Экстремальное искусство марины абрамович — «наука»
С ней трудились Jay Z и Lady Gaga: отвага, которую приносит Марина Абарамович в мастерство перформанса, воистину бесконечна.
В то время, когда Марина Абрамович пришла на похороны Сьюзен Зонтаг в 2004 году, ее поразила скромность церемонии. Она считала, что ее подруга заслужила многочисленного собрания людей, где многие из тех, кто обожали ее, имели возможность бы собраться, дабы дать дань памяти ее необычайной и насыщенной жизни.
Затем она решила не оставлять собственное погребение на волю случая (либо кого-то еще) и обговорила с юристом все подробности собственного «последнего произведения».
Кроме дресс-кода (никто не должен быть в тёмном) и музыки (Энони выполнит «My Way») Марина Абрамович указала юристу, что желает, дабы у нее было три могилы в трех самых дорогих для нее городах: Белграде, Нью Йорке и-Амстердаме. Та, где она в действительности упокоится, будет сохраняться в секрете.
По окончании прочтения сравнительно не так давно вышедшей биографии артистки «Идти через стенки» (Walk Through Walls) совсем не думается необычным, что она желает организовать личные похороны с таким же вниманием к подробностям, которое было характерно всем художественным перформансам в ее жизни. С самых ранних лет ее жизненный путь — это продолжительный экстремальный спектакль.
Продолжающаяся вот уже практически 60 лет карьера принесла Марине Абрамович совсем особенную славу. Зрители готовы ночевать в палатках у музеев, дабы лишь попасть на ее самые известные представления и встретиться с ней совместные работы со знаменитостями наподобие Jay Z и Lady Gaga, которыми она занимается в перерывах между музейными выставками.
Любой новый ее проект завлекает самое интерес прессы, а самые известные — прекрасно известны и подробно изучены.
«Идти через стенки» — это увлекательная биография со множеством увлекательных подробностей (она в действительности восемь часов сидела на месте, не отходя в туалет на протяжении перформанса «В присутствии живописца») и парой эзотерических штрихов (ясновидящие, телепатия, силы тибетских монахов). В книге описывается, как Марина Абрамович развивалась в роли мастера перформанса, и как она популяризировала эту форму художественного выражения, став «крестной матерью перформанса».
© Wikimedia / Shelby LessigМарина Абрамович на протяжении перформанса «В присутствии живописца»
Марина Абрамович появилась в Югославии по окончании Второй мировой в семье сторонников и коммунистов маршала Тито. Их уровень судьбы был довольно высоким из-за положения в партийной иерархии.
Но ее детство не было несложным: разрушительные отношения со строгой матерью и отстраненные — с любимым, но редко бывающим дома отцом.
Она отыскала убежище в мастерстве, единственном времяпровождении, в котором мать давала ей относительную свободу. Сценическое мастерство она открыла для себя только в самом финише подростковых лет, но мастерство бунтарской постановки было свойственно ей с самого юного возраста.
Так, маленькая Марина некое время попросту отказывалась ходить. Это решение она связывает с тем, что ее чуть ли не раздирали на части различные члены семьи. Уже ребёнком, она размазала по стенам и своей комнате коричневый гуталин, дабы мать держалась от нее подальше.
Состав напоминал с виду фикалии и владел очень неприятным запахом (о последствиях собственного поступка она молчит).
В то время, когда она лишь делала первые шаги как художница, мастерство перформанса было еще совсем молодым перемещением, которое стремилось привлечь интерес художественных кругов. Марина Абрамович сыграла огромную роль в его распространении, расширив наряду с этим собственных возможностей и границы искусства.
Пользуясь собственным телом как инструментом, она испытывала в данной работе пределы боли, человеческих отношений и страха, дабы достигнуть более большого уровня сознания. Самая необычная черта многих перформансов художницы в том, что она ставила на кон жизнь и собственное здоровье, дабы достигнуть четко поставленной цели.
Она вовсе не пытается к смертной казни (более того, она не имеет возможности принять самоубийства тех, «у кого имеется творческий дар, по причине того, что отечественный долг — делиться этим бесплатно с другими»), но появляющиеся у читателя сомнения в полной мере понятны, учитывая ее предрасположенность к тому, дабы убиваться на работе.
Как «измерить» мастерство
The Guardian08.10.2016В то время, когда без красоты не могло быть искусства
The Wall Street Journal24.10.2016Москва подавляет бунт, на этот раз — в мастерстве
The New York Times28.08.2016Снег в мировом мастерстве
BBC10.01.2016Поджог двери ФСБ — это мастерство
Русская служба RFI10.11.2015Провал как двигатель мастерства
31.03.2013Одним из первых перформансов тогда еще 23-летней Марины стал шокирующий «Ритм 0» в галерея исскуства Неаполя. На протяжении представления она поставила перед собой стол, на котором лежали 72 предмета, от розы до зеркала, от ножа до пистолета.
На листе бумаги были обозначены простые руководства: в течение шести часов «я — предмет. На это время я беру на себя всю ответственность».
