Собака на сене
Честно, я не знаю, кто отравил Литвиненко. Так же как я не знаю, кто убил Кеннеди и Пальме.
Я не исключаю никаких предположений. Я допускаю, что в этом деле существует русский, английский, американский след а также след Ейети. Но дело не в Литвиненко. Его смерть только предлог, но не обстоятельство беспрецедентной антирусской истерии на Западе.
Отечественный олимпийский мишка опять растет в цене. Запад болен медвежьей заболеванием. «Медведь проснулся», – пишет American Thinker. «Медведь с наслаждением возвращается», – подмечает The Economist. «Русский медведь вгоняет в ужас», – согласится The American Spectator.
The Wall Street Journal бьёт в набат: «Русский медведь лезет на рынок американских». «Для ЕС объятия с русским медведем смогут обернуться избиением», – делится собственной озабоченностью Times. The Washington Times предполагает: «Медведь ставит ловушку».
Но это что, The Wall Street Journal по большому счету уверен, что «Медведи смогут летать». Немудрено, что, представив это зрелище, в The Guardian закричали: «Лапы прочь от отечественного газа, русский медведь!» Невольно, насмотревшись для того чтобы, обрастешь шерстью.
Паранойя заразна, и, прочтя в той же The Guardian: «Проснулись медведи, распустились цветы, что происходит с зимний период?», не можешь поверить, что это всего лишь о погоде, а не о зловредности русских. Русофобия – это «естественный» психотерапевтический фон сегодняшней Европы.
Это ее воздух, ее подсознание, ее главный «драйв» в интернациональных делах. Безтолку искать загадочных злопыхателей, навязывающих «европейцам» антирусские настроения.
Кроме того в случае если выселить в Лондон всех лишенных имущества русских олигархов, то и им был бы не под силу таковой подвиг. Запрещено убедить того, кто не хочет убедиться сам.
Политики Европы не столько формируют публичное вывод о России, сколько следуют за ним. Со времен Древнего Рима отношение европейцев к «варварам» мало изменилось.
Правила политкорректности способны отформатировать политическое сознание, но с подсознанием им не совладать, и бытовая ксенофобия цветет в «цивилизованной» Европе так же пышно, как и у нас, «диких скифов». Очевидно, она распространяется не только на русских, легко в «соревновании дикарей» нам удалось вернуть себе почетное первое место.
Мы через чур близки к Европе и через чур громадны для нее, дабы она имела возможность себе позволить не беспокоиться нас. Мы ее естественный соперник.
С того времени как появилась Московия, мы нависаем над Европой, вмешиваясь в ее дела со характерной «русскому медведю» элегантностью. Она нам платит той же монетой.
Перефразируя Михаила Светлова, возможно сообщить: «Легче полюбить все люди, чем соседа по Европе». Русофобия в далеком прошлом и глубоко укоренилась в европейском сознании.
В собственных главных «параметрах» она устойчива по отношению к любым трансформациям, происходящим в Российской Федерации. Изменяется только образ неприятеля: «азиатский насилие», «коммунистический тоталитаризм» и, наконец, «энергетический авторитаризм».
Все это только маски европейской русофобии. Настоящим соперником Европы всегда была как раз Российская Федерация, независимо от того, какой режим в ней правил бал и какую идеологию он исповедовал.
Приступы европейской русофобии цикличны. И чем больше маятник отклоняется в одну сторону, тем дальше он качнется после этого в другую. Чрезмерная «горбомания» в конце 80-х изначально была чревата новым долгим охлаждением.
Но у нынешнего всплеска антирусских настроений имеется собственные особенные обстоятельства. Тайной пружиной нынешней русофобии есть подсознательное чувство Западом собственной растущей слабости.
Европа обуреваема сейчас бессчётными страхами за собственный будущее. Потепление климата, засилье эмигрантов, недостаток жизненных ресурсов, хаос мирового порядка, кризис культуры – несть числа тем вызовам, с которыми столкнулась западная цивилизация.
И чем посильнее ужас, тем агрессивнее европейское публичное вывод по отношению к Российской Федерации. Мы – жертва комплекса европейской неполноценности. «В отношениях с другими государствами, – пишет Марк Леонард, – европейцев не интересует хорошая геополитика.
Они, в первую очередь, разглядывают другую сторону проблемы: какие конкретно ценности поддерживает данное государство?.. Фанатичная приверженность Европы принципу соблюдения законности свидетельствует, что она может всецело трансформировать страны, в отношения с которыми она вступает, а не просто оказывать поверхностное действие на них».
Сейчас массовых коммуникаций борьба за ценности – это и имеется борьба за контроль. Но, и для хорошей геополитики остается место. Не просто так по окончании многих лет «романтической дружбы» Мэгги и Горби главным оппонентом России в Европе стали англичане.
Островитяне ведут собственный классический спор с французами и немцами за влияние на континенте, и германо-франкорусский альянс им ни к чему. Варвары не должны вмешиваться в дела Европы.
