Коррекция разума
Экономия на образовании усиливается : в 2016 г. закроются все коррекционные школы. А их в Российской Федерации насчитывается 1660.
Вместо в стране обещают расширять образования и возможности: другими словами перевести детей-калек в простые школы, создав в том месте условия для их самореализации. Но конкретно до школ доходят деньги, которых хватит разве что на пандусы для школьного крыльца.
Калеки, на выход!
В октябре 2014 г. о тревожной ситуации сказала президенту Путина преподаватель школы №33 г. Смоленска Наталия Семенцова. «Вы привели статистику: 150 коррекционных школ закрыто в последнии месяцы, – заявил президент, комментируя слова Семенцовой. – Непременно, закрытие школ, если оно происходит, должно быть сопоставлено с возможностями инклюзивного образования. А этого, к сожалению, нет.
И на это я прошу Минобразования и наших коллег, начальников регионов РФ, обратить самое внимание».
«Коллеги» из правительства Медведева к тому времени уже пересадили коррекционные школы на голодный паёк. К примеру, на каждого обучающегося столичной школы-интерната №30 выделяются 8 тыс. рублей в год, а бюджет учреждения за пара лет сократился в два раза. «Оптимизация» коррекционной школы для глухих принесла уникальное ответ: сурдопедагоги сейчас трудятся лишь до обеда.
А в единственной на Москву вечерней школе для глухих №197 сурдопедагогов вовсе сократили. И это Москва – в провинции обстановка ещё хуже.
Количество коррекционных школ России понижалось неспешно: в 2000 г. их насчитывалось 1967, через пять лет осталось 1810. Но обвальным процесс стал как раз сейчас: в 2012 г. – 1728 школ, в 2014 г. – 1660.
Наряду с этим школьники вовсе не становились здоровее.
– Количество детей, нуждающихся в особом образовании, каждый год возрастает на 4–5%, – говорит член оргкомитета перемещения «Образование для всех» Светлана Суворова. – Рост отмечается за счёт повышения доли страдающих хроническими недугами. Заболеваемость детей заболеваниями костно-мышечной совокупности выросла на 53,6%, эндокринной совокупности – на 45,6%, врождённых аномалий – на 41,8%.
В случае если во второй половине 90-ых годов XX века ребёнок-калека приходился на 70 детей в возрасте до 15 лет, то сейчас соотношение приблизительно 1 к 50.
В это же время коррекционные школы посещают не только дети-калеки. Не редкость нарушения речи позваны возрастными изюминками. Либо отмечается задержка психологического развития, которую в полной мере возможно преодолеть.
В стране 30 млн детей, из которых 1 млн испытывает недостаток в коррекционной помощи. Таковы подсчёты Министерства образования, а согласно данным ЮНЕСКО, у нас 2–3 млн «особенных детей».
Мест в коррекционных учреждениях всего 500 тысяч. А по закону «Об образовании» с 1 сентября 2016 г. провалится сквозь землю само понятие «коррекционная школа».
Вместо будет введён новый образовательный стандарт инклюзивного образования, другими словами дети с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) будут обучаться вместе с простыми школьниками. Мнения специалистов разделились.
Одни уверены в том, что рядом со здоровыми сверстниками калеки будут лучше социализироваться. Другие опасаются, что ребёнок с умственной отсталостью либо слабослышащий, напротив, станет в школе объектом издевательств, да и неспециализированный уровень среднего образования снизится.
Как же тогда западный опыт? К примеру, в Швеции дети с самыми различными свойствами замечательно обучаются совместно. Но неприятность в том, что таковой образовательный процесс необходимо запускать с умом: неспешно и со большими денежными издержками.
А в русском варианте переход на инклюзию связан, наверное, только с экономией. На содержание одного ребёнка с ОВЗ тратится в 20 раза больше средств, чем в простой школе. «Реформа» содержится в том, дабы его за парту совместно со всеми и взглянуть, что окажется.
Имя им – миллион
Глава минобразования, напротив, полон оптимизма. По его сведениям, количество детей с ОВЗ, обучающихся инклюзивно, за три года возросло на 15,5%. В этом учебном году чуть менее половины детей с ОВЗ (212 тыс.) обучаются в коррекционных школах, каковые планируют закрывать.
Остальные 270 тыс. ребят уже посещают простые школы: 110 тыс. получают образование отдельных «инвалидных» классах, 160 тыс. – со здоровыми сверстниками. Итого получается 482 тыс. детей.
Но так как ещё сравнительно не так давно министерство признавало, что в коррекционной помощи нуждаются около 1 млн обучающихся. Куда же делись почти 520 тыс. «особенных детей»? Где они?
Что у Ливанова с головой?
По всей видимости, они растворились в чиновничьих отчётах. К тому же стало сложнее взять инвалидность.
– Я третий год обосновываю, что у моего 5-летнего сына детский церебральный паралич, – говорит Оксана из Новгородской области. – Вместо того дабы нормально обследовать ребёнка, требуют собирать бумаги. А нет статуса калеки – значит, и пособия нет.
И в какую школу мне его отдавать?
