Верховный суд против народа. куда приведет судебный процесс о brexit — «наука»
Референдум в Британии: под флагом Брексита
По окончании того как этим летом англичане на референдуме решили выйти из состава Европейского союза, страна появилась в полном юридическом и политическом вакууме. Не было человека, кто знал ни как договариваться с Европой о последующих взаимоотношениях, ни как юридически снабжать развод, потому, что такая процедура нигде не была прописана. светло было лишь одно: для выхода Британия обязана направить управлению ЕС официальное уведомление об этом в соответствии со статьей 50 Лиссабонского соглашения.
Правительство Великобитании срочно заявило, что оно берет целый процесс в собственные руки и не позднее марта 2017 года направит такое уведомление. Но нескольким рядовым гражданам такое ответ правительства не пришлось по нраву, и они обратились с соответствующим заявлением в Большой суд (первую инстанцию по подобного рода спорам), где "настойчиво попросили" признать, что ответ, направлять либо нет уведомление о выходе из ЕС, должно принимать не правительство, а только английский парламент.
Правительство яростно оппонировало истцам, но звучно проиграло и подало апелляцию в Верховный суд, что ее принял и разглядел несколько дней назад.
Это дело было единогласно признано наиболее значимым судебным процессом во всей английской истории (а быть может, и в истории Европы). Не смотря на то, что чисто юридически оно смотрелось не несложным, а весьма несложным.
Но юристы взяли еще один шанс доказать, что именно они, а не политики и экономисты, правят миром.
Неприятели английского народа
Многие удивляются, что ответ по такому ответственному вопросу, как Brexit, было принято на основании заявления «какого-либо парикмахерши и инвестиционного банкира». В этот самый момент нужно отыскать в памяти, что по большому счету все английское common law основано на прецедентных ответах по делам различных булочников, лавочников, клерков и просто небольших сутяжников.
И нормально функционирует уже большое количество столетий. Официально разглядываемое дело именуется R (on the application of Miller and Dos Santos) v Secretary of State for Exiting the European Union and associated references.
Из-за чего Британия за шесть месяцев не продвинулась в деле брекзита
17.12.2016Второй Суэц. Сможет ли политическая совокупность Британии совладать с Brexit
17.12.2016Опыт Гренландии: как устроить Brexit, дабы угодить и Англии, и Шотландии
17.12.2016
Итак, ранее Большой суд, заседая в очень авторитетном составе (лорд главный судья (Lord Chief Justice), основной судья по гражданским спорам (the Master of the Rolls) и ведущий судья по вопросам публичного права) определил, что уведомление о выходе Британии из ЕС в соответствии со статьей 50 не может быть направлено правительством в пределах имеющихся у него полномочий без особого акта парламента. В собственном ответе Большой суд, например, сослался на то, что в случае если подобное уведомление будет направлено, то оно приведет к тому, что поданные ее величества машинально потеряют те права, каковые гарантированы им законодательством ЕС, а это недопустимо.
Неприятности английского правительства около дела Brexit появляются по причине того, что, в то время, когда в 2015 году принималось ответ совершить референдум о выходе из ЕС, никто кроме того не поразмыслил, что хорошее голосование по нему быть может, и не прописал в законе никаких юридических последствий принятия ответа о выходе (в общем, оказалось примерно как с референдумом о сохранении СССР). Загвоздка еще и в том, что в Англии отсутствует «единая писаная» Конституция, которая имела возможность бы оказать помощь в разрешении аналогичного несоответствия.
Дело Brexit, согласно точки зрения большинства аналитиков, — самоё важное дело в истории английской судебной власти, и судьи, его разглядывающие, находятся под огромным постоянными атаками и общественным давлением прессы. К примеру, Daily Mail показывает, что три судьи Большого суда ровным счетом ничего не смыслят в политике и сделали вывод, что «разозленным итогом голосования депутатам будет разрешено проигнорировать ответ всего английского народа».
Газета давала слово «глобальный конституционный кризис» и объявляла судей, вынесших ответ, «врагами народа». Из-за нападок приверженцев Brexit истцам была в итоге выделена охрана, что само по себе беспрецедентно для для того чтобы рода дел.
