Суд оценил здоровье ребенка, после лечения впавшего в кому, в полмиллиона рублей
Все эти месяцы мать-героиня обивала пороги ведомств и министерств, «коллекционируя» только отказы: ей растолковали, что реабилитация Саши, впавшего в вегетативное состояние по окончании клинической смерти по вине доктора, остается только ее заботой. Стране с живыми разобраться сил не достаточно.
«Да, со здоровьем у сына были неприятности, а у кого их нет? В целом Саша рос обычным: отправился вовремя, в полтора года имел возможность сообщить фразу из двух слов, — не скрывая беспокойства, дама раскладывает на столе фотографии голубоглазого малыша. — Главная неприятность была с каким-то кашлем, он по ночам очень сильно кашлял.
Из районной поликлиники нас направили в краевую клиническую детскую поликлинику, отечественный врач посчитала, что оборудование в том месте лучше и эксперты квалифицированнее».
Трагедия в Сутки России
Краснодарские медики поставили диагноз «бронхиальная астма» и начали лечить ребенка, но, согласно точки зрения матери, от лечения становилось лишь хуже. 11 июня 2009 года Сашу Рыбакова (по окончании всего произошедшего его папа покинул семью, а Екатерина вышла замуж во второй раз, поменяв фамилию) ответом консилиума перевели в реанимацию на плазмоферез, уверяя, что по окончании очистки крови он отправится на поправку.
«В то время, когда доктор уносил его, сынок улыбнулся и, прощаясь, помахал мне. Больше я его «живым» не видела, — дама опускает покрасневшие от слез глаза. — Вначале давали слово, что процедура займет пара часов.
Позже ее перенесли из-за предпраздничного дня, мне сообщили приехать по окончании выходных».
Роддом закидали камнями
Около сотни человек разгромили роддом в дагестанском Хасавюрте. Люди собрались на митинг в связи со смертью одной из рожениц по окончании того, как…
«Малтусов В.Л. (доктор анестезиолог-реаниматолог краевой поликлиники. — «Газета.Ru»), пребывав на дежурстве в вышеуказанном отделении, для обеспечения доступа к центральному венозному руслу произвел катетеризацию и пункцию правой внутренней яремной вены Рыбакова А.Н. с применением двухпросветного катетера Но Малтусов В.Л., не предвидя возможности наступления причинения вреда здоровью ребенка (не смотря на то, что при нужной внимательности, изучив медицинские карты Рыбакова А.Н., и в соответствии со собственными прямыми обязанностями должен был и мог ее предвидеть), допустил преступную неосторожность, применяв при постановке ребенку указанный выше катетер, поскольку применение данного катетера у ребенка возрастом 1 год 8 месяцев сопряжено само по себе с высоким риском развития блока кровотока в связи с тем, что диаметр катетера большой.
По окончании катетеризации правой внутренней яремной вены у Рыбакова А.Н. ухудшилось состояние», — это уже распоряжение суда, разглядевшего ставшую роковой для семьи обстановку.
Малыша своевременно не перевели на аппарат неестественной вентиляции легких, а вечером 12 июня у него остановилось сердце и кровообращение. Из-за последующей клинической смерти наступили широкие поражения головного мозга.
В память Екатерины врезалась первая встреча с сыном: в палате она подошла к кроватке, в которой лежал Саша перед расставанием, в том месте дремал прикрытый одеялом белокурый мальчик. Дама поразмыслила, что это ее сын, но доктор взором продемонстрировала на другую кровать — кроха был распухшим и посиневшим.
Оцепеневшая мама поразмыслила, что он погиб, такой холодной была ручка. Примерно половину месяца он еще пробыл в краевой поликлинике, после этого больного послали к себе.
«Эту несложную вещь мы обосновывали два года»
«Шансов на судьбу просто не давали. Я замечательно осознаю, что случаи бывают разнообразные и доктора не всевышние, исходя из этого честно пробовала разобраться в обстоятельствах, сложить цельную картину.
Вместо диалога в краевой поликлинике открыто отправили: таких, как я, у них много, из-за нас хоспис открывать не будут. Заявить, что я пережила шок, — ничего не сообщить.
О моем ребенке доктора говорили как о ставшей ненужной вещи, которую возможно забрать и выбросить», — продолжает отечественная собеседница.
В местной поликлинике, куда в простую палату перевели Сашу, состояние лишь ухудшалось. Екатерина порывалась вывезти ребенка на обследование в Москву.
Она утвержает, что поступило негласное указание не выдавать ей медицинские документы сына. Тогда мать ночью забрала малыша и поездом уехала в столицу.
С ребенком на руках и рассказом о его состоянии даму приняли в Русском детской клинической поликлинике. Но обстановка была необратимой.
Тогда мать добилась в Минздраве новой экспертизы, подтвердившей вину докторов.
«Результаты данной экспертизы я просматривала пять дней, сходу не смогла. Как словно бы сценарий ужастика.
Главный вывод: имел место недостаток оказанной медицинской помощи, поздний перевод на неестественную вентиляцию легких при остановке сердца, установка неподходящего по возрасту катетера, что перекрыл верхнюю полую вену к сердцу. Все предстоящие действия доктора-реаниматолога признаны несостоятельными, они добивали моего сына», — перечисляет Клейн.
