Интервью артема тарасова газете.ru

Никакой спланированной перестройки по большому счету не было. А что было? Пришел к власти новый, юный правитель, генсек Горбачев. Тогда, кстати, анекдот ходил: «У Горбачева на щеке все время синяк.

Откуда? Любой член Политбюро подходит к нему, берет за щеку и говорит: «Ух, какой ты молоденький».

Вот данный «молоденький» отправился за границу, заметил прекрасные западные магазины и захотел что-нибудь такое у себя устроить.

Перестраивать начали с увольнений государственныхы служащих из Госплана, Госснаба, министерств. А у нас, напомню, была тогда плановая экономика.

Она предполагала, что любой государственный служащий занимается каким-то своим продуктом. К примеру,

сидел человек — основной эксперт по гвоздям в Советском Альянсе. Он знал про гвозди все.

И в случае если его убрать, гвозди, фигурально выражаясь, сходу исчезали.

По причине того, что государственный служащий данный занимался контролем добычи сырья для гвоздей, изготовления проволоки, планированием, куда позже эту проволоку послать, рассчитывал, сколько гвоздей произвести, куда вывезти и кому дать. И в то время, когда государственного служащего неожиданно увольняли, страдала вся цепочка.

Так в конце 1980-х начало все исчезать.

И эти неожиданные исчезновения товаров побудили кого-то в ЦК КПСС сообщить: а давайте отыщем в памяти НЭП, предоставит шанс людям открывать мелкие лавочки, лишь назовем их кооперативами. Все реально началось лишь во второй половине 80-ых годов XX века, вместе с кооперативным перемещением, до того были одни безлюдные беседы.

Первые ласточки кооперации

У меня было кооперативное предприятие в Советском Альянсе №10, показалось оно в апреле 1987-го, именовалось кооператив «Прогресс». О миллионах я ни при каких обстоятельствах не грезил.

Был завлабораторией в НИИ, кандидат наук. Но

ко мне пришел фарцовщик привычный с круглыми глазами и сообщил: «Артем Михайлович, дали иметь печать и банковский счёт. Мы с вами столько денег сделаем, вы себе представить не имеете возможность».

Пришел он ко мне, по причине того, что я был «ученый», имел возможность написать устав и без того потом. И вот мы написали устав (сами, типовых еще не было) — отнесли в Моссовет. В том месте нас быстренько зарегистрировали и дали печать.

На следующий сутки мой компаньон-фарцовщик говорит: «Ну что, печать сейчас имеется, счет имеется, что будем делать? Давай придумай что-нибудь». И именно мне на глаза попалась рижская газета «Ригас балс», где уже показались брачные объявления — ищу мужа, ищу жену.

Я говорю: «Слушай, давай откроем брачную контору».

Открыли мы ее при мастерской по ремонту бытовой техники — кооператив разрешали открывать лишь при каком-то госпредприятии — и дали объявление в газету. Директор данной мастерской нам сообщил: «Мне весьма интересно, как скоро вас посадят.

Исходя из этого, прошу вас, вот вам место, имеете возможность открывать брачную контору. Делайте что желаете».

Тут нужно пояснить, что в то время без прописки в Москве не было возможности отыскать работу. А прописку возможно было взять, лишь женившись. Осознаёте, из-за чего к нам в первые пять дней пришло 4 тыс. человек?

И любой платил 25 руб. Всего 100 тыс. руб. на 12 человек, занятых в кооперативе.

Это при средней заработной в стране 130 руб. в месяц.

Действительно, в то время, когда мы заметили эту толпу, что пришла в первоначальный же сутки, скорее испугались. Нужно было придумать что-то наподобие конвейера. Мы запустили его уже на следующий день: тратили на одного клиента менее 60 секунд. Как он трудился?

Входил человек, ему выдавались анкета, которую не торопясь нужно заполнить дома, адрес фотографа, позже девочка вела его под руку к кассе, растолковывая, что компьютер в обязательном порядке подберет мужа либо жену. Человек вносил 25 руб. — и дальше, не останавливаясь, как поток в Мавзолее, выходил через тёмный движение…

Все было превосходно, но на шестой сутки нас закрыли. Позвали в Моссовет и сообщили: вы открылись чтобы плодить фиктивные браки. В общем,

меня планировали посадить за воровство в очень больших размерах, но помогло, во-первых, то событие, что у нас в кооперативе значился сын Генерального прокурора Москвы. Был психологом из официального бюро знакомств.

И вдобавок нас спасло вот что: любой, в то время, когда вносил деньги, оставлял собственный адрес. И вот мы сидели, целыми днями запаковывали 25 руб. в конверты и отправляли обратно людям с извинениями.

