Своими глазами,
Последние пара месяцев шли нескончаемые споры и на федеральных каналах, и в газетах, и на радио о состоянии отечественного здравоохранения и о вреде либо пользе так называемой оптимизации. Отечественные начальники здравоохранения говорили взахлёб о том, какие конкретно блага она принесёт народу.
Но известные учёные, глубокоуважаемые доктора наук, руководители Лиги и рядовые врачи защиты больных давали предупреждение, что такая «оптимизация» приведёт к смерти всего хорошего, что было в отечественном здравоохранении.
Оптимизацию я испытала на себе, правильнее, её прелести.
9 месяцев назад я легла в Глазную поликлинику на Тверской (так до сих пор именуют её москвичи). Мне предстояло заменить хрусталик.
Потому, что я сейчас пенсионерка, то операцию делала по квоте, оплачивала лишь сам хрусталик. В то время, когда я поднялась на 5-й этаж, то была поражена убогостью того, что заметила. Стёртый линолеум на полу, в далеком прошлом не крашенные стенки, облупленные двери в палатах.
Ещё один неприятный сюрприз ожидал меня как раз в палате. В то время, когда я вошла и села в постель, осознала, что на ней не то что лежать – сидеть нереально.
Продавленная сетка была покрыта свалявшимся за десятилетия ватным матрасом, а подушка состояла легко из двух комков ваты. Приходилось поздно вечером, в то время, когда уходит сестра-хозяйка, собирать с безлюдных кроватей в других палатах матрасы и одеяла, а утром пораньше относить их обратно.
Оказалось, что на всё отделение один туалет, причём находится он на полутёмной лестничной площадке. А потому, что уровень пола на площадке не сходится с уровнем пола в туалете, то при входе в него положена серая цементная плита.
И всё это для людей с ослабленным либо практически потерянным зрением. Я попыталась нормально воспринять все эти события, осознавая, что ничего поменять запрещено. А возможно, возможно?
Кто ответит на данный вопрос? Такое безобразие в историческом центре города, на Тверской, в одной из лучших когда-то поликлиник!
Кто довёл её до для того чтобы состояния?
А в июле 2015 года у меня произошёл сосудистый криз. Приехали «скорая помощь» и весьма хороший и внимательный врач.
К сожалению, я была в таком состоянии, что кроме того не задала вопрос ни её имени, ни фамилии. Медсестра по её назначению делала мне уколы, но лучше не становилось.
Врач заявила, что нужна госпитализация. Диспетчер дал ей направление в 23-ю городскую поликлинику.
Мне поставили капельницу, вдвоём они подсадили меня в машину, и мы отправились. Боже, что это была за езда!
Машина трещала и скрипела, переваливалась слева-направо, вперёд-назад. В итоге меня растрясло за 10 мин. езды так, что стало не просто тошнить, а выворачивать наизнанку! Вот так я и въехала в приёмный покой с капельницей в одной руке и с пластиковым пакетом в второй.
Позже оказалось, что все мои соседки по палате ехали совершенно верно на таких же таратайках! Где же те новые автомобили для работ «скорой помощи», каковые были обещаны нам всем по Национальной программе развития здравоохранения?
Кто ответит на данный вопрос?
В приёмном покое достаточно скоро забрали анализ крови, сняли кардиограмму и сделали компьютерную томограмму мозга. Затем отвезли в палату.
Мне повезло – досталось место в палате, в противном случае так как чуть ли не дюжина больных лежали в коридоре. Потому, что я себя весьма не хорошо ощущала, я ни на что не обратила внимания. Тут же пришла доктор, сделала назначения.
Утром стало получше, и я огляделась. Шесть кроватей, все тяжёлые больные.
Стенки в палате оббиты, провода оторваны, светильники с открытыми проводами без крышек, связи с пультом нет. В палате имеется умывальник и туалет.
НО! Хорошие новые функциональные кровати, и это примирило меня с действительностью. (Я не забывала кровати на Тверской!) Через пара дней мне поздно вечером снова стало не хорошо, так что я кроме того утратила сознание и упала среди палаты.
Соседки меня подняли и побежали искать дежурную сестру. Заглядывали во все палаты, все подсобки, нигде не нашли, но нашли на сестринском пульте аппарат для измерения давления.
Оказалось, что у меня очень сильно упало давление, они задали вопрос, что нужно делать, я сообщила – нужен кордиамин. Наконец нашли медсестру, и она дала мне лекарство. Наутро я попросила доктора сделать мне МРТ сосудов головного мозга.
Она ответила, что Федеральный фонд медицинского страхования не внёс эту диагностику в стандарт обследования при моём заболевании. Это обследование платное, стоит 6 тысяч рублей. Я осознавала, что доктор тут ни при чём.
Помогли подруги.
Вопрос к Фонду медицинского страхования: из-за чего, в то время, когда я трудилась, моё предприятие систематично платило за меня взносы в данный фонд, а сейчас он требует от меня оплаты за нужное обследование? Из-за чего больному с сосудистым кризом не положено обследование сосудов мозга?
И какой непрофессионал придумывал эти стандарты?