Вопрос дела Brexit, так, не только и не столько в том, как будет происходить проклятый многими выход из ЕС, сколько о репутации всей английской судебной совокупности, которая для весьма многих сокровище отнюдь не меньшая, чем членство в ЕС. Спекуляций и около судей Верховного суда уже было довольно много: то супруга главы суда лорда Ньюбергера разрешила себе в твиттере написать отрицательное вывод о Brexit, то помощник главы леди Хейл в собственной публичной лекции высказалась, что юридически Brexit возможно куда сложнее, чем это предполагалось.
Однако самое громкое судебное дело XXI века — будущее не только членства Британии в ЕС, но и всего Европейского союза — решается несколькими судьями-специалистами.
11 консультантов и 13 королей ее величества
Дело Brexit в Верховном суде разрешается громаднейшим числом судей для одной апелляции — 11, как со времени создания Верховного суда, так и с наделения судебными функциями его предшественника во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века. Всего в ходе приняло участие 13 QC (Queens counsels) — юристов высшей категории, воображавших стороны и третьих лиц, допущенных к процессу.
В один момент Верховный суд разглядывает два обращения в связи с Brexit от судов Северной Ирландии. Кроме этого в качестве заинтересованных лиц к процессу были допущены Шотландии и правительства Уэльса.
направляться учитывать принципиальную отличие между судом США, решения которого выше мнения руководства США, и Главным судом Англии, где парламент (а правительство — его часть) неизменно может принять либо поменять закон вопреки ответу судей. Английский принцип, закрепленный в конституции совсем однозначен: «Что примет решение ее величество в парламенте, то и имеется закон».
Но каждые законы, принимаемые парламентом, должны быть в обязательном порядке правильны в собственных формулировках При же с ответом совершить референдум о выходе из ЕС этого нет и в помине, поскольку в нем ровным счетом ничего не говорится о последствиях при победе варианта за выход. Из этого и очевидная необходимость высшего судебного вмешательства.
Позиция правительства в ходе была основана на фундаментальной теории английского права, закрепленного в конституции: понятие prerogative powers — это только юридические полномочия, оставшиеся в руках Короны (the residue of legal authority left in the hands of the Crown). Так именуемое «правило Генриха VIII» (Henry VIII clause) в законе 1972 года уполномочивает министров изменять законодательство Британии так, дабы оно соответствовало законодательству ЕС.
Как раз так, согласно точки зрения юристов ответчиков, парламент уполномочил правительство осуществлять собственные необыкновенные полномочия в сфере зарубежных дел.
European Communities Act 1972 года трудится, согласно точки зрения представителей Короны, как необычная юридическая труба (conduit), разрешающая министрам подписывать интернациональные соглашения, каковые в силу необыкновенных полномочий министров машинально становятся английскими законами. Так, правительство, реализуя ответ референдума, собственную признанную функцию — выходит из одного из интернациональных соглашений, оставляя сам European Communities Act 1972 нетронутым.
Полномочия парламента тут никак не затрагиваются.
Соперники передачи ответа о Brexit всецело в руки правительства, которых воображает очень умелый лорд Панник (Lord Pannick, QC; в сети было большое количество юридических шуток на тему do not panic), утверждают совсем противоположное: предположение правительства, что закон 1972 года — это легко юридическая труба, полная чушь, потому, что права, предоставленные правительству законодательством, не смогут быть использованы чтобы забрать и отменить права, признанные парламентом и являющиеся составной частью английского законодательства.
Акт 1972 года, в соответствии с лорду Паннику, имел глобальное конституционное значение, и очень вызывающе большие сомнения, дабы парламент имел намерение вверить судьбу аналогичных глобальных трансформаций в английской правовой совокупности только в руки аккуратной власти. В случае если высказать предположение, что у правительства вправду имеется те полномочия, на которых оно настаивает, то по большому счету чтобы выйти из Европейского союза, не нужно было ни референдума, ни решения парламента: правительство имело возможность само собраться и решить, которое выяснило бы судьбу не только всех сейчас живущих англичан, но и их потомков.
Что, согласитесь, звучит достаточно нелепо кроме того для судей английского Верховного суда.
В целом обстановка сильно напоминает «конституционную ловушку»: судьи практически сами вынуждены не толковать, а создавать закон, приравнивая себя к хорошим английским монархам времен Средневековья, что не имеет возможности не позвать массового недовольства. Но судьи с этим совладали.