В общем, первый блин вышел комом. Но прошло с месяц, возможно, в этот самый момент мне звонит директор данной самой мастерской по ремонту бытовой техники: «Ну чего, закрыли?» Я говорю: «Закрыли». «Ну посадили?» — «Нет, не посадили». — «Тогда давай еще раз попытайся.

Ты же инженер. На хрена вы открыли брачную контору? Это же безнравственно в Советском Альянсе.

Займись делом. У тебя имеется эксперты с паяльниками?»

Я говорю: «Да». «Ну начни ремонтировать что-нибудь такое, чего мы не ремонтируем». У меня «бах!» в голове. Я говорю: «Давай». И открываем мы кооператив «Техника», что взялся ремонтировать всю зарубежную бытовую технику: видеомагнитофоны, телевизоры и без того потом.

Тогда в СССР фактически ни одной мастерской для этого барахла не было, потому, что подробности не завозились.

И вот я посадил умельцев, кандидатов наук, электронщиков, в данной же самой мастерской, каковые стали вскрывать японские устройства, выбрасывать сгоревшие подробности и ставить на их места советские огроменные транзисторы. Как-то их впихивали в том направлении вместе с проводами, заливали эпоксидкой, закрывали крышкой — и трудилась техника!

Страно, но трудилась! Мастерская начала процветать.

И все это продолжалось аж два месяца. До тех пор пока кто-то не вскрыл дома собственный видеомагнитофон и не заметил эти советские транзисторы, чуть ли не лампы…

В общем, он написал в прокуратуру, что мы воруем запчасти. Нам снова дело, снова у нас имеется сын прокурора под боком, что нас вытягивает из данной ситуации.

Девушки легкого поведения, доллары США, компьютеры

Одвременно с этим я вел переговоры с Главным вычислительным центром Академии наук. Они мне сообщили: «Артем Михайлович, у нас имеется собственные продукты программные. Но мы их не можем реализовывать». очень способные парни в том месте трудились.

К примеру, Чижов, что русифицировал DOS. В общем, он стал участником кооператива и передал нам права на собственную разработку.

А я договорился с Государственным комитетом по вычислительной технике, что их филиалы у отечественного кооператива выкупят официально эти продукты, сделанные в Главном вычислительном центре, а позже перепродадут собственной отрасли.

И что вы думаете, за месяц работы мы выручили 1 миллионов рублей. Трудясь по официальным госценам!

Чижов приобретал от страны 120 руб., а я платил 36 тыс. руб. в месяц. не забываю, как принес ему первую заработную плат, завернутую в газету. Он не знал, куда их положить.

Сперва вложил под ванну, позже извлёк, на антресоли закинул, потный целый.

Но мы все, в случае если честно, были в состоянии шока, в то время, когда данный миллион появился: было чувство, что нас всех не так долго осталось ждать заберут и расстреляют. Но все повернулось в противном случае.

Уже через полгода мы стали долларовыми миллионерами.

Эти самые ребята-программисты пришли ко мне и говорят: «Артем Михайлович, мы же делаем ПО, а компьютеров нет в Российской Федерации. Попытайтесь завезти, а мы будем их экипировать всецело русифицированными программами, с русскими клавиатурами».

И я придумал, как ввозить в страну компьютеры.

Начиналось все так: мы шли к девушкам легкого поведения и брали по 3 руб. у них доллары США. Выкупив $500, мы отправляли их со привычным за границу, он получал на них компьютер и привозил в Россию.

Другими словами приходил ко мне он по цене 1,5 тыс. руб. А позже я официально реализовывал его по госцене 50 тыс. руб. какому-нибудь госпредприятию.

Так у меня 1,5 тыс. руб. преобразовывались в 50 тыс. руб. за два дня.

Что я делал дальше? К примеру, брал на эти 50 тыс. руб. 60 тысячь киллограм вторичного алюминия. Тогда это именовалось «неликвиды». Какой-нибудь «Техснабэкспорт» составлял нам экспортный договор, и мы через них поставляли эти 60 тысячь киллограм на внешний рынок за $60 тыс.

За эти деньги мы кроме этого через «Техснабэкспорт» ввозили 120 компьютеров… И без того шло дальше по кругу. Реализовывали большое количество чего. Медь, к примеру. Добывали сердцевину из кабеля, крутили бухты.

Занимался этим кабелем у меня сотрудник по имени Витя Вексельберг, что изготовил для очистки кабеля особый станок. Схемы были мама не горюй.

Брали, например, кормовые фосфаты на заводе в Воскресенске, отправляли их в Австралию через Находку, австралийцы нам оплачивали компьютеры во Франции, и мы завозили эти компьютеры. Смешно, но из-за жёсткой системы специализации и плановой экономики сам «Техснабэкспорт» не имел возможности проворачивать подобные операции.