У своих родителей ребёнка с ОВЗ имеется две альтернативы простой и коррекционной школам: специальный интернат Минздрава либо домашнее обучение. На интернат редкий родитель решится, но к домашнему обучению власти его толкают обеими руками.
Наряду с этим фактически все хлопоты и расходы ложатся на семью.
– Мой ребёнок – калека по зрению, отдали его в инклюзивный класс, – говорит Ольга Мартыненко из Санкт-Петербурга. – В первом классе я боролась за то, дабы обезопасисть ребёнка от издевательств одноклассников. А в будущем году уже педагоги стали топить мальчика в двойках,не смотря на то, что главная причина нехорошей успеваемости была в том, что он не видит написанного на доске.
Я пробовала перевести сына в другую школу, но мне отказывали по предлогу – вы, дескать, по адресу не к нам приписаны. Не смотря на то, что ясно, что не желали брать лишнюю проблему.
И что оставалось? Лишь перевести ребёнка на домашнее обучение.
Не по Димке шапка
Инклюзия – процесс комплексный и постепенный. В государствах, на удачи которых кивают отечественные госслужащие, в нём участвует всё общество. Детям с пелёнок растолковывают, что некоторым их сверстникам повезло меньше, чем им, – они не легко больны.
И издеваться над слепым либо глухим – верх скотства. Да и своих родителей хулиганов за это смогут сурово оштрафовать.
Параллельно институты готовят экспертов в нужном количестве, любой школьный преподаватель обязан сдать отдельный курс по работе с детьми с ОВЗ. В школе на каждых 5–6 проблемных детей приходится тьютор – взрослый приятель, помогающий ребёнку сгладить все появляющиеся несоответствия со средой.
На фоне данной работы уже мелочью выглядит техническая сторона. В случае если у ребёнка неприятности со зрением, то нужно иметь аудиобиблиотеку пособий и всех учебников, рельефный материал, особую оптику.
Простая вещь – преобразователь световых сигналов в звуковые и тактильные. Как два раза два – пандусы для колясочников и лифты.
В подавляющем большинстве русских школ всего этого нет. Как нет тьюторов, а учителя, в то время, когда ребёнок с ОВЗ их не осознаёт, . Более того, редкие школы, где для «особенных детей» созданы хоть какие-то условия – продукт энтузиазма их директоров.
А все остальные – обычное следствие министерской «заботы».
В один момент с объявлением о закрытии коррекционных школ, премьер Медведев сказал, что на инклюзию из бюджета выделят 3 млрд рублей. Как сообщено в официальных сообщениях, эти средства «будут распределены между 82 субъектами РФ на формирование 3150 базисных общеобразовательных школ с условиями для инклюзивного образования детей-калек».
Но вот какое дело: в 2011 г. на эти цели выделялось 9 млрд – втрое больше. А последствия очень скромны.
Детский омбудсмен Павел Астахов подчернул, что за последние 5 лет количество особых (коррекционных) учреждений сократилось в Российской Федерации на 8,6%. Наряду с этим число коррекционных классов возросло только на 5,4%, а во время с 2013 по 2014 год и вовсе начало понижаться – на 37 штук.В 2011 г. в Министерства образования клялись учесть «все нюансы», организовали программу «Дешёвая среда».
Прошло четыре года. Большое количество ли вы видите съездов для колясочников у ближайшей школы?
3 млрд руб. на 3,1 тыс. русских школ – это меньше миллиона рублей на школу. Никакую инклюзию на эти средства запустить нереально.
– Мы проводили изучение внедрения инклюзивного образования в Санкт-Петербурге в 2013 году, – говорит политолог Анна Рудая. – 10 муниципальным школам досталось 9,7 млн рублей. Но, во-первых, в коррекционных школах города обучается 4 тыс. детей – в 10 учреждений их распределить никак не окажется.
Во-вторых, денег хватит лишь «на булавки». Одна из школ Приморского района разместила заказ на поручни и пандусы в собственном строении на сумму 959 тыс. рублей.
Вот и годовой бюджет! А где взять на всё другое?
Инклюзию сознательно сделали бревном, которое запускают против течения. Так как солидную часть денег на её развитие должны искать регионы.
По мысли медведевских реформаторов закупать за валюту электронные лупы и сенсорные айпады будут те самые областные госслужащие, каковые на данный момент в поте лица кромсают социалку по всей стране: школы, поликлиники, дома старых. Пробуя хоть как-то свести финиши с финишами, они заточены на сокращение бюджетников и всех связанных с ними затрат.
И уже заострили жало на освобождающиеся строения. И внезапно им новый привет из центра: «обеспечить развитие инклюзивного образования».
Получается как в смешном рассказе: «Задали вопрос, что такое квадратный трёхчлен – а я и не знаю. А также представить себе не могу».
ВИДЕОПРОГУЛКА КОРРЕКЦИЯ ТЕЛА ЭМОЦИЙ РАЗУМА ЭНЕРГЕТИКА ИЛЛЮЗИИ СЫРОЕДОВ СОВОКУПНОСТЬ УПРАВЛЕНИЯ СОЗНАНИЯ
