Алексей бородин режиссёр над схваткой
заслуженый артист России, лауреат Национальной премии, доктор наук ГИТИСа (Национального университета театрального мастерства), обладатель почётного звания «патриарх» Алексей Владимирович Бородин сравнительно не так давно был награждён премией Президента в области искусства и литературы за произведения для юношества и детей. Его повседневные забота и работа – Российский отвлечённый молодёжный театр (РАМТ), где он есть худруком.
Мы разговариваем с Бородиным в его кабинете в театре на Театральной площади. Это самый центр Москвы: по левую руку – Громадной театр, наоборот – Небольшой.
— Сегодняшний театральный сезон для вас очень знаковый и результативный: ваш личный юбилей, юбилей театра, премия Президента. Голова не вскружилась от чувств?
– Нет. Это был наполненный работой сезон, включая мой личный юбилей 6 июня.
В то время, когда наступает в жизни запредельная дата, то у тебя одна задача: через неё пройти. А самое верное – на следующий сутки трудиться.
Жизнь обязана идти своим чередом. Всем и себе самому хочу лишь здоровья.
Премия Президента для меня стала очень неожиданной. Знаю, что утверждается она на комиссии по мастерству, где ответ принимают вечно глубокоуважаемые люди.
Я горжусь данной премией и весьма благодарен своим сотрудникам.
– Вашему театру в этом месяце исполнилось 95 лет, а он молод и красив. Прописан в самом центре столицы.
– Отечественный юбилей неизменно 13 июля. Отметить запрещено – все в отпуске. Но мы знаем и не забываем, что создавали его потрясающие люди.
Прежде всего – Наталья Сац, которая его придумала, сотворила и осуществила в первой половине 20-ых годов двадцатого века. Тогда он именовался «Детским театром».
Но в 30-е годы её супруг был признан врагом народа, а сама Наталья появилась в лагере. В то время, когда возвратилась, тут была уже вторая жизнь, другие люди.
В различные годы история этого театра знала имена известных деятелей отечественного мастерства: автор Евгений Шварц, композитор Дмитрий Кабалевский, живописец Вадим Рындин. В конце 30-х годов собственную первую пьесу «Коньки» принёс ко мне Сергей Михалков, а в конце 40-х в историю театра вошёл и Виктор Розов.
10 лет худруком театра была ученица Михаила Чехова Мария Васильевна Кнебель. Именно она привела ко мне молодого актёра – Олега Ефремова.
Олег Николаевич сказал мне, что самый радостный период его жизни – работа в качестве актёра как раз в этом театре. Тут ставил собственные первые столичные пьесы Анатолий Эфрос.
Так что театр данный – настоящий, весьма сильный.
– Вы пришли ко мне в 80-е годы. Какие конкретно задачи ставили перед собой?
К чему стремились?
– Тут были красивые актёры среднего и старшего поколений. Но нужно было привнести что-то новое, молодое. Дать дорогу свежему ветру. Начал смотреть выпускников, и тогда показалось первое при мне поколение.
Кто-то из них, к великому сожалению, умер весьма рано: Женя Дворжецкий, Игорь Нефёдов. Другие здравствуют, удачно играются в настоящих спектаклях и сейчас: Лёша Весёлкин, Алексей Блохин.
Иногда приходит новое поколение. Так пришли в один раз Даша Семёнова, Илья Исаев, Нелли Уварова, Пётр Красилов – актёры, каковые выполняют главные роли и многое определяют в театре. До них приходили мои, да и не только мои ученики из РАТИ.
Тогда показались превосходные Евгений Редько, Татьяна Матюхова. Это всё дорогие мне люди, как и многие юные гениальные артисты отечественного сильного театра.
– Недавно театр обширно открыл двери для юный русского режиссуры. Данный ход оправдал себя?
– без сомнений. Изначально у нас была такая мысль: позволить юный режиссуре творчески реализоваться. С данной мыслью я обратился к Сергею Женовачу, что их обучает в ГИТИСе.
Сами юные режиссёры отнеслись к этому начинанию с громадным энтузиазмом. Сперва они показывали отрывки из собственных пьес, а мы должны были их утверждать. Убедились, что у большинства весьма развитый вкус. Замечали подлинность переживаний, подлинность эмоций.
Мысль, несомненно, оправдалась, взяла отклик. На эти пьесы стало нереально попасть.
А мы за это начинание удостоились «Золотой маски».
– Вы в далеком прошлом занимаетесь преподавательской деятельностью. Среди ваших бывших выпускников имеется выдающиеся актёры (как Чулпан Хаматова), трудящиеся в Москве и по всей России. Это как раз те, кому предстоит двигать вперёд театральное дело.
Замечаете отличие между студентами прошлых лет и нынешними?
– Вы правы: в одном лишь «Современнике» пятеро моих бывших студентов. направляться заявить, что заинтересованность в профессии большая, она не ослабевает. Так как студентов выбирают из огромного количества абитуриентов. Юные люди желают себя отыскать, реализовать.
Как и раньше, на 1-м курсе слушают тебя рассеянно. Но позже всё изменяется. Как и раньше, мало просматривают, не хорошо привычны с хорошей музыкой. в один раз было нужно всё занятие посвятить прослушиванию музыки.
Но в этом и состоит педагогика – ребят нужно направлять. В конце 1-го курса приходится некоторых отчислять.
