Леонид развозжаев рассказал «газете.ru» о том, чем занимался в заключении
Один из начальников «Левого фронта» Леонид Развозжаев стал известным осуждённым по делу о беспорядках 6 мая 2012 года на Болотной площади. Его наряду с другим фаворитом левых Сергеем Удальцовым обвинили в организации массовых беспорядков по окончании выхода фильма «Анатомия протеста».
В том месте продемонстрировано, как фавориты оппозиционного перемещения договариваются о получении средств от главы комитета парламента Грузии по безопасности и обороне Гиви Таргамадзе. В фильме утверждалось, что запись была сделана скрытой камерой.
Затем Следственный комитет РФ возбудил дело на Развозжаева по статье «Организация массовых беспорядков». Согластно судебному вердикту он взял 4,5 года колонии по статье 212 УК РФ.
Вечером 7 апреля он вышел на свободу, отбыв срок наказания. По словам Развозжаева, его политические взоры остались прежними, но он выступает против насильственных способов политической борьбы.
— Как у вас складывались отношения с другими арестантами?
— В различных местах по-различному. В столичных СИЗО все осознавали, кто я таковой.
В том месте я находился со взрослыми людьми, причем значительно чаще — достигшими определенного положения в обществе.
К примеру, я сидел с бывшим главой горадминистрации Ярославля Евгением Урлашовым, бывшим главой Рыбинска Юрием Ласточкиным, банкиром Владимиром Голубковым. Меня так как держали в спецкорпусах СИЗО, а в том месте простых людей практически нет.
В Красноярской же колонии публика была более, скажем так, народная. Это по большому счету особая колония, «переводящая» малолеток во взрослую судьбу.
В том месте сидят люди, совершившие тяжёлые и очень тяжёлые правонарушения по малолетке, каковые после достижения в колонии для несовершеннолетних 18 лет прибыли в том направлении досиживать уже во «взрослой» территории. В том месте уже было сложнее обнаружить неспециализированный язык в силу отличия в возрасте и в социальном положении.
В этих местах сидят далеко не ангелы, в том месте имеется и идейные преступники, каковые делают из преступности собственный смысл жизни и карьеру. Имеется в том месте и люди с тяжелыми психиатрическими заключениями, каковые однако находятся со всеми остальными зэками.
Привычных в том месте у меня не было, обо мне ни при каких обстоятельствах никто не слышал. Я в том месте был, возможно, единственный «политический» зэк.
Кое-какие арестанты в том месте мне говорили, что явления для того чтобы по большому счету не бывает, у нас с ними споры появлялись.
Но, позже в том месте показались авторитетные в криминальном мире люди, каковые разъясняли вторым зэкам, что такая разновидность осуждённых имеется, что это редкое явление, но в нем нет ничего необычного. Я не слышал о том, дабы в преступном мире была дана «официальная масть» осуждённым наподобие меня, но в Москве у моих сокамерников ко мне не появлялось никаких вопросов.
Трудности были с парнями, кое-какие из которых и слово «политика», быть может, в собственной жизни не слышали.
— Чем занимались в колонии?
Европа вступилась за Развозжаева
Защита Леонида Развозжаева информирует, что ЕСПЧ направил 18 вопросов правительству России и девять — влияниям Украины. Вопросы касаются…
— Я в том месте практически все время провел в камерах, на «воздухе» я совершил всего десять дней, и меня упаковали в отдельное помещение. По всей видимости, администрация колонии испугалась, что я буду советовать людям писать какие-то жалобы на то, что, с моей точки зрения, являлось нарушениями со стороны сотрудников ФСИН и управления колонии.
На мой взор, их было большое количество. Исходя из этого меня запрятали в мелкую камеру на четыре человека.
Я в том месте совершил последние полтора года. 90% времени я занимался чтением книг.
Вначале просматривал все, что попадется, позже администрация мне отправилась навстречу и мне стали приносить книги из тюремной библиотеки, те, каковые я заказывал. Я прочёл практически всего Горького, в особенности мне запомнилась «Жизнь Клима Самгина».
Жаль, что автор не закончил это произведение. Само собой, я прочёл «Что делать?» Чернышевского, «Кто виноват?» Герцена.
Кроме этого мне понравились пара книг о войне, таких авторов, как Василь Быков, Константин Симонов, Юрий Бондарев.
Я выискивал на сегодняшний момент забытых авторов Серебряного века: Владимира Короленко, Малышкина, Исаева, Артема Радостного. стиль и Восхитительные произведения этих авторов, и описание Гражданской войны и предшествующего ей периода произвели на меня яркое впечатление.
В случае если брать Россию финиша ХIХ – начала XX века, то возможно отыскать большое количество аналогий с тем, какие конкретно неточности совершает и власть, и оппозиция.