Мы же, как кооператив, имели возможность прийти к ним со своей продукцией, и они ее за определенный процент экспортировали. Так нам удалось за шесть месяцев получить 78 миллионов рублей., по официальному курсу — более $100 млн.

Все легально.

Первый вице-президент против премьера

Скоро в СССР вышел закон о кооперации. В Колонном зале Кремля собрали представителей кооперации всей страны. И на этом мероприятии находились люди из ЦК КПСС, каковые должны были возглавить кооперативное перемещение. Но в зале встал дикий гвалт, шум.

Я вылез на трибуну, заявил, что нам эти деятели не необходимы, мы сами выберем себе управление. И внес предложение академика Тихонова, что был автором закона о кооперации.

Позже встал вопрос о помощник. И все начали кричать: «Тарасова!» Так я стал вице-президентом Альянса кооперативов СССР.

В феврале 1989 года меня, как представителя Альянса кооперативов, позвали на заседание в Совет министров к премьеру Рыжкову. На нем Рыжков сходу "настойчиво попросил": «Поднимите руку, кто из внешнеэкономических объединений СССР помогал кооперации торговать на Запад разными товарами».

Поднимает руку глава «Техснабэкспорта». Рыжков ему: «Вы выгнаны с работы». «А вам, — обращаясь к заместитель министра внешнеэкономических связей, — выговор с занесением и лишение премии». Вот такое начало заседания.

Позже мне дают слово. И я говорю:

«Глубокоуважаемый глава правительства, понимаете, чем я отличаюсь от всех сидящих в зале?» Рыжков поворачивается на меня, говорит: «Да, чем?» — «Вы меня выгнать с работы не имеете возможность».

Это был шок. Он наблюдает на собственных подчиненных, на главу Госплана, других и задаёт вопросы: «Правда я не могу его выгнать с работы?» Они отвечают: «Не имеете возможность».

Как я стал легальным советским миллионером

Затем, наверное, кооператоров решили поприжать. Мы обслуживали по компьютерам Минюст, имели в том месте собственные источники.

Они нам донесли: готовится закон, по которому кооперативам запрещается иметь наличные деньги в кассе в количестве больше 100 руб. в сутки. На что это воздействовало?

Вся отечественная работа, 1500 человек примерно, в случае если вычислять всю сеть, включая людей в портах, все оплачивалось налом.

Мы раздавали чемоданы наличных денег. Другими словами рушился целый бизнес на корню.

Я посоветовался с академиком Тихоновым, и он мне говорит: «Артем Михайлович, в соответствии с советскому закону о кооперации, заработная плат кооператора не ограничена ничем, не считая решения собрания». Так показалась мысль выплатить деньги со счета кооператива в виде заработной плата и позже из этого финансировать отечественную работу.

Мы собираем собрание, и оно голосует: мне 3 миллионов рублей. за февраль, моему заму — 3 миллионов рублей., второму заму — 1 миллионов рублей. и еще бухгалтеру, дабы не шебуршилась, 700 тыс. руб. Зам был партийный, ему было нужно 90 тыс. руб., 3% зарплаты, заплатить партвзносы.

Я заплатил налог за бездетность 180 тыс. руб. Да и по большому счету, заплатили все, что возможно: «Приятель леса», взнос ДОСААФ, подоходный налог, дабы придраться было нельзя.

А оставшиеся деньги желали положить в сейф, и на весь год работы нам бы их хватило. Но

на следующий сутки у нас появляется рабочая группа по проверке деятельности кооператива из 15 человек, воображающая все карательные органы СССР.

КРУ СССР, Министерство финансов СССР, ОБХС СССР, КГБ СССР, Прокуратура СССР. КРУ расшифровывалось понимаете как? Контрольно-ревизионное управление.

И вдобавок — Финиш Начальника Учреждения. В то время, когда приходило КРУ, постоянно кончалось «посадкой».

А мне инкриминировали статью 93, часть третья, расстрел — хищение в очень больших размерах.

Спасли меня журналисты. Публикация показалась в газете «Столичные новости». Репортер, кроме того фамилию его не забываю — Жаворонков, — написал статью.

Она начиналась так: «Пришел человек в редакцию и сообщил: «Смотрите на меня, я первый легальный коммунистический миллионер». Вот откуда ко мне приклеился данный ярлык.

И все это еще в The Moscow News на британском ушло.

И началось: Associated Press, Рейтерс, агентство «Асахи» японское. Все ринулись в отечественный офис, воображаете? А позже была та известная передача во «Взоре».

Меня примерно в два ночи давали, взглядовцы тогда шутили: «Мы выходим в эфир, в то время, когда засыпает последний член Политбюро». И я в прямом эфире, сам не ожидая от себя таковой наглости, заявил: «Вот нас сейчас давят,

кооператив практически уничтожен, все сотрудники поувольнялись, меня сажают в колонию, вероятнее, расстреляют.

