Архитектор саудовской «перестройки» разрушает статус-кво — «общество»
Минул месяц с объявления в Саудовской Аравии о начале «безжалостной борьбы» с коррупцией. 4 ноября король Салман ибн Абдул-Азиз аль-Сауд своим указом создал соответствующий Комитет, наделённый большой властью.
Новой структуре во главе наследного принца Мухаммеда бин Салмана поручено проводить личные расследования, аресты, вводить запрет на поездки, замораживать банковские активы и осуществлять другие действия в рамках антикоррупционной кампании.
На финале ноября деятельность Комитета купила выделено «досудебный» темперамент: фигурантам расследований официальных обвинений не предъявляют, уголовному преследованию они не подвергаются. Большинство задержанных лиц, среди которых было с дюжина принцев и более 150 бывших министров, предпринимателей, вторых известный персон наибольшей арабской монархии, дали согласие на так называмемое «досудебное урегулирование».
Несложнее говоря, они пошли на сделку с главой Комитета принцем Мухаммедом и передали в его распоряжение львиные доли собственных состояний.
Общая сумма откупных составила около $ 100 млрд. Удивляться столь внушительному количеству не стоит, учитывая нахождение в числе подозреваемых таких фигур, как, на пример, один из богатейших людей Ближнего Востока, занимаюший ранее пост министра финансов Саудовской Аравии принц Аль-Валид бин Талал бин Абдул-Азиз аль-Сауд.
По данным западных источников, некоторым «коррупционерам» было нужно отказаться от 70% собственных капиталов, дабы избежать попадания за решётку.
О ниспосланной провинившимся милости в интервью The New York Times (опубликовано 23 ноября) возвестил сам принц Мухаммед. По его словам, из всех лиц, обвинённых в коррупции, «95% дали согласие на досудебное урегулирование».
Мухаммед бин Салман промолчал о том, как обращались с задержанными и за счёт чего удалось сорвать таковой «антикоррупционный куш». Об этом поведали авторитетные издания на Западе.
Та же самая газета NYT писала о очень дерзком обращении с «коррумпированными» министрами и принцами в отеле Ritz Carlton в Эр-Рияде, впредь до нанесения им систематических побоев.
Любимый сын старого монарха был назначен наследником престола 21 июня этого года. Комитет по борьбе с коррупцией показался 4 ноября, на 135-й сутки по окончании большого приближения принца Мухаммеда к саудовскому престолу.
Считается, что взлёт 32-летнего отпрыска короля Салмана был быстрым. Но, у самой вершины власти он уже практически три года, начиная с восшествия в январе 2015 года на престол его отца.
В начале 2015-го отец-король назначил сына-принца не лишь помощником наследника, но и военным министром Королевства.
За всю историю существования Саудовской Аравии с 1930-х годов внутриполитическую погоду тут делали практически два ведомства силового блока — МВД и Национальная гвардия. Почти три года назад клан Судейри, к которому принадлежат король принц и Салман Мухаммед, забрал под контроль минобороны.
С того времени, в особенности по окончании начала в марте 2015-го продолжающейся по этот сутки йеменской кампании Саудовской Аравии, военное ведомство начало отодвигать две упомянутые структуры на задний замысел принятия политических ответов. Как следствие, двоюродные братья Мухаммеда бин Салмана, фракции и кланы которых традиционно руководили МВД и Нацгвардией, были не у дел.
По окончании назначения Мухаммеда кронпринцем его тёзка и кузен Мухаммед бин Найеф, бывший до того наследным принцем и главой МВД (он кроме этого принадлежит к клану Судейри, но был «лишним» на пути собственного молодого кузена), смещён со всех постов и, как утверждают посвящённые источники, с июня находится под домашним арестом. Второй кузен Мухаммеда, принц Мутаиб бин Абдалла бин Абдул-Азиз аль-Сауд, находящийся в собствености к «боковому» клану Шаммар, представителем которого был прошлый король Абдалла (принц Мутаиб — сын короля Абдаллы, скончавшегося 23 января 2015 года) и что традиционно курировал Нацгвардию, также оказался в опале.
