Прививка от пошлости
Нечасто писателям удаётся прослыть классиками при жизни. Эдуард УСПЕНСКИЙ – тот самый случай.
Он один из основных представителей русской детской литературы и останется таковым окончательно. Его книги переведены более чем на 25 языков мира. «его друзья и Крокодил Гена», «Дядя Фёдор, кот и пёс», «Вниз по чудесной реке», «Про Анфису и Веру», «Следствие ведут Колобки» – эти мультфильмы и литературные произведения любимы не одним поколением.
В собственные 77 лет автор так же, как и прежде в хорошей творческой форме и радует читателей актуальными, иногда злободневными книгами.
Витамин роста
– есть ли подготовка ребёнка к взрослой судьбе лейтмотивом ваших произведений?
– Пожалуй да. Любая моя книга – собственного рода проповедь. Кому-то она западёт в душу, кто-то только скользит по ней. Но, говоря языком поваров, она приготовлена на чистом сливочном масле.
В отличие от отечественного телевидения, в базе собственной противного и нечистого, похабного. Хорошему от него, в большинстве случаев, не обучишься.
Обучишься «ржачке», животному хохоту.
Хорошая детская книга – это витамин роста. Без него недостаёт света в душе.
В следствии человек мало на что способен, в том числе и в опытном смысле. У него нет воображения.
Он не имеет возможности представить себе будущую конструкцию прибора либо конструкцию компании. На всё наблюдает весьма плоско. А по большому счету, детская литература обязана развлекать ребёнка.
К этому я неизменно и стремился, делая иногда уклон в обучение.
– Полагаете, те люди, кто обожает похабное телевидение, не росли на ваших книгах?
– Пологаю, что не росли. Либо росли не хватает продолжительно. Культуру ребёнка определяют, конечно же, мама с папой.
Если они не сидят с ребёнком над книгой, не находят на это времени среди вторых занятий, будь то работа, выгул собаки либо игра в карты, – ребёнок сам просматривать не будет. Его необходимо «приклеивать» к книге, помогать ему прорасти через неё.
И не нужно думать, что аудиокниги помогают эквивалентной заменой чтению. Ничего аналогичного. Слушая, ребёнок воспримет сюжет, но не воспримет полностью язык, образы, характеры.
Не совершит параллелей между собственной жизнью и литературной реальностью.
– Сейчас, в эру гаджетов и информационного мусора, на родителях лежит особенная ответственность?
– В случае если сказать об ответственности, то она в первую очередь лежит не на родителях, каковые попали в мясорубку русском судьбе, а на влияниях. Они совсем не занимаются вопросами взросления личности.
У правительства нет соответствующих программ.
– Сейчас просматривают меньше, чем в советское время?
– В случае если делать выводы по тиражам, то в десятки раз меньше. Тиражи на данный момент – пять, семь, три тысячи. И в случае если таковой тираж разошёлся, это считается огромной успехом.
А в СССР были тиражи по 100-200 тысяч (действительно, писателю за тираж в двести тысяч платили те же копейки, что на данный момент платят за тираж в пять тысяч). Ключевую роль в популяризации книги игрались издания («Мурзилка», «Пионер», «Костёр»), передачи («Пионерская зорька», «Звуковая дорожка»), и кино и мультфильмы.
– Другими словами виноват отечественный брат журналист?
– Ваш брат не виноват. Сотня журналистов, кроме того самых превосходных, ничего не сможет, в случае если это не станет национальным делом. Государство должно поднять детское чтение на щит, пропагандировать его.
До тех пор пока этим занимаются только частные лица. К примеру, очень многое для помощи детских писателей делает С. его фонд и Филатов.
Он собирает деньги с предпринимателей, с громадных глав и устраивает писательские съезды. Две много молодых авторов со всей государства приезжают в громадный санаторий, где им дают мастер-классы состоявшиеся писатели.
Юные авторы налаживают связи между собой. Потом, в то время, когда одному из них в Вологде поручают опубликовать тематический сборник рассказов про псов, он звонит в Курчатов и во Владивосток и приглашает сотрудников принять в этом участие.
в один раз я побывал в голландском городе и стал свидетелем для того чтобы мероприятия: собрались все знаменитости города (глава горадминистрации, доктора, спортсмены и другие) и просматривали детям, сидящим в зале, отрывки из собственных любимых книг. Некое время на «Радио России» выходила моя программа «Классика в полчасика», устроенная похожим образом.
Гости программы зачитывали фрагменты любимых произведений. Г. Каспаров, к примеру, просматривал «Властелина» и «Хоббита колец».
– В СССР с популяризацией детского чтения всё было прекрасно?
– Нет, далеко не всё. Детские мультфильмы и журналы – да, это было. Но государство относилось к писателям по-различному.
В достаточной мере оно пропагандировало только нескольких детских авторов. Тех, каковые встраивались в идеологию: в основном С. Михалкова, А. Алексина, А. Лиханова, М. Прилежаеву.В то время как Н. Носов, В. Драгунский, Ю. Коваль, Г. Остер – те, кто имел влияние на детей и обожал их, – не были так обласканы страной.
О. Григорьева государство по большому счету затравило.
