Борцы с чудовищами: россия превращается в украину
Кроме тех, кто вышел за Алексея Навального на Тверскую в Москве, была у него и ещё одна группа помощи; действительно, не столь бессчётная. Обращение – об украинских националистах, что собрались в Киеве с плакатами и соответствующими лозунгами.
Были среди них и бойцы добровольческих батальонов. Они говорили о собственном военно-революционном опыте и хотели того же России.
Говорили лихо, но, наверное, так и не уловили главного.
Так как, оставляя за скобками социально-экономическую обстановку, безрадостно замечать, в первую очередь, за тем, как страна потеряла всякую самостоятельность. Не только материальную, но и ментальную.
Он с именем этим ложится и с именем этим поднимается – слова Ярослава Смелякова применимы всё к большему числу украинцев. И имя это – Российская Федерация.
Я прекрасно не забываю и Оранжевый, и Евромайдан. Так вот, кроме различных политических, социально-экономических требований народ, выходивший на площади, потребовал тотальной свободы – скинуть ярмо, которое виделось ему в основном с русским клеймом.
Но прошло три года, а Российская Федерация внедрилась в украинское сознание ещё глубже, крепче, чем раньше. Что бы ни происходило в Украине, хорошее либо нехорошее, в обязательном порядке оглядываются на Москву, и ведут нескончаемые сравнения.
Но вы же желали независимой судьбе, правда? Так живите не смотря на Россию.
Живите сами. Своим умом.
Но это необычное по лицемерию и своей глубине чувство рабства, в то время, когда ты боролся за свободу, но взял ещё громадную неволю, со временем всё больше давлеет над Украиной, и независимое мышление тут нереально в принципе. Мышление без внешнего неприятеля.
Итак случилось, по причине того, что за 20-летний период украинцам не внесли предложение никакой вразумительной идеологии, национальной идеи, в случае если угодно. Одна только пустота, неспешно наполняемая крайностями.
И ценности, что прививались, основывались не на созидании во имя либо благодаря, а на разрушении против.
Две насильственных смены власти не дали ничего, не считая ухудшения обстановки, а основное – погружения в ещё громадную зависимость. Предел мечтаний замкнулся на том, дабы стать придатком Европы.
И это логично, поскольку те, кто выходил на Евромайдан, не имели главного – конкретного образа будущего. Да, коррупция – не хорошо, да, желаем в Европу, да, Янукович – диктатор, но дальше-то что?
Подобное я вижу на данный момент и в Российской Федерации. И не заявить, что Навальный перенимает украинский опыт.
Да, он действует по этим лекалам, но выступает скорее как человек, оседлавший волну. Такой же, как фавориты украинских добробатов, что ещё сравнительно не так давно и не знали, кто таковой Бандера, а сейчас разгуливают с его именем на устах, подавая это как успешный коммерческий продукт.
Так и с Навальным. У него те же правила – потребление и сиюминутность, умение сыграть на крайностях.
И сущность тут в том, что, как и в Украине, в Российской Федерации пришло поколение, взращенное на вторичных сокровищах. Им не дали ничего, не считая топорно сделанного патриотизма и симулякров, изображающих комфортное счастье.
И это дети не 90-х, а начала нулевых, более стабильного времени. В Украине это было временем Кучмы, при котором народу жилось оптимальнее . Но в данной матрице погони за успехом случился мировоззренческий, образовательный провал. И расплодилась очевидная глупость.
А она, как писал Бонхеффер, ещё больший неприятель хороша, чем злоба. Глупость неизменно сопряжена с крайностями.
Особенно в мире кликовой доступности, где будущее ирреально и соткано из фото в Instagram и роликов на YouTube.
Максимализм характерен для молодёжи всех времён, а вместе с тем и чувство бунта, протеста, но в современном случае он соединяется с лёгкостью жизни и тотальной безответственностью. Не парься – и они не парятся, по причине того, что причинно-следственные связи – это не про них.
Их мир иконкоцентричен, и в нём нет места для громадных цельных полотен.
