Мясисто-молочная вятка
К свинкам меня послал главред: «О хорошем также нужно писать – не одни же неприятности нас окружают». Он услышал, что в Кировской области какие-то юные парни рьяно взялись за свиноводство.
Вместо того дабы распилить кредитные деньги (сообщите, так не бывает?), взятые в банках по нацпроектам и госпрограммам, они уже девятый год поднимают рейтинги хозяйства и собственные. А те самые первые миллионы в далеком прошлом вернули.
Начиналось все с разрухи
Константин Гозман, председатель совета директоров агрофирмы «Дороничи», говорит, что начинали они, как хорошие авантюристы:
– Случайно попали в совхоз «Дороничи». Заработную плат работникам в том месте не платили уже восемь месяцев.
Долги кредиторам – 50 миллионов. Свиноводческий комплекс сдавал на реализацию недокормленных животных – по 70 кг вместо 120.
Ясно, что мы полезли к начальникам с полезными рекомендациями. А они в ответ: «В случае если такие умные, то купите нас!» Скинулись и приобрели
Осмотрелись, осознали, что прочно попали, – практически разруха. Колбасный цех на ладан дышал, всего 500 кг продукции в день.
К слову, латают совхозное «наследство» до сих пор – сравнительно не так давно было нужно ремонтировать крыши свинокомплексов советской постройки. Это сейчас всем, и прежде всего им самим, стало очевидным – «попадание» было именно в яблочко.
Мировые цены на продовольствие бьют рекорды, достигли максимума за последние 20 лет, докладывает Глобальная продуктовая и сельскохозяйственная организация ООН – ФАО. Следовательно, агропроизводство имеет все шансы стать высокодоходным бизнесом.
Но сперва тогда же, в 2002 году, отправились за границу обучаться. В том месте пришло познание, что и как нужно делать. Но основной проблемой начало добыть кредитные средства для модернизации и реконструкции производства.
Константину тогда было 27 лет, государство на молодых аграриев и сельское хозяйство наблюдало снисходительно: «Делайте что желаете, лишь не загнитесь». В Москве ходили, обивали пороги банков – убедить банкиров выдать кредит в аграрный сектор было нереально.
В народе бродил анекдот: «Желаешь утратить деньги скоро – иди в казино, приятно – отправляйся на свидание с красоткой, надежно – вложись в сельское хозяйство».
Выход, говорит Гозман, тогда посоветовал министр сельского хозяйства Алексей Гордеев, к которому удалось пробиться на прием.
– По его совету мы подали заявку на конкурс в Минсельхозе и победили. Кредит с большим трудом, на три года вместо пяти по инвестпроекту, но взяли. Эти первые 125 миллионов рублей стали настоящим трамплином, работа закипела.
Закупили и начали установку нового оборудования, реконструировали 30 ветхих корпусов свинокомплекса и выстроили новые.
По большому счету отношение к новшествам у начальников холдинга трепетное. Стоило мне поведать об Анатолии Шугурове из Пензенской области, что на обработку гектара поля в год тратит всего пять литров солярки для техники, без всяких удобрений и химии и оттого имеет на пшенице рентабельность 300%, как заметил, что Константин уже отыскал в компьютере данные – статью в «АН».
Потому, что площадь пахотных земель холдинга уже превысила 50 тыс. га, для Гозмана стабильно независимость и высокие урожаи от засушливого либо чересчур дождливого лета – вопрос не праздный.
Молочные реки
Юные собственники холдинга не имеют наследственной крестьянской памяти. У председателя совета директоров, к примеру, два образования, никак не связанных с сельским хозяйством: Вятский технический университет, инженер-электрик, и Русский академия национальной работы.
Быть может, это и сделало их действенными собственниками. Опираясь на экспертов-производственников с долгим стажем, стали насаждать все лучшее, что удалось подсмотреть в заграничном агробизнесе.
Они не скованы догмами, что «так было заведено еще отцами и нашими дедами».
Несложный пример – молочный животноводческий комплекс. С молочной фермой удалось познакомиться поближе, коровы в отличие от поросят и свиноматок не так подвержены риску подцепить через человека какую-то хворь, которая вмиг нанесет непоправимый урон поголовью.
Комплекс оснащен германским оборудованием, но ПО выбрали израильское, оно на сегодня самое передовое. Фермы комплекса – это не привычно-душные полутемные помещения, а легкие и яркие композитные конструкции, без отопления, с естественной совокупностью вентиляции.
Буренки обогревают сами себя, тепла их тел достаточно, дабы обеспечить в коровнике комфортную плюсовую температуру в самые лютые морозы, пол устлан особыми матами.
Я бы назвал этих голштинских черно-пестрых представителей животного мира, что в том месте живут, «полудикими». В то время, когда зашли к ним с Владимиром Гребневым, зам. главного по животноводству, на нас с большим удивлением уставились много пар глаз.
Одна, самая храбрая и любопытный, под шумок постаралась проверить на съедобность мою куртку – человек в коровнике для них сверхъестественное явление. Удаление навоза – непроизвольный транспортер, шторы на стенах из плотной светопропускающей полимерной пленки поднимаются и опускаются по команде компьютера в зависимости от показаний метеостанции.
