Кровь за кровь, смерть за смерть
02.02.2017 00:09:39
Сейчас, спустя 74 года со дня окончания Сталинградской битвы, тот неравный и мучительный бой вспоминает ветеран войны, имеющий большое количество призов, в числе которых орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги», начальник подразделения разведки, капитан Михаил Ефимович Яковлев.
Прибыли к наступлению
На фронт юный лейтенант Михаил Яковлев ушёл сразу после окончания ускоренной учёбы в Саратовском пехотном училище. Первый собственный бой он не забудет ни при каких обстоятельствах.
Ему было нужно руководить воинами, каковые были намного старше его, а горы убитых людей стоят перед глазами до сих пор.
– Меня взяли на фронт в 17 лет, сразу после окончания училища, – вспоминает Михаил Ефимович. – От Саратова до Камышева нас везли по железной дороге, дальше было нельзя – немцы бомбили. А к Сталинграду шли уже пешком, колоннами, со стороны Мамаева кургана.
По дороге бомбили, большое количество ребят полегло ещё на подступах к городу. Ситуация была страшная.
Под Сталинградом был начальником стрелкового взвода, позже начальником пулемётной роты, насчитывавшей 120 человек.
В город прибыли точно перед отечественным наступлением. Часть, в которой служил, входила в группу прорыва германского окружения. И вот нужно идти в наступление.
Представьте, каково было мне, молодому лейтенанту, руководить людьми, идти с ними на смерть? Но с задачей совладали, и в то время, когда порвали оборону соперника, нас поделили на две группы: перед одной стояла задача окружить соперника, а второй, в которой было и моё подразделение, приказано продолжать наступление.
Шли вперёд по полю, по пояс в снегу, холод был ужасный. Немцы пробовали удержать нас шквальным огнём.
Но война имеется война, приказ Сталина – ни шагу назад!
За германским пайком
Тяжёлые были времена, сил не хватало, питались раз в день. Зимний период хлеб рубили топором, еду нам приносили в термосах, ближе к ночи, дабы не попасть под обстрел.
Наилучшее питание было по окончании наступления, в то время, когда получалось отбить деревню у немцев. Это была радость! Обнаружили картошку, запасы продовольствия.
А вдруг германскую траншею займешь, то галеты и спирт тебе обеспечены. Ели и убитых лошадей, мало разогревали мерзлую конину на костре и грызли её.
Вот так и выживали. При наступлении было весьма тяжело поднять людей из траншей, вынудить идти под открытый пламя.
Погибало довольно много, в какойто момент прекратили кроме того подсчитывать утраты. Бывало, батальон, в котором утром на обеспечении стояло 150 человек, к вечеру насчитывал 12–15 бойцов.
Ночью армию пополняли из ближних сёл, необученные бойцы поднимались в строй наравне с закалёнными уже воинами.
Пуля навылет
В одном из наступлений Михаил Яковлев взял сквозное ранение в грудь, задело и левую руку. Всю ночь юный офицер пролежал в поле на снегу. сильный мороз и Пурга уже не чувствовались, пока боец был ещё в памяти, слышал, как немцы ходили и добивали раненых.
– На белом снегу прекрасно видно, как шевелятся тёмные пятна, их и достреливали немцы, – вспоминает Михаил Ефимович. – Везло тем, кто был без сознания либо успел притвориться мёртвым. Мне повезло, и я остался жив.
Утром пришёл в сознание от грохота – отечественные наступают. Слышу, ходят по полю и окрикивают раненых.
Из последних сил подал символ, что живой. Ни при каких обстоятельствах не забуду ужасную картину: меня везут на санях, а около, в поле, местное население из ближайших сёл, стаскивает трупы и отечественных, и немцев и складывает их копнами, дабы легче было хоронить. Получались настоящие горы из мёртвых
По дороге в больницу Яковлев заболел тифом. 14 дней провалялся в бараке, изнемогая от заболевания. Радовало одно – прекрасно кормили и заботились с особенным вниманием. Так, медлено поставили на ноги.
В военного госпиталь по окончании фронта пострадавшие , лечились от вшей.
– Не мылись же месяцами и ничего, выживали, – смеётся Михаил Ефимович. – В первые годы войны по окончании военного госпиталя в собственную часть редко кому получалось возвратиться, а в первой половине 40-ых годов двадцатого века вышел приказ, дабы по окончании военного госпиталя отправляли лишь в собственное подразделение. По причине того, что в родной части боец лучше вести войну.
И пускай многих уже нет в живых, но кроме того дватри однополчанина – это уже семья, в сражении это весьма помогало.
Ночные разведчики
Наступления, ночные операции, нескончаемые битвы – всё это ни при каких обстоятельствах не сотрётся из памяти фронтовика. Любая мелочь, отрывок из его прошлого раскрывает нам целую картину той войны, все её тяготы и страхи.
– Был я и начальником пулемётной роты в звании уже лейтенанта , – продолжает собственный рассказ Яковлев. – А позже забрали в разведку. Вы кроме того представить не имеете возможность, как мне было страшно тогда! Что такое – идти на смерть, ничего не зная о разведке?
Позже, в то время, когда уже пообтёрся, разобрался в тонкостях, ужас отходил на второй план.
Задание разведчика – каждую ночь уточнить и нанести на карту размещение огневых точек соперника. В разведку брали лишь здоровых воинов и лишь по согласию, поскольку с задачей лезть в траншею к немцам каждую ночь справится не каждый.
Необходимо не просто быть храбрым человеком, дабы решиться на такое, но ещё и осознавать, что от твоих действий зависят судьбе однополчан. По законам разведки не было возможности покинуть раненого либо убитого товарища на вражеской территории а также на нейтральной полосе.
Это давало какуюто уверенность разведчику, что его не кинут, вынесут к своим кроме того мёртвого, он не будет принимать во внимание без вести пропавшим, что для многих солдат было ужаснее смерти. Воины старались нацарапать собственное имя на ложке, которую носили с собой, либо портсигаре, подписывали кроме того котелки.
Так они решили, в случае если уж суждено было погибнуть, их останки имели возможность бы опознать и захоронить почеловечески.
– Сражался три с половиной года, – заканчивает собственный рассказ Михаил Ефимович. – Сражался и на Сталинградском фронте, и на Втором Белорусском. За это время взял четыре ранения и контузию.
По окончании военного госпиталя, в то время, когда до конца войны оставалось три с половиной месяца, меня направили на направления «Выстрел». В сутки Победы, 9 Мая, был в Ульяновске, мы знали, что нас готовят к переброске на Дальний Восток, бороться с японским милитаризмом.
С одной стороны, радовались, что победа уже за нами, с другой, была сильная тревога – в первых рядах снова битвы. По окончании направлений в июле 1945го нас перебросили в Маньчжурию, мы выгнали оттуда японцев, а территорию снова передали Китаю.
Тогда и закончилась война.
Сейчас Михаил Яковлев довольно часто видится со студентами и школьниками, говоря им о сражениях, о том тяжёлом времени, в то время, когда люди жили в страхе и мучениях, отдавали собственные жизни за будущие поколения и страну. Его слушают с чувством и особым вниманием искренней признательности, поскольку перед ними настоящий храбрец, что знает о той Великой и бессердечной войне не понаслышке.
СТРАШНЫЙ СУД ДЛЯ ЗАЙЦЕВЫХ \