Это непросто, нужна определённая жестокость.
– Не секрет, что в театральном пространстве бушуют нешуточные страсти. С одной стороны – приверженцы русского реалистического, психотерапевтического театра.
С другой – те, кто вычисляет его устаревшим, провозглашают себя новаторами, довольно часто ставят пьесы, шокирующие публику. Вы за кого?
– Сама по себе борьба тяжела, но совсем естественна для живого процесса, и будет она неизменно. Неизменно будут ниспровергатели, будут и те, кто действует конъюнктурно. Запрещено ставить вопрос так: лишь реалистический театр или лишь авангард.
Так как сама жизнь складывается из противоречий. В случае если взглянуть на историю русского театра, легко убедиться, что несоответствия были неизменно. Был Станиславский, был Немирович-Данченко.
Но, иначе, был Мейерхольд (кстати, ученик Станиславского), был и Таиров. Потому постоянно имело место столкновение различных точек зрения, различных тенденций.
Неизменно будут те, кто честно ищет новые формы.
Я к данной борьбе отношусь значительно спокойнее, чем многие мои коллеги. Неизменно не забываю первый спектакль в МХТ нынешнего художественного руководителя театра Маяковского Миндаугаса Карбаускиса «Старосветские помещики».
Он только стал режиссёром, я же сидел, постоянно удивляясь : «Как это сделано?» И без того было множество раз. Исходя из этого Я собственной позиции изменять не буду: выявляются смыслы, заставляющие думать и ощущать?
Имеется мне чему поучиться либо нечему?
– Возвратимся к РАМТу. На основной сцене были и имеется созданные вами знаковые пьесы: «Алые паруса», «Чехов-Gala», «Участь Электры», «Нюрнберг» и другие.
Но совсем особенное место среди них занимает «Берег утопии» – пьеса современного британского драматурга оскаровского лауреата Тома Стоппарда, написанная им в основном по произведению А. Герцена «Прежнее и думы». Чем привлекла вас эта грандиозная эпопея?
– Прежде всего привлекла сама форма произведения, и история утрат, история крушения иллюзий у людей, уехавших из николаевской России в Европу. Персонажи пьесы – знаковые фигуры истории России, цвет европейской мысли XIX века – Герцен, Огарёв, Бакунин, Белинский, Тургенев, Чаадаев.
В отечественном спектакле, как и у автора, это не просто исторические персонажи, носители красивых, хоть и утопических идей, а живые люди со собственными чувствами, надеждами, разочарованиями.
– Общественность назвала постановку «театральным подвигом» режиссёра. Правда ли, что взяться за эту грандиозную работу вас побудили и кое-какие факты собственной биографии?
– У меня было чувство, что я это делаю про самого себя. Начиная с моего детства, напоминающего воздух первого акта, где действует Бакунин-отец.
У него, как и в моей семье, был старший младшие дочери и сын. Мои родители для меня и моих сестёр также создали потрясающий мир – и тогда, в то время, когда мы жили в Китае, и в то время, когда приехали ко мне.
Пьеса написана о России с огромной любовью к стране и её людям. Так как и нам время от времени полезно взглянуть на себя «с другого берега».
В то время, когда мы не только восхищаемся собой. Я обучился у Стоппарда самоиронии.
– В этом эпохальном спектакле, складывающемся из трёх независимых частей, заняты 70 артистов, каковые живут на сцене в течение 8 часов с двумя перерывами. Правда ли, что вы не разрешили «раздробить» спектакль на три вечера, с тем дабы сохранить целостность восприятия, сохранить воздух?
– Да, мне казалось, что всё должно проходить в течение одного дня (суббота либо воскресенье), по причине того, что трилогия – единая пьеса.
– На открытии выставки в честь юбилея РАМТа в Музее им. А.А.
Бахрушина вы сообщили: «Нужно, дабы театр не болел. Мы не болеем».
Имеете возможность расшифровать данный тезис?
– Театр, как живой человек, может заболеть. Основное – своевременно осознать, что ты заболел, и самому себе оказать помощь.
Смогут быть различные периоды. В случае если в какой-то момент успокоиться, думая, что ты на подъёме, то тут же летишь с горы вниз.
Помимо этого, театр в каком-то смысле обязан противостоять любой конъюнктуре. на данный момент, к примеру, нужна интеллектуальная и духовная встряска, дабы люди стремились не просто расходиться по своим углам.
– на данный момент у вас в работе пьеса Майкла Фрейна «Народовластие». Чем именно она вас привлекла?
– Мы забрали к постановке эту пьесу, потому, что она – продолжение отечественной линии: каждые идеалистические идеи в итоге оборачиваются целыми несоответствиями и в самом человеке, и в тех, кто около него. С этим не бороться нужно, а принимать как данность.
В центре – история Вилли Брандта – бывшего германского канцлера. Пьеса привлекла среди них и собственной необыкновенной формой.
Сам создатель (кстати, приятель Тома Стоппарда) – в высшей степени интеллектуальный человек – приезжал в Москву, был у нас на репетиции, отнёсся положительно. Сказал, что для него было нежданно, понравились актёры. Быть может, приедет на премьеру.
Она намечена на 14 октября.
Константин Калбазов — Шаман 2 : Ключи от дома — Аудиокнига