Кроме того другой раз страшно делается от этих аналогий и от того, к чему может все это привести. Уже на данный момент, по окончании освобождения, я ехал и думал: какой же градус напряженности в обществе и, не дай всевышний, все это полыхнет, чем же все это в итоге обернется?
Тут имеется о чем поразмыслить в первую очередь власть имущим, но и обществу в целом, да и оппозиции также.
— Кое-какие люди считают, что именно ваши показания легли в базу обвинительного вердикта Удальцову. Согласны ли вы с таковой точкой зрения?
— Все знают процесс, все его видели. Результат его был, на мой взор, предрешен независимо от чьих-либо показаний.
Была задача у следствия и суда, и они ее выполнили, так что никакого отношения к закону и к праву все это не имеет. Кто такое может сказать про меня, не знаю.
По всей видимости, лишь те, кто не были на ходе, либо те, кто желают внеси разлад в отечественные отношения.
Мне думается, что материалы дела всецело обосновывают отечественную с Сергеем невиновность. на данный момент имеется ответ Европейского суда по защите прав человека (ЕСПЧ) о событиях на Болотной площади, в том месте люди уже оправданы, проходящие по этому делу. И о какой юридической стороне вопроса сказать затем?
Помимо этого, уже прецедентным порядком ЕСПЧ решил о так называемых явках с повинной. Судьям рекомендовано, дабы они не принимали их к сведенью, в случае если на стадии разбирательства подсудимый отказывается от них.
Оперативники довольно часто «выбивают» эти явки либо приобретают признание под давлением. Это видно на примере многих процессов (в 2014 году явку с повинной Развозжаева суд счел одним из доказательств вины и одновременно — смягчающим событием. — «Газета.Ru»).
— По окончании событий 6 мая 2012 года на Болотной площади вы перебрались на Украину. А дальше предположения расходятся: СК РФ и украинские пограничники утверждают, что вы добровольно возвратились в Россию.
Сами вы говорили, что вас похитили и перевезли на русского территорию тайно. Какой версии вы придерживаетесь на данный момент?
— Я не поменял собственную позицию на данный счет. Причем дело не только во мне: были свидетели моего похищения. И первоначально не я это сообщил, а
очевидцы, трудившиеся в офисе ООН по делам беженцев в Киеве, каковые видели, как меня похитили. Они обратились в украинскую милицию с заявлением об этом.
В то время, когда меня с территории Украины вывозили, то их пограничники поставили мне штамп о моем выезде с их территории. Как поведал мне позже мой юрист, о моем въезде в Россию штампа уже нет.
По всей видимости, не известно почему меня не решились официально перевозить через российский пограничный пункт.
— На протяжении процесса показания против вас дала женщина Самира Бадер, с которой у вас были родные отношения. Как-то изменилось у вас отношение к ней затем?
— Я ни на кого зла не держу, поскольку осознаю, что через чур тяжелая тогда была обстановка и на людей очень сильно давили психологически. Нужно трезво оценивать силы людей.
Предрешенность процесса была очевидна задолго до его начала а также до событий на Болотной пощади.
«Не то место, и не та трибуна»
В Городском суде столицы длятся слушания по делу в отношении Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. Координаторов «Левого фронта» обвиняют в подготовке…
Возможно, все было уже известно заблаговременно с момента отечественного знакомства с Константином Лебедевым (еще один фигурант «болотного дела», кроме этого был признан русским судом виновным в организации массовых беспорядков 6 мая 2012 года. — «Газета.Ru») . Это была операция разведслужб.
И на какие-то частные показания определенных лиц по большому счету не следует внимания обращать. Я наблюдаю в общем на все эти вещи в контексте неспециализированной политической обстановке в Российской Федерации в то время.
Надеюсь, на данный момент она чуть-чуть вторая и нам разрешат заниматься нормально публично-политической деятельностью, которой мы и занимались ранее.
— А вы собирались продолжать ею заниматься?
— Деятельно, среди них и по обстоятельству собственной физической формы, я вряд ли смогу этим заниматься. Но какой-то интерес я к этому, само собой разумеется, буду проявлять.
А также, быть может, и через какие-то аналитические записки либо через консультационную деятельность. Не смотря на то, что до тех пор пока я ни в чем не уверен. Все будет зависеть от моего состояния организма, которое я еще не совсем осознаю.
Сведениям на этот счет, каковые предоставила ФСИН России, я не до конца верю. Все будет зависеть от анализов и медицинских обследований.
— Вы не поменяли собственные политические убеждения?
— Нет, не поменял. Разве что я стал толерантнее относиться к людям. Я вижу, как растет ожесточенность в обществе.
Учитывая, что я насмотрелся на проявления агрессии в местах не столь отдаленных, мне это совсем не нравится. Я бы желал, дабы публично-политические силы в Российской Федерации на данный момент нашли возможность выстраивать диалог между собой и ушли от агрессии.
