Верховный суд снизил тюремный срок полковнику квачкову на 5 лет из-за исключительных обстоятельств
Коллегия Верховного суда по уголовным делам смягчила решение суда отставному полковнику ГРУ Владимиру Квачкову: сейчас за подготовку вооруженного восстания 64-летний офицер обязан будет провести в колонии строго режима не 13, а восемь лет. С его предполагаемого сообщника — 62-летнего экс-милиционера Алексея Киселева — всецело сняли обвинения в подготовке восстания, снизив срок заключения с 11 до пяти с половиной лет лишения свободы.
Зал совещаний № 4073, где рассматривалось дело, расположен на глубине 16 метров под почвой и, не смотря на то, что не имеет особого заглавия, по сути есть бункером с всецело независимыми совокупностями жизнеобеспечения.
Спустившись в лифте на самый нижний, минус четвертый, уровень главного строения Верховного суда, слушатели и журналисты, пришедшие поддержать подсудимых, проходили в зал мимо массивной металлической двери. По словам приставов, бункер Верховного суда способен выдержать чуть ли не ядерную бомбардировку столицы.
Наряду с этим внутри, кроме уборных, судейской комнаты и конвойного помещения, обнаружилось просторное, прекрасно вентилируемое полукруглое помещение, талантливое вместить более 200 человек. Первыми в зал запустили нескольких обозревателей и трех операторов с телекамерами.
Многие из них говорили, что сотрудников было бы больше, если бы в четверг еще не оглашался решение суда оппозиционеру Алексею Навальному и не рассматривался вопрос о продлении ареста фигурантки дела «Оборонсервиса» Евгении Васильевой.
«В том месте уже все копытами стучат, — обрисовывал обстановку на входе в строение суда умелый конвоир с солидным пузом собственному коллеге-новичку. — Сообщит судья разрешить войти — разрешим войти, сообщит нет — нет. Самое основное в данной ситуации — это обед».
— Вы смеетесь, а я кушать желаю, — кивнул улыбчивый милицейский в сторону журналистов.
Около суда, как в большинстве случаев на совещаниях по делу Квачкова, толпились пенсионеры. Кое-какие из них были одеты в майки с портретами полковника.
«Просьба: ребят из конвоя по минимуму снимайте. День назад прокурору угрожали.
Им неизменно угрозы сыпятся», — обратился пристав к обозревателям с фото- и камерами, разумеется имея в виду постоянное упоминание «народного трибунала» пожилыми приверженцами подсудимых.
Именно как раз сейчас в зале показались первые из них — две старухи преклонного возраста с трясущимися руками. Войдя, любая из них перекрестилась и поклонилась громадному «аквариуму», в котором сидел полковник в привычной рубахе-вышиванке и его предполагаемый сообщник по бунту — бывший оперуполномоченный питерского угрозыска капитан Киселев.
У входа в зал по обычаю поднялись люди с иконами в руках.
Прокурор Иван Самойлов, которому незадолго до угрожали пожилые квачковцы, сидя вполоборота к публике, все время старательно отворачивал лицо от камер и старался закрывать его ладонью, делая вид, словно бы подпирает голову рукой. Вооружившись карандашом, он изучал то ли решение суда, то ли обвинительное заключение, в соответствии с которому два пенсионера обвинялись в намерении свергнуть конституционный строй методом вооруженного восстания.
По версии следователя ФСБ Константина Гладышко, замысел мятежа, намеченного на 24 июля 2010 года, заключался в захвате армейского учебного центра в городе Коврове последующем марше и Владимирской области повстанцев в захваченных танках на Москву «с целью принуждения управления РФ к передаче политической власти главарям мятежников».
В начале совещания гособвинитель внес предложение суду отказать во всех заявленных незадолго до защитой ходатайствах. В них а также настаивали на вызове в суд засекреченных свидетелей.
Под разными псевдонимами поменянными голосами из тайной помещения Столичного горсуда пара человек свидетельствовали против Киселева, утверждая, что тот 10 июля 2010 года собрал их на собственной кухне, дабы заявить дату мятежа и пригласить принимать участие в революционном восстании.
По словам самого Киселева, настоящее имя одного из таких свидетелей его защитникам удалось установить. Свидетелем под псевдонимом «Ларюшкин» якобы был 38-летний экс-однофамилец и милиционер подсудимого Андрей Киселев, осужденный за хранение 1,5 кг героина.
Лишь познакомились два Киселева, по версии защиты Квачкова, в камере СИЗО «Лефортово», а до этого друг друга не знали и не могли встретиться. Но, суд отказался рассекретить эти свидетеля «Ларюшкина», дабы подтвердить либо опровергнуть это утверждение.
Отклонил суд и все другие ходатайства о дополнительном вызове в суд свидетелей, а также главы «Роснано» Анатолия Чубайса.
Удовлетворили судьи только просьбу о допросе намерено приехавшего из Санкт-Петербурга Вольдемара Вольдемаровича Даргевича. Данный человек и должен был пролить свет на события 10 июля в квартире Киселева.