На любой корпус по четыре, конечно, также автоматических чесалки. Щетинистые валики, как на автомойках либо дорожных мусороуборочных автомобилях, сами начинают обчесывать корову, когда та поднимется под аппарат. Корм?
Буренки твердо уверены, что сытыми их делает трактор-кормораздатчик.
На дойку умные животные отправляются из корпусов самостоятельно. Загородка открылась, значит, пора. Неприятности были в самые первые дни по окончании пуска комплекса. А позже пошло как по маслу, возможно, коровки также могут делиться опытом.
И лишь в том месте, на подходах к машинному залу, кормилиц встречает человек-сопровождающий. У него функция гаишника-регулировщика, он снабжает порядок и очерёдность при заходе животных на германскую «карусель» – самые шустрые буренки норовят проскочить первыми, создают толпу.
Наконец, корова поднимается в необычный загон а также не видит доярку (пардон, оператора машинного доения), которая обмывает, легко массирует ей вымя и надевает доильный аппарат. Доярки трудятся на месте, простую людскую беготню на протяжении коровьих задов заменяет медленное перемещение карусели.
Одного оборота, в большинстве случаев, достаточно, дабы буренка всецело выдоилась. Нет – отправится на «штрафной» круг.
А доильный аппарат, в то время, когда нужно, сам отсоединится, продезинфицируется и приготовится к следующей клиентке.
На дойке 1600 коров задействовано всего восемь человек, по четыре в смену. И это с запасом, дабы соблюсти трудовое законодательство, обеспечить отпуска и выходные дни.
Карусель кружится с 4.30 утра до 2 часов дня и с 16.30 до 1.30 ночи. В перерывах уборка, профилактика и мойка оборудования. Ежесуточно выходит 31 тонна молока, в среднем по 20 литров на корову.
Вывод – максимально технологично и экономически оправдано. Владимир Гребнев из тех самых специалистов советской школы, начинал на данной ферме три десятка лет назад. на данный момент поразительно горд своим хозяйством – второй уровень.
Грязь, мрак, ведра и лопаты остались в прошлом.
Справка «АН»
Агрохолдинг «Дороничи» в 2010 году:
Реализация мясных колбасных изделий и полуфабрикатов – 20 не. 300 тысячь киллограм.
Производство свинины – 19,9 тыс. тысячь киллограм, 75% областного количества.
Овощи – 14 тыс. тысячь киллограм, 80% рынка области (засуха, в 2009 г. было 22,5 тыс. тысячь киллограм).
Выручка – 5 млрд. 700 млн. руб. (прирост к 2009 г. – 1 млрд.).
Штат сотрудников – 3230 человек.
Среднестатистическая заработная плата более чем 15 тыс. рублей.
Приказано размножаться
Константин Гозман с сотрудниками очевидно пробует сделать холдинг максимально свободным от внешней конъюнктуры. Корма, производство, переработка, реализация готовой продукции оптом и в розницу.
Растениеводство, свиноводство, молоко, громадный ассортимент и овощи колбас и других мясных деликатесов. В данной схеме меньше уязвимых мест, чем в узкоспециализированных хозяйствах.
Несложнее амортизировать колебания рынка, сглаживать в разы изменяющуюся цена фуражного зерна либо горюче-смазочных материалов. У нас не Европа с Америкой, где любой знает собственный место в цепочке, где соглашения поставки заключаются заранее и довольно часто по фиксированным на год вперед стоимостям, а за этим, дабы не было сюрпризов, в том месте строго следят госслужащие национальных надзорных работ.
У холдинга личная сеть из более полусотни фирменных магазинов. Стимулируется борьба в холдинга – Кировский мясокомбинат имеет собственные магазины, «Дороничи» – собственные.
Но с выставок в Российской Федерации и в дальнем зарубежье приза и призы везут и те и другие, демонстрируя уровень качества, не сломанное замороженным импортным мясом. Действительно, обитатели столицы смогут не тревожиться, в Химках и Москве имеется всего пара точек, где возможно купить их продукцию.
С замечательными торговыми сетями договариваться сложно и накладно. Гозман не комплексует по этому поводу, «управиться бы в своей квартире, да и 9 соседних регионов охватить».
Но холдинг уже стал заметным игроком на продуктовом рынке: 1% русского рынка свинины и 15?е место среди хозяйств. И области прекрасно – вятичи ни при каких обстоятельствах так прилично не смотрелись в статотчетах.
Шофер главного Олег гонял автомобиль по производствам холдинга, разбросанным по нескольким районам области, со скоростью реактивного самолета. Дергался, без финиша хватался за телефон, очевидно торопился.
Так и выяснилось – оказывается, у него 17 февраля появилась двойня и предстояло забирать маму с дочками из роддома. Необычный факт: первенец в семье, также девочка, появилась сутки в сутки, ровно пять лет назад.
Мистика? Либо трудится какая-то тайная внутрикорпоративная установка – «Плодитесь и размножайтесь»?
Отцом-то Олег в первый раз стал лишь по окончании того, как покинул личный бизнес по челночным перевозкам Киров – Черкизон (Москва) – Киров и перешел на работу в «Дороничи».
В Туже получил молочный модульный завод (ГТРК Вятка)
