Уже не смешно: психоаналитик описал иронию судьбы в лицах и судьбах — «общество»
«Всеобщая любовь» к «Иронии судьбы», это факт, а подтверждение такой любви, — количество телепоказов. Не смотря на то, что долгое «классическое» повторение может свидетельствовать не столько о любви, сколько о невротической навязчивости.
Отгремели новый год и рождество, страна выпила, в сто первый раз взглянула рязановскую трагикомедию, опохмелилась, проспалась и приступила к работе. Именно на данный момент недурно будет осознать следствия и причины таковой продолжительной общей любви к этому фильму вместе с психоаналитиком Сергеем Зубаревым.
…Отыщем в памяти лишь возраст, в котором дети требуют не новизны в сказках, но скрупулезного их повторения. Это укажет на глубину регрессии, в которой пребывают постоянные потребители «Иронии судьбы» и на актуальную для них проблематику постоянства объекта.
Это в то время, когда твоя квартира внезапно выясняется не твоей и нужно как-то пережить это шизоидное расщепление.
Что еще характерно для зрителей, востребующих (любящих) как раз таковой фильм. Что именно притягивает их в «Иронии судьбы».
Какие конкретно глубинные фантазии? Отклики каких травм?
Главные храбрецы одиноки и живут с матерями, не смотря на то, что им уже далеко за тридцать. Очень характерная обстановка российского материнско-детского симбиоза.
Мальчик Женя Лукашин в далеком прошлом выполнил собственную фантазию об обладании матерью. Уже много лет живёт он с мамой, но полученный эдем очевидно ущербен.
Сексуальность храбреца, в силу инцестуозных запретов, конечно, подавлена.
Понижение внутреннего напряжения происходит стандартнейшим русским методом – пьянкой. Однополая – гомоэротическая компания, в которой храбрец годами бесполезно отмывается, убедительно показывает его принципиальную неготовность к глубоким и долгим гетеросексуальным отношениям.
Несложнее говоря, дама для Жени – источник сильнейшей тревоги. Но мама требует жениться, одобрила кандидатуру, все приготовила для торжественного соития. Показательно, что Женя в бане информирует собутыльникам, что он сейчас женится.
О ЗАГСе, само собой разумеется, речь не идет. Женитьбой Лукашин высокомерно именует намечающийся… Уложиться будет необходимо до прихода мамы. Поразительно праздничная задача для мужика на четвертом десятке.
Но тут начинает функционировать хороший, привычный каждому аналитику механизм сопротивления. Нет потребности тут детально обрисовывать, сколь изобретательно данный бессознательный механизм эксплуатирует совпадения и всевозможные случайности, более того, формирует их.
Известно: в том месте, где видится наворот случайностей, ищи сопротивление персонажа.
Отечественный персонаж Лукашин, быстро напиваясь, перекладывает ответ на собутыльников, а компания полуголых мужиков резонно решает, что жениться Жене сейчас не нужно. Исходное совпадение – тождество адресов, дверных замков и схожесть интерьеров жилища на поверхности разъясняется запредельной стандартизацией советской судьбе.
Но, в случае если разглядывать совпадение как проявление бессознательного, то какие конкретно же фантазии воплотились столь радикально?
[img][/img]
Увидим, что похмелье имеется не побочный продукт «русского радости», а основной эмоциональный результат, цель пития. Это возврат в столь родное для россиян унижённости и состояние отверженности, в котором невыносимая тревога тотального сиротства переливается во в полной мере выносимый «бодун».
И вот, через похмелье реализуется бессознательная, но актуальная фантазия Жени Лукашина: квартира – стандартная, другими словами, обиталище отечественного храбреца в полной мере устраивает, поскольку в симбиозе и должно быть тесно. Лишь вместо ветхой матери – юная, прекрасная и в полной мере беспомощная.