По просьбе председательствующего в зал пригласили потенциального повстанца — 53-летнего больного вида мужчину с взъерошенными седыми волосами. В ветхих помятых штанах свидетель медлительно прошагал к трибуне.
Лица судей высказывали явное смущение, в то время, когда юрист Антонов начал задавать пенсионеру вопросы о том, слышал ли тот в квартире Киселева беседы о замыслах вооруженного восстания, захвата власти, оружии, иносказательно именуемом «сенокосилками» и «газонокосилками», как это утверждало следствие.
«Хочу вам здоровья, поправляйтесь, вы весьма не хорошо выглядите, Вольдемар Вольдемарович. Простите, что было нужно вас побеспокоить», — обратился Киселев к собственному товарищу, поблагодарив за жажду оказать помощь.
Заплетающимся языком больной целым букетом хронических болезней Вольдемар Даргевич, что довольно часто заходил к Киселеву «посидеть и выпить», отрицал попытки Киселева вовлечь собственных гостей в мятеж.
«Ну как возможно свергнуть власть?» — закончил собственный выступление Даргевич, позвав собственной искренней интонацией ухмылку кроме того у судей.
Завершив с допросом и перейдя к прениям, подсудимые и адвокаты приятель за втором сказали долгие эмоциональные речи, каковые, как казалось, привели к заметным эмоциям кроме того у председательствующего судьи Андрея Старкова.
«Попытка вооруженного мятежа, ставящая целью свержение конституционного строя силами двух пенсионеров, — это фантастика, которая может привести в шок любых фантастов.
Окружение Москвы, в котором, в соответствии с решению суда, должны были учавствовать Софринская бригада МВД, ракетная дивизия РВСН и — глубокоуважаемый суд, обращаю ваше внимание — бригада подводных лодок! — начал защитник Алексей Першин. — Где же тысячи повстанцев, готовых ввергнуть Россию в пучину гражданской войны?!»
Юрист напомнил, что единственными установленными следствием ФСБ повстанцами были задержанные рядом от Коврова участники тольяттинской региональной организации «Народного ополчения Минина и Пожарского» (незарегистрированное перемещение приверженцев Квачкова. — «Газета.Ru») во главе с ее фаворитом Петром Галкиным.
На вооружении у них, по данным следствия, кроме арбалетов были «вилы, верёвка и топоры».
Друг за другом защитники нагнетали в зале суда воздух вздора, перечисляя доказательства следствия. Все они настаивали, что Квачков до ареста не был кроме того знаком с Киселевым.
Это, по словам защиты, подтверждается данными наружного наблюдения ФСО, ФСБ и военной контрразведки, смотревшими за полковником с момента его освобождения в зале суда по окончании оправдательного решения суда по делу о покушении на Чубайса.
Киселев, по его собственным словам, стал фигурантом дела спустя полгода по окончании задержания за хранение дома тротиловых шашек и автомата, в то время, когда отказался давать показания против Квачкова.
Вторым серьёзным доводом защиты был тот факт, что, по версии ФСБ, предполагаемый мятеж был предотвращен еще в июле 2010 года, а Квачков арестован лишь 25 декабря 2010 года, в сутки вынесения окончательного оправдательного решения суда по прошлому делу.
Пожилой экс-милиционер Киселев обратился к судьям, взывая к их разуму. «Я сказал следователю ФСБ Гладышко, что судьи-то разберутся, осознают сходу, что дело сфальсифицировано, а он мне радовался нагло, — сжал кулаки у груди седой офицер. — Выяснилось, в Городском суде столицы опасаются какого-либо следователя! Но мы-то с вами одного возраста! Мы-то в советское время воспитывались!»
Квачков сказал в очередной раз пламенную обращение про «жидо-инфернальную мафию», сидящую в Кремле. Прокурор, до предела насытив собственный спич канцеляризмами, обосновывал приоритет компетентного ответа суда над здравым смыслом, к которому взывали защитники. «Полагаю, оснований для отмены настоящего решения суда не имеется», — подытожил гособвинитель.
Возвратившись из помещения для совещаний, судьи все-таки с ним не дали согласие. В итоге председательствующий Старков огласил ответ поменять решение суда.
С Киселева были полностью сняты обвинения в подготовке к мятежу, а из обвинения в хранении оружия провалились сквозь землю слова «в составе группы неизвестных». Без трансформаций Киселеву покинули обвинение в подстрекательстве к мятежу (ст.
205.1 УК). В итоге срок экс-милиционеру снизили с 11 до пяти с половиной лет.
Квачкова же суд, как и прежде, признал виновным в подготовке к вооруженному мятежу (ч. 1 ст. 30 ст.
279 УК) и в один момент в подстрекательстве к нему. Но, пользуясь правом, предоставленным ст.
64 УК, судьи, учтя «наличие необыкновенных событий», прописали наказание ниже предусмотренного соответствующей статьей — 8 лет вместо минимально допустимых 12.
Сталин как Главноком/Алексей Исаев
