Обвиняемые белорусские публицисты: здесь судят свободомыслие — «общество»
В Минске 19 декабря произошло второе совещание суда по делу белорусских публицистов Юрия Павловца, Сергея и Дмитрия Алимкина Шиптенко. Во время этого совещания слово предоставили подсудимым, каковые смогли в свободной форме изложить собственную точку зрения, а после этого ответить на вопросы прокурора, адвокатов и судьи.
Первым допрашивали Алимкина. Гособвинитель задавал множество уточняющих вопросов на тему того, как, от кого и какими методами он приобретал деньги от агентства Regnum, где были опубликованы статьи под псевдонимом «Алла Бронь», принадлежавшие авторству Алимкина.
Публицист обратил внимание на то, что в обвинении пересказ написанного им отличается от того, что он сказал и имел в виду в действительности. Алимкин объявил, что высказывал собственную субъективную оценку кроме того не как журналист, а как блогер, и что он имел на это право. «То имеется, умысел в разжигании розни у вас отсутствовал?», — задал вопрос в какой-то момент судья. «У меня не лишь умысел отсутствовал, но и разжигание.
Более того, я боролся против разжигания розни», — заявил Алимкин.
По окончании допроса Алимкина вопросы показались у другого обвиняемого. Сергей Шиптенко с иронией предотвратил: «Я буду на ты, у нас в колонии так принято».
В частности, Шиптенко, прочтя обвинительное заключение Алимкина, уточнил у последнего, имелось ли в его статьях выражение «обычный народ». Для того чтобы выражения у Алимкина не было.
Шиптенко задался вопросом, человек каких убеждений имел возможность бы использовать термин «обычный народ, обычная нация». Алимкин высказал предположение, что такое выражение смогут использовать приверженцы фашистской идеологии. «Можем ли мы высказать предположение, что последователи фашистской идеологии смогут оперировать в официальных документах такими терминами?», — задал вопрос Шиптенко, по всей видимости, имея в виду авторов экспертного заключения, на котором основывается обвинение.
Шиптенко кроме этого спросил, вправду ли Алимкин писал тексты для людей, «не обладающих критическим мышлением», как указано в заключении. «По их точке зрения, я направил собственные статьи дебилам?», — уточнил вопрос Алимкин. «Ну об умных тут и не говорится. Тут говорится, что ты рассчитывал на людей, не обладающих критическим мышлением», — сообщил Шиптенко. «Применял ли ты приём парцелляции?», — не унимался он. «Каюсь, применял», — согласился Алимкин, — Но я не осознаю, где тут состав правонарушения.
Следующим допрашиваемым был Юрий Павловец, что детально прокомментировал собственную размещённую на «Регнуме» трилогию «Как конструировалась белорусская идентичность» (как раз в ней белорусские специалисты нашли показатели экстремизма). Он объявил, что не осознаёт, из-за чего в его деле фигурируют неизвестные, в сговоре с которыми он якобы совершал преступные действия, публикуя собственные статьи.
Павловец сказал, что фигурирующий в обвинении текст он передал в полной мере конкретному лицу — помощнику главреда агентства Regnum Игорю Павловскому. И эта трилогия есть сокращенной частью его громадного научного изучения, подготовленного ранее для Фонда стратегической культуры.
Он кроме этого подчернул, что не писал статьи по чьему-то заказу, и более того, не обсуждал их содержание ни до, ни по окончании опубликования. Что касается псевдонима «Николай Радов», то под ним он не прятался, а применял его, по причине того, что тот стал необычным брендом для агентства Regnum.
Помимо этого, как отметил Павловец, обычно сами редакции предлагают авторам по какой-то причине писать под псевдонимами.
Павловец объявил, что большая часть фраз в обвинительном заключении, оторваны из контекста. «Большой суд, у меня к вам убедительная просьба прочесть мои статью чтобы понять, что обвинение полностью бездоказательно, чтобы понять, что большая часть фраз, каковые были перенесены из экспертизы в обвинение, оторваны из контекста и по большому счету не относятся к тому, о чем было написано. В последовательности случаев их по большому счету в том месте не существует, в большинстве случаев суть полностью поменян», — сообщил публицист.
Что касается обвинения, то его Павловец находит сфальсифицированным, потому, что обвинительное заключение подготовлено неквалифицированными специалистами, среди которых — математик, библиотекарь, педагог и филолог. Выступление Павловца привело к аплодисментам, каковые, но, попросил прекратить судья.
Завершался допрос подсудимых выступлением Сергея Шиптенко. «Дело занимательное, не могу назвать его красивым. Но в целом симптоматично, говорит о состоянии отечественного общества, культуры в целом, политической и правовой в частности.
Самое броское из того, что кидается в глаза — то, что сейчас тут делают выводы свободомыслие, — начал Шиптенко собственную обращение в суде. — Я уже сказал, что обвинение выстроено достаточно необычно, оно неясно. И на данный момент мне нужно обосновывать собственную невиновность, не осознавая кроме того сути обвинения».
По словам арестованного, ему приходится обосновывать собственную невиновность, не осознавая кроме того сути того, что ему инкриминируется. Он начал со вменяемой ему статьи о незаконной предпринимательской деятельности, причем в части перевода ему денег как главреду научного издания «Новая экономика» (находящегося в перечне ВАК), предназначенных на потребности редакции, так и получения платов за приписываемые его авторству тексты.
Публицист подчернул, что никто из переводивших деньги людей не имеет к нему денежных претензий, а платов за публикации он не приобретал, в то время, когда писал либо редактировал (Сергей Шиптенко заявляет, что редактировал опубликованные под псевдонимом «Артур Григорьев» тексты, являющиеся плодом коллективного труда нескольких авторов). Шиптенко не согласен с обвинением, что его и приписываемые его авторству публикации содержат «разжигание розни», и объявил, что, наоборот, его единственным намерением как ученого и как публициста постоянно являлось сближение Белоруссии и народов России.
Шиптенко не успел завершить собственный выступление — судья назначил следующее совещание на 10:00 20 декабря. Стоит подчернуть, что в ходе выступлений обвиняемых прокурор и судья смотрелись растерянными — складывалось чувство, что они сами не знают, для чего нужен этого уголовный процесс.
Кристина Мельникова, Минск
Лучше и не сообщишь…публицист Крылов