Но я предлагаю сделать процесс нужно мной публичным, открытым, по телевидению. В случае если я докажу, что мы не крали ни у кого денег, глава МинФина СССР Гостев уходит с работы с формулировкой «Несоответствие должности».

Если не обосновываю, расстреливайте на Красной площади».

По окончании передачи в редакцию «Взора» пришло два мешка писем. Мнения разделились ровно пополам. В одном мешке — расстрелять срочно как врага народа, либо сослать, либо еще что-то, в другом мешке — сделать премьером СССР.

Мы в первый раз за 70-летний период советской власти поделили публичное вывод. Этого ни при каких обстоятельствах не было, все постоянно голосовали за. И вот это разделение дошло до самого верха, до Политбюро, где меня поддержал Яковлев, поддержал совсем нежданно Лигачев.

И Горбачев побоялся меня и стереть с лица земли. Тем более пошли статьи в западной прессе про «первого советского миллионера», а он весьма дорожил своим имиджем на Западе. Действительно, «Технику» было нужно закрыть.

Все было разорено, счета конфискованы, все отечественные миллионы ушли в пользу страны.

Издание Burda как основной экспортер меди

Но мы забрали и организовали новый кооператив, «Исток», что получил уже не миллионы, а миллиарды. Тут, в случае если честно, применяли опыт отечественного видного писателя Юлиана Семенова.

Он придумал вот что.

Применяя тот факт, что Раиса Максимовна Горбачева обожала издание Burda,

он добился того, что изданию разрешили зарегистрировать кооперативную внешнеторговую организацию. И одно время самым большим экспортером меди из СССР был издание Burda.

Воображаете? Вывозил ее на много миллионов долларов.

Вот и мы пошли и зарегистрировали кооперативное внешнеэкономическое объединение «Исток».

А дальше все пошло как по маслу. Представьте, что вы коммунистический завод по производству, допустим, нефтепродуктов.

Вы не имеете права торговать с за рубежом. И внезапно появляется ассоциация «Исток», и мы говорим заводу: вступайте в ассоциацию!

Они вступают. Сейчас продукт чей? Ассоциации.

Другими словами мы имеем право нормально реализовывать его на Запад. Так к нам вступили Министерство удобрений СССР, десятки производителей сырья либо товаров, «Станкоимпорт» к примеру.

И начали торговать, выстраивать цепочки…

Из-за перепадов стоимостей в СССР и в мире деньги делались весьма скоро. К примеру, кубометр дерева стоил 25 руб.

Мы закупали данный кубометр и переправляли его в Китай. В том месте кубометр древесины стоил 1200 юаней, и за эти деньги вы имели возможность оплатить труд шести китайцев в месяц на мебельной фабрике.

В случае если мы додавали еще кубометр, другими словами 50 руб. платили, то приобретали мебельный гарнитур, что в СССР стоил официально 1200 руб.

Я писал письма в отечественное правительство, убеждал: это немыслимая возможность, на данной игре стоимостей мы можем поднять экономику России до небес. 10 либо 20 руб. стоила тонна нефти, которая уходила за $180.

Этим нужно было воспользоваться. Не отпускать цены, как Гайдар сделал.

Вы держите страну самой недорогой в мире, и к вам побежит любой инвестор зарубежный.

Оказалось как неизменно

Кооперация как таковая провалилась сквозь землю в 1991–1992 году. Никому она была не нужна. А кто отправился в новую волну предпринимателей? Райкомовские, горкомовские работники, директора собственных фирм, каковые придумывали схемы приватизации.

В первую очередь ваучерную приватизацию, в то время, когда у рабочих за бутылку скупали ваучеры. Кроме того Ходорковский, что на данный момент главный герой у нас, он же был из горкома партии и преуспел на приватизации.

Не пологаю, что этого мы желали, в то время, когда начинали перестройку. Тут я сейчас кроме того ближе к Горбачеву, что сказал: нужно делать все с опаской и медлительно.

Но оказалось как оказалось. В девяностые у нас был чистого разлива олигархический капитализм. не забываю, сидим во второй половине 90-ых годов двадцатого века в Лондоне с Александром Смоленским в Ritz на Пиккаддили и он мне говорит: «Артем, кто тебе мешает возвратиться в Россию?

Давай назови фамилию. Я на данный момент по телефону соберу Ельцину — и мы снимаем этого человека с работы.

Снять главы МинФина, желаешь? Снять председателя КГБ, желаешь? При тебе, прямо на данный момент. Если они тебе мешают, ты мой дорогой друг, друг, я желаю, дабы ты возвратился. Ну назови министра».

И это не позерство. Думаю, в действительности он имел возможность так сделать.