Она додаёт, что на суде анестезиолог разводил руками: к роковой ночи он нес дежурство двое дней.
«Первое, что должны были сделать сотрудники реанимации, — обеспечить Саше неестественную вентиляцию легких. Если бы они это сделали, гипоксии головного мозга не наступило бы.
Фактически говоря, его вегетативное состояние появилось вследствие того что не хватило кислорода в клетках головного мозга. Эту несложную вещь мы обосновывали два года, прошли пара экспертиз, — говорит юрист Андрей Мозжегоров. — В то время, когда это удалось доказать, все было подведено к тому, дабы истек срок давности по правонарушению».
Изначально следователи заметили в событиях дела показатели ст. 293 (халатность) и ст.
124 (неоказание помощи ближнему) УК РФ. Спустя время его переквалифицировали на ч. 2 ст.
118 (причинение тяжёлого вреда здоровью по неосторожности) УК РФ.
В итоге всемирный судья Западного внутригородского округа Краснодара прекратил дело по нереабилитирующим событиям — истечению срока давности.
«Это ужасная случайность»
Главу орловского перинатального центра отстранили от должности из-за смерти восьми младенцев. Последний ребенок скончался незадолго до.
Фактически все…
Дама подает уже гражданский иск на компенсацию расходов и морального вреда, поскольку, покинув работу воспитателя в детском саду, она весь день проводила около сына. Главный врач детской краевой поликлиники в отзыве на иск указала, что «истцом в подтверждении причиненных физических и нравственных страданий не представлены доказательства», а маленький больной и без того бы погиб: «сказать о том, что ребенок до проведения хирургического вмешательства был здоровым, запрещено». Выходит,
смерть ребенка для матери не есть обстоятельством душевных переживаний. Краснодарский краевой суд оценил размер морального ущерба в полмиллиона — по 250 тыс. матери и сыну.
Не лечить и подождать
Семь лет Саша провел в вегетативном состоянии. Определив об истории данной семьи, меценат из Москвы оплатил солидную часть лечения в Германии, а вот особое оборудование для поддержания состояния за €8 тыс. было нужно брать за собственный счет.
На это новый супруг Екатерины забрал потребительский кредит.
Уже по окончании смерти сына 12 ноября 2015 года аппарат подарили семье с похожей проблемой, часть медицинского оборудования неформально передали местной поликлинике.
«Ребенку все эти долгие годы отказывали в реабилитационном лечении в Российской Федерации. Я как безумный пробовала его спасти, а он умирал от приступов эпилепсии по пораженному мозгу, от тотальной атрофии головного мозга, мышц, мы добывали лекарства, каковые ему помогали и облегчали его состояние, мы добывали спецпитание, оборудование.
Я всегда слышала около: «Ну что ты с ним копаешься, разреши ему умереть». Районный педиатр прямо дал совет не лечить и подождать, сам погибнет, — продолжает собеседница. — Я знала, что он погибнет, но боролась , глубоко в сердце сохраняла надежду на Божье чудо».
В свидетельстве о смерти обстоятельством указано аноксическое поражение головного мозга. Вскрытие делать не стали.
Из морга забирали сами — мать попросила хотя бы вынуть из сына все трубки, в итоге ей было нужно помогать одевать ребенка и самой их снимать.
Из холодильника выносила она же, на руках, до оцепенения пальцев запомнив пробирающий мороз тела.
Дама винит в смерти сына краевую поликлинику, поскольку экспертиза подтвердила, что в тяжелом состоянии мальчик был как раз по вине медиков. Она снова подала иск, требуя компенсировать понесенные за прошедшие с первого судебного ответа моральный вред и расходы за смерть.
Армавирский муниципальный суд (ответ не вступило в законную силу) ее требования поддержал, посчитав доказанной экспертизу, что наступившая в следствии врачебной неточности постгипоксическая энцефалопатия «повлияла на наступление смертельного финала». Но кроме того извинений со стороны Краснодарской краевой клинической детской поликлиники за все это время не последовало.
Комментарий эксперта
Николай Чернышук, практикующий доктор, директор центра по защите прав граждан в сфере здравоохранения «Право на здоровье», сказал, что истории с осложнениями при постановке катетеров, к сожалению, бывает.
«Эта процедура значительно чаще проводится вслепую, другими словами доктор не имеет возможности видеть кровеносный сосуд, в который нужно установить катетер. На сегодня еще не придумано полностью надёжных способов катетеризации как центральных, так и периферических вен.
Все эти процедуры сопряжены с риском развития осложнений, каковые, наверное, и произошли у малыша. Сосуды у детей имеют маленькой диаметр, нужно владеть широким опытом, дабы поставить катетер ребенку.
Наряду с этим процедура считается рутинной и выполняется значительно чаще в простом порядке, время от времени, быть может, без внимания.
В случае если сказать о конкретно данной истории, то сумма, выплаченная матери ребенка, легко забавная. Семь лет страданий, семь лет у постели собственного малыша это страшно. У нас, к сожалению, не принято страховать медицинскую ответственность.
Будь у доктора страховка, сумма имела возможность бы появляться минимум на порядок больше, а также это было бы каплей в море материнского горя от потери», — сообщил врач.
Как оценить степень закисления организма Alexander Zakurdaev