«Не жил тот, кто не прошёл войны, любви и голода», – писал классик. Это может раздаться необычно, но у этих ребят изначально была, в неспециализированном-то, хорошая судьба. Не чета прошлым поколениям. У них было через чур очень многое – и они пресыщены, желают новых ощущений.
Потому так кайфуют, в то время, когда сидят в автозаках.
Это для них что-то наподобие компенсации пустоты в – так мы боремся за высшее, так мы ищем себя. Потеря идентичности – вот что с ними случилось. Они все классные, актуальные, но однообразные.
Как в Советском Альянсе, лишь с новыми гаджетами и в красивых кроссовках.
Им поведали, что все они станут звёздами кино и телевидения, успешными музыкантами и блоггерами, что мир весьма лёгок, по причине того, что всё возможно приобрести, но их одурачили. Это рвение к успеху a priori не имело возможности стать высшей идеей, как не имеет возможности ей быть стоимость одного бареля нефти.
А человек, кроме того самый оскотинившийся человек, устроен так, что ему нужно что-то высшее, для чего стоит жить. И тогда появляется некоторый верховный идеал, за что необходимо бороться.
Значительно чаще он основан на примитивных вещах, наподобие неприязни к второму.
К таким и апеллирует Навальный. Будь то упоротый националист либо ребёнок, обуреваемый желанием и завистью самоутвердиться. Вакуум нужно заполнить. В Украине это сделали примерно. Но отошли совершенства, и пришёл сытый Порошенко.
И где сейчас их справедливость? Свобода? Украинская честь?
Где все эти высшие сокровища, которыми так лихо оперировали? Их нет, как нет и обычной жизни, вместо неё – война, ещё безработица и большая коррупция.
В то время, когда в Украине зимний период 2013-2014 гг. я замечал студентов, выходивших на протест, колонны, штурмовавшие Главную Раду, радикалов, возбуждавших веса, политиков, священников, музыкантов, толкавших пафосные речи со сцены, то смущался не от вооружённых людей, американских печенек и растущей неприязни, а от того, что никто в данной евромайданной истории так и не заикнулся о будущем. Хоть каком-то, с минимальной долей внятности.
Существовало только страшное порочное и смелое настоящее, а дальше парило ванильное облако, где каждому по безвизу, «безлимитной» карточке и Мерседесу Visa.
Во всей данной истории с Навальным я замечаю то же самое. Беседы уточек – это сильно. И фильм о коррупции – также сильно. Но что и кто вместо?
Либо мы так и будем слышать «да любой желающий»? Но в русской истории уже было через чур много данной ванили, со временем преобразовывавшейся в кровь.
Навальный играется на крайностях, да, по причине того, что Российская Федерация складывается из них, а молодёжь в ней особенно, но в то время, когда джинна производят из бутылки, необходимо знать, как его усмирить. Знает ли это Навальный?
Он заклинатель духов, могущий оторвать из экзистенциальных пучин самое острое, то, что не унять очередным коллективным Ковтуном на ТВ, но у этого шамана нет противоядия. Было бы – он бы намекнул.
Но он всё время говорит лишь о яде, собственном и чужом.
Для России сейчас не то дабы готовят «украинский сценарий» – нет, он вытекает из самого положения вещей. Навальный тут – магнит, притягивающий враждебно заряженные частицы, наподобие бравых ребят в Киеве.
Но крайности как средство успехи цели тем и хороши, что они ни чем не ограничены. Но после достижения цели они уже не трудятся и превращают всё или в катастрофу, или в фарс.
Навальный осознаёт это, но так на большом растоянии он и сам не наблюдает.
Украина же успела почувствовать вакханалию крайностей на себе. Борцы с чудовищами призвали ещё громадных чудовищ, а по окончании сами мутировали в них, так ничего и не осознав – оставшись с сознанием раба, не могущего ничего, не считая как ополчиться против собственного хозяина.
Они так и кивают на вторых. Опять и опять, пока голова не отвалится.
И я знаю, на кого при фарса либо катастрофы будем кивать мы, в Российской Федерации. Кивать до утраты голов.
Знает это и Навальный, но так как не его голова – не жалко.
Мой сын преобразовывается в демона (полный выпуск) | Сказать Україна