Российская Федерация была и остается для европейцев «чужой». Как раз исходя из этого для «побежденной» в холодной войне России в отличие от побежденной во Второй мировой Германии не было предложено никакого «замысла Маршалла».
Было большое количество слов о западных сокровищах и мало настоящей экономической помощи. Немцы были «собственными», исходя из этого их простили и при помощи американских денег вернули в экономическое и политическое пространство Европы как независимых игроков.
Российская Федерация имела возможность стать собственной, лишь растворившись в Европе, сгинув в Лету как суверенное государство и самостоятельная культура. Тем неприятнее было следить за возвращением медведя.
Но необычное дело, отвергая «культурно чуждую» Россию, Европа не спешит ее на большом растоянии от себя отпускать. По причине того, что Куда макар телят не гонял может забрести медведь-шатун.
Вероятный альянс Китая и России – ужасный сон Европы. «дракон и Медведь против Запада» (Bremer Nachrchten), «Саммит дракона и медведя» (The Washington Times), «В то время, когда драконы танцуют с медведями» (The Economist) – это лишь не сильный последствия этого сна. Вот тут на Западе вспоминают, что мы также Европа, по крайней мере географически.
Варвары не должны дружить между собой. США и Европа озаботились проблемами русской демографии.
На страницах печати и на дипломатических приемах Москву пугают Пекином, напоминают и про миллиард голодных ртов, и про семь тысяч километров границы, и про полупустую Сибирь. Европа ведет себя по отношению к Российской Федерации как собака на сене – и сама не берет, и вторым не дает.
Слов нет, хрен редьки не слаще. На Восток русский человек наблюдает с такой же опаской, что и на Запад.
Но имеется и отличие. В случае если России будет не суждено сохранить собственную государственность (нужно мочь наблюдать жёсткой правде в глаза), то в любом случае Китай с его религиозной толерантностью воображает для России значительно меньшую угрозу, чем Европа с ее маниакальным рвением навязать собственные ценности и перелопатить отечественные культурные устои.
В конечном итоге, дабы не раствориться в историческом небытии, нам принципиально важно сохранить как раз собственную культурную идентичность. Исходя из этого чем больше нам говорят о европейских сокровищах, тем чаще мы посматриваем на Китай.
Когда-то Владимир Соловьев писал, что китайцы – это нация, созданная трудолюбием, но в их истории было мало места подвигу. При таких условиях мы созданы приятель для приятеля, по причине того, что храбрецов у нас куры не клюют, трудиться лишь никто не желает…
Что меньшее из зол для России — президент британец либо президент китаец? Задали вопрос мы россиян
Игорь Крупенников, 44 года, почтовый служащий, г. Смоленск:
— Непростой вопрос… С одной стороны, китайцы трудиться могут, как никто второй. Смотришь, и отечественную экономику наконец поднимут так, дабы простые люди на своем кошельке это почувствовали, а не только олигархи.
Иначе, и британцы — народ очевидно не бедный. Была бы моя воля, назначил бы британца президентом, а китайца — премьером.
Вот тогда бы зажили!
Элеонора Никоненко, 38 лет, учитель, г. Томск:
— Лучше уж британец! Все-таки и культура, и менталитет у нас, россиян, — европейские.
Нам с европейцами легче неспециализированный язык отыскать, чем с азиатами. В случае если будет президент-китаец, они нас за время его правления ! А британец способен не только экономику русского поднять, но и Гарвард у нас основать, и в целом — поднять образование, высшую школу на новую высоту.
В далеком прошлом пора за это взяться! Так как без грамотных людей обычной судьбе в стране не будет. Станет ли китаец-президент вузами заниматься?
Сомневаюсь.
Валентин Городницкий, 53 года, армейский пенсионер, г. Тверь:
— Я бы проголосовал за китайца. Мы все-таки и коммунизм совместно строили, и по большому счету, как говорится, «русский с китайцем — братья навек»!
Китайцы, по-моему, честнее зажравшихся европейцев. И позже, помните, что британцы постоянно пляшут по дудку Дяди Сэма! Загребут все отечественные прибыльные фирмы и дадут их американцам. А мы останемся в дураках.
Для чего нам такое «счастье»?
Галина Боброва, 29 лет, проводница, г. Владикавказ:
— Отечественных людей кроме того китаец-президент, да и британец также трудиться не научат, разве что попытаются вынудить. Но толку от этого все равно не будет. Из-под палки ничего хорошего добиться запрещено. Я бы не сохраняла надежду на заграничных глав.
У них из-за чего получается прекрасно руководить? Вследствие того что они знают собственный народ, его не сильный и сильные стороны. А мы — другие.
И нам нужен собственный президент — не китаец и не британец. Разве в Российской Федерации не осталось уже толковых мужчин?
Собака на сене. Фильм о фильме (документальный фильм)