Это случилось уже в дни деятельности антикоррупционного Комитета.
Но до тех пор пока всё обошлось «по-домашнему», без важных эксцессов, потому что двоюродные братья кронпринца так и не решились на некие выступления против собственного амбициозного близкого родственника. Бывшего минимстра Национальной гвардии принца Мутаиба, задержанного в начале ноября по обвинению в коррупции, высвободили ближе к финишу того же месяца.
По сведениям арабских изданий, сегодняшний фаворит клана Шаммар 28 ноября покинул отель Ritz Carlton в саудовской столице, где он более трёх недель был вместе с десятками министров и членов королевской семьи, подозреваемых в должностных преступлениях и финансовых махинациях. Сообщалось, что с 65-летнего принца сняты выдвинутые обвинения в растрате, мошенничестве при выделении и трудоустройстве контрактов собственным компаниям.
Наряду с этим не уточняется, отправился ли принц Мутаиб на предложенное «досудебное урегулирование». Но имеется веские основания предполагать, что снятие всех обвинений не обошлось без внесения бывшим шефом Нацгвардии определённых сумм в качестве откупных.
Не смотря на то, что принц Мутаиб не так богат, как упомянутый выше принц Аль-Валид, но и он далеко не бедствует, обладая, кроме другого, отелем Crillon в центре Парижа, что он приобрёл в 2010 году за 250 млн евро. По некоторым данным, его «взнос» в пользу Комитета составил $ 1 млрд.
До тех пор пока рано сказать о триумфальном для кронпринца Мухаммеда завершении в Королевстве антикоррупционной кампании. В это же время уже на данный момент разумеется, что и на данный раз будущее ему благоволит.
Главные соперники в стране либо деморазизованы, либо скомпрометированы. В большинстве случаев, и то, и второе.
Плюс ко всему в течение считанных дней собрана весьма внушительная, кроме того по меркам первой арабской экономики, сумма в $ 100 млрд. Для сравнения, целый армейский бюджет Саудовской Аравии в 2017 году образовывает $ 51 млрд.
Наследнику престола с его реформаторскими замыслами дополнительная наличность в настоящее время как запрещено кстати. в первых рядах реализация наибольшего на Ближнем Востоке проекта строительства с нуля в аравийских песках на побережье Красного моря высокотехнологичного мега-города NEOM площадью 26,5 тыс кв. км. Цена проекта соответствует его размаху — $ 500 млрд.
Казне необходимы деньги и на военную кампанию в Йемене, и на миссию сдерживания Ирана в регионе. И, само собой разумеется, для поддержания социальной стабильности в Королевстве, где в затянувшийся период недорогой нефти накопилась критическая масса внутренних неприятностей.
Принц-реформатор с его обширно разрекламированной программой «Видение-2030» (Vision 2030) наряду с этим находится в постоянной заботе о рейтинге и собственном имидже в Королевства. Исходя из этого деньги наследнику, неуклонно сосредотачивающего всю власть в собственных руках, требуются не лишь на поддержание щедрой совокупности социальных выплат в нефтеносной монархии.
Они ему кроме этого необходимы с целью проведения масштабной внутренней пропаганды.
В арабских монархиях не принято проводить социологические опросы, интересоваться публичным мнением на предмет выяснения степени помощи властей. Так как монархический строй ближневосточных государств без избирательных властей a priori подразумевает одобрение населением украины главы страны и назначаемых им лиц.
Но и в этом вопросе Мухаммед бин Салман претендует на новаторство. По окончании его назначения кронпринцем в саудовских СМИ стали иногда оказаться информацию о помощи реформ подданными Королевства.
Понятное дело, одобрение новшеств свидетельствует кредит доверия их инициатору, и он, если доверять приводимым цифрам соцопросов, находится с уверенностью выше 90%.
Нарочито демонстративное представление большого рейтинга наследного принца в народе во многом обусловлено его вступлением в конфликт с «параллельными кланами». Сын короля успел менее чем за три года основательно уничтожить сложившийся десятилетиями консенсус в саудовской элиты.