В конце вечера кто-то порезал ей шею ножом (шрам остался до сих пор), а кто-то второй кроме того забрал пистолет и приставил его ей к виску. Присутствующие вмешались, дабы не разрешить нажать на курок. «Я готовься взять на себя ответственность за последствия», — пишет Марина Абрамович о подготовке этого перформанса.
В конце «на меня было страшно наблюдать. Я была полуголая, и у меня шла кровь.
Все волосы промокли». В итоге — громадной успех.
На одном из прошлых перформансов «Ритм 10» Марина Абрамович продемонстрировала игру, в которую играются югославские крестьяне и русский на протяжении попоек. Она села на пол перед зрителями и начала в стремительном темпе бить ножом между пальцами.
Происходящее записывалось на микрофон. Она издавала громкие стоны любой раз, как промахивалась и резала пальцы. Так было с десятью ножами.
После этого все началось заново с параллельным воспроизведением первой записи, в то время как второй магнитофон записывал новые всхлипы поверх ветхих. Перформанс закончился бурной овацией и принес познание того, чего она имела возможность добиться данной новой формой художественного самовыражения. «Я пережила полную свободу, почувствовало, что мое тело очень, что боль не имеет значения, и это опьянило меня… Я знала, что обязана снова почувствовать это чувство, опять и опять», — пишет она.
Так она и поступила.
На протяжении следующих перформансов она выцарапала у себя на животе звезду и легла на лед, сидела ровно четыре секунд и 20 минуты перед любовником Улаем, что целился стрелой прямо ей в сердце, бежала на полной скорости прямо к нему, дабы их обнаженные тела столкнулись, опять и опять. Совершила 12 дней без пищи на глазах визитёров галереи . Чистила огромную гору окровавленных коровьих костей в Венеции.
Наконец, поставила спектакль о собственной смерти. Все эти перформансы отражают ту либо иную часть жизненного опыта либо личной истории Марины ее попытки и Абрамович увеличить понимания и пределы выносливости самой себя.
© AP Photo, Luigi CostantiniЮгославская художница Марина Абрамович чистит огромную гору окровавленных коровьих костей на вытавке в Венеции
По окончанию представлений она отправлялась в столь же экстремальные места, дабы оправиться от пережитого: в изолированный от мира монастырь в Гималаях, отдаленные уголки Индии, к бразильским шаманам.
Для восстановления сердечных и излечения болей от особенно трудной работы она отправлялась на поиски опыта, что бы расширил ее духовные границы посредством жёстких либо необычных очистительных ритуалов. Ближе к концу биографии Марина Абрамович говорит, что видит себя в форме трех человек: Марины-воительницы, духовной Марины и Марины-дурехи, «бедной маленькой Марины, которая вычисляет чушью все то, чем занимается… В то время, когда ей безрадостно, она наблюдает нехорошие фильмы, съедает целую коробку шоколадок и засовывает голову под подушку, твердя, что никаких неприятностей не существует».
В конечном счете, маленькая соломинка достается как раз ей.
Марина Абрамович, несомненно, духовный человек и воительница. В перформансах она постоянно сбрасывала все покровы (причем время от времени в буквальном смысле), а в книге не упускает ни мельчайших подробностей собственной жизни.
Оставшаяся печаль от воспоминаний о матери ощущается на всех страницах. Как и скорбь в конце взаимоотношений с любимыми Улаем и молодым итальянцем Паоло (оба они ей изменяли).
Она не скрывает от читателей пикантных подробностей сексуальных удач либо, напротив, неудач собственных любовников, но создается чувство, что она оберегает самую хрупкую часть собственной личности. «Марину-дуреху, которая «проходила через преисподняя перед каждым перфомансом» и разрешает в противном случае посмотреть на великую художницу. Ее обычно задвигают в сторону страстные рассуждения амбициозной Марины либо страдания Марины с разбитым сердцем.
Как и в собственном мастерстве, Марина Абрамович устанавливает правила откровений, осуществляет контроль представление и дает читателю только то, чего желает сама и ничего больше.
© РИА Новости, Валерий Мельников | Перейти в фотобанкОткрытие выставки Марины Абрамович «В присутствии живописца»
В 2010 году на протяжении перформанса «В присутствии живописца» в рамках ретроспективы Музея современного мастерства Марина Абрамович сидела на стуле три месяца по восемь часов в сутки, не спуская взора с потока визитёров. Данный перформанс стал одним из самых известных и ответственных для нее и разрешил показать широкой аудитории его «преображающую силу, которой нет у других форм мастерства».
Как она пишет, «данный перформанс вышел за границы перформанса. Это была сама жизнь… Я стала все больше убеждаться в том, что мастерство должно быть отражением судьбы, принадлежать всем.
Я очень почувствовала, что у всего, что я сделала, имеется цель». Биография практически переполнена этим красивым беспорядком, прекрасной и сложной смесью жизни и искусства.
Марина Абрамович и Уве Лайсипен. Встреча влюблённых по окончании продолжительной разлуки.