Моего «Крокодила Гену» напечатали по чистой случайности. Его взялся иллюстрировать живописец В. Алфеевский – громадный глава со связями.
В то время, когда книга была опубликована, Ю. Энтин сообщил мне: «Совсем свободная книжка! В ней нет ни пионеров, ни Первого Мая – ничего из того, что от нас требуют!» Потом вышел «Дядя Фёдор», и эти две мои повести систематично переиздавались.
А многие другие (к примеру, «Пластмассовый дед») лежали в столе впредь до перестройки. В 70-е цензуру тревожил эпизод в «Гарантийных человечках», в то время, когда мышата ходили с лозунгом: «Долой порох, да здравствует творог!» Цензоры вначале сочли лозунг чересчур пацифистским.
– Но у вас имеется стих, которое в полной мере возможно назвать военно-патриотическим. «Были б все, как и он, избалованными – быть бы нам уж в далеком прошлом завоёванными».
– Это стих также не желали печатать. Дескать, клоунада.
Думаю, цензоры заметили сатиру на громадных государственныхы служащих, выручающих сыновей от работы в армии.
Автор – педагог
– У нас с женой вышел спор по поводу вашего стихотворения «Многоцветная семейка», где папы-осьминоги перепутали детей. Я высказал предположение, что такое произведение может подорвать авторитет отца.
А супруга заявила, что всё справедливо, потому, что отцы – балды.
– Соглашусь с вашей супругой. Слово «балда» мне весьма нравится.
Балды – это превосходные люди, легко чуть по-второму устроены. Отцы не весьма внимательны в отношении детей, потому, что внимательны в других областях.
Мозг отца по большей части загружен вторыми проблемами, не домашними.
– Как педагогичен, на ваш взор, «Дядя Фёдор»? Не призывает ли он детей к непослушанию?
– Скорее он призывает к самостоятельности, дабы дети не были инфантильными. В то время, когда «Дядя Фёдор» был издан в Соединенных Штатах, моя близкая подруга высказала предположение, что книга не будет продаваться.
Дескать, американские родители испугаются, что их ребёнок уйдёт в леса. В итоге никто в леса не ушёл. Это опасение сродни опасению по поводу «Гарантийных человечков»: мол, ребёнок начнёт разбирать холодильники, стиральные машины и телевизоры в отыскивании храбрецов книги.
Никто ничего не разобрал, не смотря на то, что в гарантийных человечков дети поверили весьма честно.
В общем, не нужно вычислять детей за идиотов. Они вовсе не считаюм, что кот и пёс могут говорить.
Работа писателя с ребёнком – игра. И дети замечательно это знают.
– В мире большое количество зла, несправедливости, причём время от времени на самых вершинах страны. А детям просматривают истории со радостным финишем, создавая иллюзию, что зло постоянно будет наказано и справедливость восторжествует.
Верно ли это?
– Верно. В случае если представить ребёнку мир в ужасных красках, то он или станет аутистом, опасающимся вылезти из-под стола, или агрессивным человеком, что всех ненавидит.
Это крайние примеры, но однако. Кроме того моя книга-ужастик «Красная рука, тёмная простыня, зелёные пальцы» кончается таким выводом: людей убивают не монстры, люди умирают от собственного страха.
– Имеется таковой анекдот. Мама просматривает сыну «Чиполлино». «Мам, а из-за чего все они не объединятся и не прогонят Лимона и Помидора?» – «По причине того, что они овощи, сынок».
Как вычисляете, нужна ли детям социальная литература?
– Я ни при каких обстоятельствах не рассматривал «Чиполлино» как социальную литературу. И «Буратино» также. Это произведения о дружбе, взаимовыручке. Как, к примеру, стих «Зайку кинула хозяйка».
Вы же не начнёте притягивать его к политике. В общем, вопрос не ко мне.
– Однако у вас имеется социальная повесть для детей – «Жаб Жабыч собираеться стать президентом».
– В данной повести препарируется предвыборная борьба в мелком городе. Дети выдвигают Жаб Жабыча (громадную мыслящую лягушку) в мэры города. Жаб Жабыч – наполовину идиот, наполовину умный.
Ему звонят коммунисты: у монумента Ленину нога проволочная, нужно бы починить. Починим, говорит Жаб Жабыч. Звонят демократы: монумент Ленину нам не нужен, нужно бы его снести.
Снесём, говорит Жаб Жабыч. В итоге принимается ответ: отремонтировать монумент, а по окончании снести.
Либо вот такая сценка. Жаб Жабыч, кандидат в мэры, проводит митинг. Глава горадминистрации поручил милиционеру Дубинкину: в случае если на митинге соберётся больше двадцати человек – разгоняй.
И Дубинкин стоит на митинге в удивлении. Он сам – двадцать первый участник митинга. Значит, нужно разгонять. Но, если он начнёт разгонять людей, то будет функционировать как представитель власти и прекратит быть участником митинга.
Значит, не нужно разгонять. Как же быть? Вот незадача.
Повесть «Жаб Жабыч собираеться стать президентом» с далека лишь один раз, в 2008 году, под одной обложкой с первыми двумя повестями о Жаб Жабыче. Потом издавали лишь эти две повести – без третьей.
По всей видимости, опасаются чего-то.
Фильм Частное пионерское — прививка от трусости