Кстати, Эдуард Гаврилов, которого мы довольно часто видим на федеральных каналах и что есть директором фонда свободного мониторинга «Здоровье», уверен в том, что эти стандарты, созданные страховщиками, вызывают много вопросов. Совсем верно он такого же мнения придерживается страховые общества коммерсантами, каковые не занимаются защитой прав больных.
Уверена, что фонд должен вернуть мне 6 тысяч в связи с необоснованно созданными стандартами. Мой полис оформлен в МАКС-М.
Но возвратимся в поликлинику. Я бы весьма желала, дабы министр В. Скворцова, заместитель мэра Л. Печатников и начальник столичного здравоохранения А. Хрипун посмотрели в эту 8-ю неврологию в 5-м корпусе муниципальный поликлиники №23!
Все коридоры заполнены кроватями, на которых лежат и мужчины, и дамы. Поинтересовалась у дежурного доктора другого отделения, что происходит, из-за чего всё переполнено?
Он ответил: оптимизация, позакрывали большое количество отделений и больниц, сейчас везут всех ко мне. А, кстати, тот же господин Л. Печатников говорил нам байки на федеральных каналах, как он нашёл безлюдные койки в ряде поликлиник!
Потому эти поликлиники и закрывали.
Осознаю, что неврология – одно из самых тяжёлых отделений: тут лежат больные с эпилепсией, постинсультники, спинальники и вот такие, как я, с сосудистыми кризами. К докторам у меня претензий нет.
У них нечеловеческая нагрузка: один доктор в отпуске, осталось два доктора на 60 тяжелейших больных. Ни в субботу, ни в воскресенье обходов не было.
В случае если кому-то не хорошо, то приводят к дежурному из терапии, кроме этого и ночью, а также по окончании 17 часов. У доктора было неудобно задавать вопросы о его заработной, но одна из санитарок нам заявила, что всего 34 тысячи, т.к. сняли все надбавки.
Но это лишь со слов третьего лица. У самой же санитарки – 14 тысяч. А они немолодые дамы, ещё должны возить каталки с больными из корпуса в корпус.
В отечественном 5-м корпусе семь этажей, большое количество различных отделений, среди них и кардиология. Но реанимации нет. Она в 4-м корпусе.
5-й стоит на пригорке. Значит, нужно эту каталку с больным скатить вниз, да так, дабы она у тебя не вырвалась, перевезти её через проезжую часть, а позже катить на горку к 4-му корпусу.
И это они делают и в ливень, накрыв больного тремя одеялами, и в холод, и, самое ужасное, в гололёд.
Господин Печатников! Мы в каком веке живём?
Кто разрешил так издеваться над людьми?
Сейчас о еде. Замечательно осознаю, что в связи с кризисом ассортимент продуктов весьма скудный и порции незначительные. В 23-й поликлинике трудятся две бригады поваров.
Из тех же продуктов одна бригада готовит так, что имеется возможно, вторая как свиньям! Как же необходимо ненавидеть людей, дабы так готовить, поскольку это кроме того специально не сделаешь!
Вы когда-нибудь видели овсяную кашу, свалявшуюся в комок и похожую на застывший клейстер? Либо гречневую размазню, состоящую раздельно из воды и раздельно плавающего продела? Кто осуществляет контроль такое приготовление?
Кто даёт возможность трудиться таким «поварам» в поликлинике? Было ли что-нибудь хорошее?
Да. Хорошая новая диагностическая аппаратура в каждом кабинете, повторюсь, хорошие кровати.
Возможно ли всё привести в порядок и дать больным людям приемлемые условия существования? Оказывается, возможно. Мы с моими соседками отправились на экскурсию на 3-й этаж, отечественное отделение было на 4-м.
В том месте находится одно из отделений Центра патологии речи и нейрореабилитации. Не новое строение этого центра, где всё по окончательному слову науки, а отечественный 5-й корпус, лишь этажом ниже. В том месте также лечатся по полису ОМС.
Но в их палате на двоих имеется раздельно душ, раздельно туалет, все удобства, как в хорошей гостинице, а в отечественной нет. Я знаю, что ещё Ю. Лужков создавал данный центр, стараясь сделать его соответствующим требованиям времени.
Отчего же так не повезло 8-й неврологии и кто за это в ответе?
Как видите, задуманная отечественными начальниками от медицины «оптимизация» дала весьма неприятные плоды! С моей точки зрения, случилось это вследствие того что о больных никто не думал, думали лишь об экономии, лишь о деньгах.
Деньги заслонили настоящих людей.
По профессии я радиожурналист, многие годы проработала в Гостелерадио СССР. По работе виделась с различными министрами здравоохранения, различными начальниками муниципальных работ, докторами.
Но для того чтобы цинизма по отношению к больным, как у нынешних начальников, не встречала ни при каких обстоятельствах!
P.S. Доктора, прочтя эту заметку, сообщат, что пациентки с таковой фамилией у них не было. Верно! Это мой журналистский псевдоним.
Просто не хочется, дабы бессчётные приятели и привычные знали о моих заболеваниях.