Ни одна фракция ни при каких обстоятельствах не ощущала себя так обделённой властью и вышвырнутой на её задворки, как это случилось с соперниками клана Судейри к финишу 2017 года.
Принц уничтожил статус-кво в национальной иерархии и сейчас усиленно ищет опору среди молодого поколения Королевства, к которому сам и в собственности. Саудовская молодёжь будет основной социальной базой будущего короля, её симпатии призваны снискать «революционные шаги» наследника престола.
До тех пор пока реформизм принца большей частью ограничивается достаточно осмотрительными новшествами, к примеру, в сфере публичной судьбе дам страны. Предоставление им права на вождение машин, участие и посещение стадионов в интернациональных соревнованиях по тяжёлой атлетике, само собой разумеется, не революция в сознании саудовцев.
Но эти маленькие шаги нашли одобрение среди молодого поколения, пускай и духовенство, а кроме этого недоброжелатели Мухаммеда бин Салмана во властной элите восприняли их немногословным негодованием.
Принцу сейчас предстоит развить инициативу дополнительными мерами по усилению собственных крепнущих позиций в королевской иерархии. Завоевание ещё большего доверия среди молодёжи нужно рациональным образом совместить с тем фактом, что бюрократический аппарат Саудовской Аравии, её госсектор являются главными работодателями для подданных Королевства.
Исходя из этого направляться ожидать широкой программы привлечения наследником новых кадров в чиновничий аппарат на всех этажах совокупности власти. Ими нужно заполнить не лишь Минобороны, но и другие силовые ведомства.
Так как не быть же будущему королю всегда главой армейского ведомства, куда сейчас переместился «центр тяжести» принятия политических ответов.
Определённый дисбаланс в наибольшей арабской монархии привёл к сдвигам статус-кво и за её пределами. Длящийся кризис около Катара — самоё очевидное тому свидетельство. Внешние инициативы принца-реформатора не меньше масштабны и амбициозны чем внутренние.
Создание арабо-исламской коалиции по борьбе с терроризмом («Арабское НАТО»), фронтальное противостояние Ирану, попытки переиграть Тегеран в Йемене и Ливане сопряжены с совсем немыслимым до последнего времени заигрыванием Саудовской Аравией с Израилем на антииранской платформе. Вместе с второй активностью Эр-Рияда в регионе указанное и очень многое второе укладывается в «Салмана» и поведения революционную модель Мухаммеда.
Он окружил себя ярыми иранофобами, среди коих выделяется, в частности, министр по делам Персидского* залива Тамер аль-Сабхан. Он назвал главного начальника Ирана аятоллу Сейида Али Хаменеи «новым Гитлером Ближнего Востока» и нарывается на военную конфронтацию с соседней шиитской державой.
Увязание в Йемене и отсутствие успеха в Сирии вкупе с воцарившейся в Ливане неопределённостью заставляют кронпринца сгладить внешние неудачи резким поднятием ставок в борьбе с Ираном. В этом он пробует отыскать дополнительные ресурсы для консолидации собственных приверженцев как в самом Королевстве, так и среди его партнёров и союзников в регионе.
Мухаммед бин Салман стал разрушителем внутреннего консенсуса и поставил под удар статус-кво в арабском мире. Архитектор саудовской «перестройки» очень сильно рискует не совладать со взятым на себя грузом ответственности.
Молчание саудовских элит имеет собственные ограничения, в случае если кроме того до сих пор ничего не предсказывает внутреннего взрыва. Соперники Мухаммеда бин Салмана деморализованы и скомпрометированы, но полностью не нейтрализованы.
К тому же Эр-Рияд под властью 32-летнего наследника начал плодить злейших ему неприятелей в регионе с завидным постоянством. Как следствие, системные реформы в Саудовской Аравии под знаком силового подчинения элит не гарантированы от симметричных шагов соперников принца.
*В арабских государствах региона Персидский залив именуют «Арабским».
Ближневосточная редакция «NOVOSTI-DNY.Ru»
Status Quo \