Вывод регионов: навеки с европейским союзом
Очень значительным независимым доводом в ходе стала позиция третьих лиц. В частности, вывод правительства Уэльса было выражено Ричардом Гордоном, QC, что задался вопросом, планируют ли правительство и парламент принимать ответ о выходе из ЕС без согласия Ассамблеи Уэльса, и выделил, что в случае если да, то такая позиция не соответствует законодательству.
Сходное вывод выразили представители Северной Ирландии, ссылавшиеся на Акт о Северной Ирландии (Northern Ireland Act 1998). Выход из Европейского союза повлечет глобальные трансформации конституционного статуса Северной Ирландии, что требует одобрения народа, которое не было получено в ходе голосования по Brexit (Ирландия проголосовала против).
Шотландия выступила с тем же самым мнением, обосновав его с позиций взаимоотношений и своего законодательства с Вестминстером: чтобы выйти из ЕС, нужно особое законодательное согласие парламента Шотландии.
Представители правительства предприняли попытку опять сослаться на необыкновенные полномочия, но для судей Верховного суда это смотрелось очевидно неубедительно, что и отметили журналисты и присутствующие аналитики. Так, ни обитатели, ни политики Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии не поддерживают излишнюю политическую их планы и резвость правительства организовать стране стремительный и бескомпромиссный Brexit.
Оно и ясно, потому, что правительство Англии просто не имеет настоящих возможностей осуществить мягкий Brexit (снять с себя все неприятности, которые связаны с членством в ЕС, покинув 90% преимуществ), а к твёрдому Brexit, что деятельно сулят Британии начальники ЕС, никто ни морально, ни экономически не готов. Не голосовал народ за это (не смотря на то, что кроме того самые искушенные специалисты не смогут выяснить совершенно верно, за что все-таки голосовали).
Семь кинжалов в пояснице правительства
Аналитики, как и неизвестные правительственные источники, фактически уверены, что правительство апелляцию проиграет, но голоса судей разделятся примерно 7:4. В случае если это действительно, то правительство будет вынуждено пропихивать соответствующий закон через парламент, что, учитывая очень замечательную оппозиционеров Brexit (уж совсем совершенно верно твёрдому) среди депутатов, делает всецело неосуществимым направление уведомления о выходе из ЕС до марта 2017, как это раньше планировалось и пропагандировалось правительством.
Апелляция, так, не отменяет Brexit, как многие полагают. Но создание прецедента выводит дискуссию о выходе Британии из Европейского союза на совсем новый бюрократически-юридический виток, угадать результаты которого совсем нереально.
В полной мере возможно, что через несколько лет бесплодных дебатов в парламенте будет сделан вывод, что «значительные события очень сильно изменились» и хорошо бы опять определить вывод народа, вероятно на иных условиях (к примеру, потребуется квалифицированное большая часть).
У Верховного суда, действительно, имеется еще гипотетическая возможность переложить ответственность за важное ответ на чужие плечи и обратиться за разъяснением в Европейский суд справедливости (European Court of Justice), но это будет очень унизительно для английской Фемиды. Не смотря на то, что, учитывая накал страстей, для судей это было бы очевидно надёжнее.
Кстати, многие в ходе были поражены, что, выясняется, судья Верховного суда совсем открыто может подкалывать собственного сотрудника — лорда QC, воображавшего истцов: «You say De Keezer, I say De Kaiser» (полностью непонятная для русских юристов шутка, которая связана с изюминками произношения заглавия прецедента, но весьма и довольно много значащая на подобном уровне).
Ответ о том, как Британия все-таки будет выходить из ЕС, ожидается в январе. Судьям очевидно нужен хороший рождественский отдых по окончании аналогичных страстей.
Но уже на данный момент многим ясно, что ответ будет предельно обоснованным и юридически безукоризненным, не обращая внимания на миллионы обиженных при любой позиции суда. По причине того, что английским судьям, грубо говоря, полностью плевать, что о них поразмыслят правительство, газеты, общественность и Евросоюз.
Они отвечают лишь перед законом, совестью и — для кого это принципиально важно — перед всевышним. Кроме того в случае если в следствии их решения всей Европе нужно будет жить порознь.
Brexit застрял в судах: в то время, когда Англия выйдет из ЕС?
