Ввс: чему учили в гюленовских школах в россии? — «общество»
Власти Турции продолжают репрессии против предполагаемых приверженцев перемещения исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена по подозрению в попытке организации госпереворота. Ответственной частью перемещения Гюлена есть созданная по всему миру сеть школ-лицеев.
По инициативе Гюлена такие школы были открыты и в России. Большая часть из них закрыли по окончании испытаний Рособрнадзора и прокуратуры ещё в 2008 году.
Но кое-какие трудятся до сих пор. Чему учили в этих школах и что в них происходит сейчас, на данный вопрос пробует ответить Русская служба ВВС.
В середине 1990-х по всей России было открыто более 50 турецких лицеев: от Карачаево-Черкесии до Тувы и Бурятии. Школы в основном создавались в регионах, где большинство населения причисляет себя к мусульманам (Дагестан, Башкирия, Татарстан).
Лицеи разделялись по гендерному принципу. В одних обучались лишь мальчики, в вторых — только девочки.
Практически все школы, основанные в России по инициативе Гюлена, трудились по принципу интернатов — то имеется дети не лишь обучались, но и жили в стенках лицея.
«Дисциплина в лицее твёрдая, на данный момент я уже осознаю, что тверже, чем в армии», — отмечает выпускник татаро-турецкого лицея Максим Уразаев. «Вечером — уже по окончании факультативов и всех уроков — в обязательном порядке занятия по три часа с маленькими перерывами. Всех сгоняли в классы: делать задания и уроки, которых всегда было куча», — говорит он.
Школы давали хорошее образование, и скоро их популярность начала расти. Конкурс на поступление в лицеи был шесть-семь человек на место. Одними из самые успешных были татаро-турецкие лицеи, открытые в Татарстане.
Их ученики всегда занимали первые места на общероссийских и интернациональных олимпиадах и поступали в респектабельные институты. Выпускники лицеев поступали в самые респектабельные институты страны.
Многие после этого получили работу в большие компании, МИД России и региональные кабинеты министров.
Кроме преподавателей, на любой класс надеялось по одному-два воспитателя. Они присматривали за ребятами по окончании уроков, вечером разговаривали с ними о жизни за чаем. В 1990-е большая часть воспитателей были турками.
После этого на эти должности стали брать и бывших выпускников лицеев. «Воспитатели всегда были рядом, помогали по любым появляющимся вопросам, по учебе и не лишь. Все беседы — лишь на британском либо турецком.
В интернате поощрялся турецкий», — говорит Максим.
«Воспитатели вызывали у меня восторг, исходя из этого я пробовал быть на них похожим. К примеру, я сначала не очень выполнял все обряды, скорее формально верил.
Но в лицее понял, как принципиально важно быть правоверным мусульманином, молиться как раз в джамаате (в общине — прим. ВВС), помогать братьям.
В Турции весьма грамотно организованы многие вещи — нам нужно брать с них пример», — говорит выпускник татаро-турецкого лицея из Альметьевска Александр. Собственную фамилию он просил не именовать.
В 2001 году на деятельность турецких лицеев обратил внимание Рособрнадзор. В ведомство поступили жалобы от своих родителей на то, что среди детей якобы ведут религиозную и протурецкую пропаганду. К испытаниям подключились разведслужбы и прокуратура.
Часть лицеев закрыли в 2003 году. Вторая волна испытаний началась в 2008.
«В ходе расследования установлено, что воспитателями и классными преподавателями в интернате № 4 Казани, № 79 Нижнекамска и Набережных № 24 Челнов систематично тайно на частных квартирах проводятся беседы — о загробной жизни, о том, что официальное познание Корана в Татарстане есть неправильным. Эти беседы рекомендуетcя держать в тайне», — с таким заявлением выступил в 2008 году основной прокурор Татарстана Кафиль Амиров во время выступления в Госсовете Татарстана.
По версии, которую тогда выдвигали представители русских разведслужб, к тайным беседам завлекали только пара человек с каждой параллели классов — всего не более 5% обучающихся. Но ни тогда, ни позднее никаких доказательств, подкрепляющих эти заявления, представлено не было, отмечает ВВС.
В прессе кроме этого нет ни одного упоминания о том, дабы кто-то из выпускников турецких лицеев был задержан в России по подозрению в экстремизме.
Главред сайта «Голос ислама» Дмитрий Черноморченко уверен, что религиозной пропаганды в гюленовских школах не вели. «Гюлен желал выстроить современное исламское общество по своим лекалам. С помощью этих лицеев он сооружает элиту, которая сплачивает около себя несложных мусульман.
Объединяет, завлекает их и воспитывает», — вычисляет Черноморченко.
Но «второе дно» у лицеев все же было, уверен он: «В воспитание вкладывается подчинение и послушание, а кому как раз, — они определят позднее. Бывшие ученики, которых я знаю, говорят, что школа — это сито, отбирающее полезные зерна, каковые должны дорасти до университета, а вот по окончании университета уже эти зерна дают всходы по гюленовским каналам, поддерживающим и подталкивающим друг друга».
«Рассказы про какие-то тайные сборы — не более, чем слухи. Я сам ни разу для того чтобы не видел ни в Челнах, ни в Казани.
Да это и технически нереально — мы все жили в одних помещениях, 24 часа в дни были рядом, делились приятель с втором полностью всем. Я не пологаю, что возможно незаметно ото всех стать исламским фундаменталистом либо гюленистом», — поясняет Нияз Шайхутдинов.
Он получал образование татаро-турецком лицее в Набережных Челнах в начале 1990-х, а позже пара лет трудился учителем в одном из лицеев в Казани. «Ни во время учебы, ни во время преподавания в лицее ни о каком Гюлене я не слышал. И в ислам также ни при каких обстоятельствах никого не склоняли.
Молились и принимали участие в беседах о религии лишь те, кто желал. И уйти возможно было в любой момент», — говорит Шайхутдинов.
«Ни Коран, ни Библию, ни другой аналогичной литературы за пять лет в лицее в глаза не видел, не смотря на то, что многие, возможно, в противном случае себе воображают татаро-турецкие лицеи. — отмечает Уразаев. — Я бы заявил, что и образование, и воспитание в данной совокупности только светское, но с толерантным отношением ко всем религиям». Наряду с этим Максим признает, что они часто говорили с воспитателями о религии, но это были скорее философские беседы. «Я как христианин не ощущал, что ограничен в собственной свободе исповедовать что угодно.
Многие учители — турки и россияне — по большому счету были атеистами и открыто об этом говорили», — отмечает он.
К 2008 году турецкие лицеи закрыли по всей России, не считая Татарстана. Формальной обстоятельством послужило отсутствие у большинства учителей разрешения на работу, русских дипломов и права на преподавание в школах.
В татаро-турецких лицеях Татарстана были отысканы похожие нарушения, но школы удалось сохранить. Их переименовали и поменяли солидную часть преподавательского состава.
По словам директора альметьевского лицея-интерната № 1 Марата Загидуллина, в настоящее время его лицей не поддерживает никаких контактов с фондами Гюлена.
В приемной директора казанского лицея № 149, что ранее кроме этого был татаро-турецким, кратко сказали, что никаких контактов с Турцией в настоящее время нет, «потому, что это не разрещаеться».
Правда совсем турецкий след не провалился сквозь землю, говорят выпускники. «Вывезли, кстати, далеко не всех. Многие турки уже к тому моменту [вынесения распоряжения Рособрнадзора — ВВС] были гражданами России, с россиянами-детьми и русско-татарскими женами.
И кое-какие преподают до сих пор», — говорит Уразаев.