На обнаружившегося Ипполита у Жени мгновенно срабатывает характерный «ложноэдипов» рефлекс. Не прошедшие настоящего эдипова конфликта инфанты пребывают в иллюзии собственного всемогущества и заблаговременно обеспеченной победы.
Её снабжает позиция матери, «посвятившей» себя сыну.
Лукашин, опираясь на собственный параэдипальный опыт, сигнализирует Наде: я таковой беззащитный, со мной нельзя обращаться жестоко. Я – несчастное дитя.
И Надя, совершенно верно реагируя на инфантильный посыл Лукашина, тормозит агрессию Ипполита. Тем более, что его агрессия и без того заторможена. Физически изгнав Ипполита, Лукашин продолжает магически-символическую борьбу за уничтожение его портрета.
Данный бытовой вудуизм, характеризует настоящий ментальный уровень любимого храбреца.
Материал фильма не дает прямых указаний, но распространенный в Российской Федерации материнско-детский симбиоз подсказывает, что отцовскую инициацию Женя Лукашин не прошёл. Не столь уж принципиально важно, знал Женя собственного отца, либо нет, ушёл тот от матери, либо она его выгнала, погиб он, геройски погиб, либо где-то живет в безвестности, – в актуальном настоящем Жени Лукашина нет следов сильного отца.
Вот это весьма русский тип: мамин сын. Эти дети не амбициозны.
Разъясняется это вовсе не скромностью, интеллигентностью, либо в том месте, внутренней гармонией. Легко у них в отсутствие борьбы с отцом не сформировался мотивационный механизм.
Им уже нечего хотеть: мать взята в безраздельную собственность, и творчество всякое, карьера, кроме того деньги им не весьма необходимы. Более того, деньги они на словах ненавидят, а в глубине души .
В случае если кроме того они покупают квалифицированную профессию – наподобие доктора либо учителя, успеха в ней не достигают. Приемы социальной адаптации у них, так или иначе, связаны с педалированием собственной убогости.
Они весьма снисходительны к себе, и подлость их – наподобие как не подлость, и неправда – не неправда, и присвоение чужого обосновывается легко: им нужнее. Они весьма агрессивны в отношении мужчин матери, — потенциальных отчимов.
Но в громадном социуме они неизбежно сталкиваются с инициированными мужчинами, с настоящими отцами и терпят поражения. Вследствие этого органично развиваются такие черты как мстительность и завистливость.
Все перечисленные качества легко обнаруживаются у известного Жени Лукашина. Характерна кроме того фраза, которой он пробует дать добро конфликт, вызванный своим возникновением: «Я вам на данный момент все растолкую!».
Фраза гордого самодовольного и толстокожего персонажа. Так как её прямой подтекст таков: «Вы все тупые, ни черта не осознаёте, а я – осознаю верно, исходя из этого заткнитесь и слушайте меня». В острых обстановках она способна лишь провоцировать агрессию.
Чуткий человек, кроме того не привычный с техникой и теорией поведения в конфликтных обстановках, будет исходить из настоящего состояния другого. Итак, с бодуна – собственная хата, подходящая баба, которая снаружи строга а также легко поколачивает невменяемого сыночка, чем сходу актуализирует его «укоренение».
Комфортно.
Реакция Нади так же тривиальна: новоявленное дитя обречено стать дороже не сильный нерешительной отцовской фигуры Ипполита. Все это Ипполит позже выложит главным храбрецам, в то время, когда сам сорвётся в состояние опьянения от собственной нелюбимости.
Сообщит правду, которая пара дезавуирует себя методом изложения и маркируется также как пьяное чудачество. Для чего эта действительно, в то время, когда тут цветут такие романтические фантазии!
Огромная зрительская масса голосует за чистую романтику!
[img][/img]
Физическое столкновение соперников смешно. Если судить по состоянию и габаритам, Ипполит должен был Лукашина из квартиры, тут бы и мифу и фильму финиш.
