнодушие и перегорают.
Те, кто сейчас желает помогать нуждающимся, сильно отличаются и от благотворителей девяностых, и от энтузиастов советской поры. Их не призывала на подвиг Отчизна. В большинстве случаев, их мотивы не имеют религиозного начала. Они не ищут средства у большого бизнеса.
Они не устраивают пикетов на улицах по причине того, что им кто-то не хочет оказать помощь. Они рассчитывают лишь на себя и не ожидают от окружающих одобрения.
– На вопрос, из-за чего я стал добровольцем в хосписе, постоянно отвечаю, что мной движет эгоизм, – говорит Денис Дмитриев. – Кто-то сохраняет надежду сделать мир лучше, кто-то ищет новых чувств, кто-то – предлоги себя уважать, но мы все совершаем поступки для себя. Однако опыт меняет сокровище.
К примеру, многие считаюм, что не так долго осталось ждать получат денег и тогда начнут всем помогать. Но реально преображения не происходит, а пожертвование какой-то копейки ничего не улучшит в душе.
Дабы измениться, нужно сделать что-то собственными руками, своим сердцем. К счастью, милосердие заразительно.
Мне пациентка в поликлинике говорила, что довольно часто сталкивалась с грубостью докторов: дескать, что вы от меня желаете за такую заработную плат? Но позже пришли добровольцы, трудящиеся вовсе безвозмездно, и доктора стали куда отзывчивее.
В десятках русских городов прижилось перемещение «Брат за сестру»: юные люди берутся проводить незнакомую девушку, в случае если ей, к примеру, возвращаться в полночь в неспокойный район. И не требуется с ехидством думать, как добропорядочный парень расширяет круг знакомств.
Ещё как расширяет! Но разве роль отважного защитника не сделает его лучше? Так как и полмиллиона сирот забрали в семьи не сходу.
Сначала было робкое желание надеть бахилы и поиграть с детьми несколько часов по окончании работы.
Не думай о студенте свысока
Авангард энтузиазма, студенческие строительные отряды вовсе не почили вместе с комсомолом. В случае если в союзные времена их численность зашкаливала за миллион участников, то на данный момент их в 4–5 раз меньше. Но и это весьма много.
Другое дело, кроме того при зрелом СССР на данный момент были для молодёжи самая доступной формой дохода.
В период СССР многие студенты проводили лето в отряде для романтики – картошки у костра и песен под гитару. Из этого кроме того получались дети.
Если не надрываться, за лето возможно было взять 300–400 рублей. Но были ударники, каковые шабашили днём и ночью, привозя к себе на порядок больше. Неудивительно, что в то время, когда в 1990 г. распустили ВЛКСМ, 10–15% студотрядов выжили.
А по окончании дефолта 1998 г. начался строительный бум, и спрос на молодёжные бригады ещё вырос. Но соперничать с гастарбайтерами из Средней Азии им однако сложновато.
При чём же тогда энтузиазм? Да при том, что из любого правила имеется исключения. Спросите, сколько приобретают студенты из археологических экспедиций в Гнёздовском комплексе либо в районе Херсонеса. На еду не хватит! Однако в эти партии громадной конкурс.
Равно как не смогут принять всех желающих ассистентов реставраторы древесных церквей на Русском Севере. Но попытки молодёжных прокремлёвских движений поднять волну энтузиазма на постройку, к примеру, федеральных автострад провалились.
Я тружусь, а маржа – Ротенбергам? Дураков и среди энтузиастов мало!
Операция «Ы» и другие приключения Шурика с русскими субтитрами