Не сомневаюсь, что из очереди за пивом он бы легко его вытолкал.
Но Ипполит — не папа, он верный старший брат с массой запретов. Он пытается заслужить любовь дамы, либо матери, либо общества – все равно, — верными поступками. Его естественная агрессия в далеком прошлом парализована на корню вымогающей матерью.
А Женя – единственный сын, вольно берущий собственное, и не только. В нём — неотразимое для русских матерей сочетание наглости и жалкости.
Исходя из этого большой, разумный Ипполит вязнет в сетях материнского запрета на проявление агрессии, и закономерно изгоняется на холод.
Показательна двойственность поведения Нади. Она в один момент пробует уйти под защиту Ипполита, умышленно прижимается к нему, заслоняется им, поддразнивая Лукашина, но тут же кастрирует собственного защитника, категорически запрещая любую агрессию.
Несложнее говоря, дорогая Надя демонстрирует хорошее шизофреногенное поведение по отношению к Ипполиту, а по отношению к Лукашину – соблазняющее.
Тактика удачная: Ипполита неизменно возможно упрекнуть,- ты не смог достойно обезопасисть меня! А Лукашина возможно поддразнить: ты был не хватает настойчив (решителен, смел).
Да и то действительно, вся решительность Лукашина сводится к истерическим эскападам – выбрасыванию портрета, разрыванию билетов, и тому подобному геройству.
Позже внезапно Надя берет на себя объяснение Ипполиту явление Лукашина. Наряду с этим она отчаянно нервничает, обнаруживая все показатели вины.
Откуда бы взяться данной вине, если не было сопровождающей фантазии, скажем о принце-избавителе в домашних трусах? Тягостные, вязкие отношения с Ипполитом сложились так как таковыми не только по его вине.
Отыщем в памяти кое-какие свойства сопротивления, и явление Лукашина в квартире Нади прекратит казаться полной случайностью. Это легко вариация на тему выбора недоступного объекта.
Тогда, увидим, и стремительный развод Жени и Нади, заявленный в продолжении и без того расстроивший многих зрителей, делается самым логичным вариантом.
Одиночеству Нади фанаты фильма сострадают особенно глубоко, поскольку она такая обычная жертва «отсутствия настоящих мужчин»! Ирония судьбы, фактически в том и состоит, что в качестве вымечтанного принца она (будущее) снова подкладывает героине негодный объект.
Так и не редкость, в случае если человек не предпринимает внутренних упрочнений для развития, а ожидает внешних трансформаций жизненной обстановке.
Инфантильность Нади не так заметна, как лукашинская, в силу нарциссической окукленности героини. Она жестко «держит фасад», сама на себя наслаждается, копит обиды и лжет, как дышит. Ну, вот для чего ей воображать Лукашина в качестве Ипполита?
Страшно признать перед собственной гомоэротической компанией собственную несостоятельность? Другими словами лжет она, по большей части, самой себе.
И благоприятный вариант жизненного сценария для нее маловероятен.
Закономерно появляется мать Нади и выдавливает, наконец, Лукашина.
Ну, тут неизбежен у зрителей всплеск сепарационной тревоги практически смертельной силы. И мучительно хочется, дабы у этих непутевых храбрецов что-то «срослось». Хеппи нью еа и энд в одном флаконе.
Зрительским инфантильным фантазиям была дана свобода на треть века.
Культовыми подобные истории смогут стать лишь в обществе тотальной безотцовщины, в стране нелюбимых детей, каковые грезят о «прекрасной» встрече, волшебным образом изменяющей их унылое существование, и не желающих осознавать, что любовь – это душевная работа на всегда.
Разве не страно общество, в котором неправда легко прощается, а правда – ни за что, убогость – синоним нравственной чистоты, а богатство и успех – грех и грязь? Другими словами, общество любителей иронии судьбы…»
Никого не будет в доме (песня из фильма \
