Символ веры
Через гущу бюрократических заклинаний наконец пробилось живое слово. Отрадно, что раздалось оно в необходимое время и в нужном месте.
Так произошло, что всемирный кризис в числе другого подводит линии под столетием официального, а возможно, и не только официального, безбожия в Российской Федерации. Самое время задуматься о роли церкви в роли и обществе личности в церкви.
О нравственной подоплеке кризиса как «у них», так и «у нас» сообщено даже больше чем нужно. Добавлю лишь, что величайший экономист двадцатого столетия Гэлбрейт, исследуя последствия и истоки Великой депрессии 30?х годов прошлого века, увидел, что самый глубочайший в истории кризис появился вовсе не из-за обвала денежных рынков.
Согласно его точке зрения, в 70?е годы акции упали не меньше, чем в конце 20-х годов, но это не стало причиной мировой экономической трагедии. Дело в том, что перед Великой депрессией через чур много людей поверили в то, что возможно получать деньги, не прикладывая упрочнений.
Это и было настоящей обстоятельством кризиса.
Экономическая трагедия 30-х годов стала платой за глянец, безудержное рвение к легкой судьбе, а не реакцией на какие-то экономические процессы. Великие кризисы постоянно рождаются вне экономики.
Как писал Булгаков, разруха начинается в головах, а позже доходит до подъездов.
Значит, и выход из «великих кризисов» не может быть экономическим. Поиски философского камня на мировых саммитах вряд ли приведут к желаемому результату.
Запрещено отыскать решения, которого не существует в природе. Нет той волшебной денежной формулы, которая может обуздать стихию.
Уж лучше бы помолились сообща, больше толку было бы.
Исторически кризисы для того чтобы уровня, в большинстве случаев, заканчивались войнами. Из Великой депрессии мир вышел в мае 45-го. Но к преодолению кризиса война никакого отношения не имеет, и неприятностей никаких она сама по себе не решает.
Легко «военная трагедия» выясняется так ужаснее «экономической трагедии», что все амбиции и привычки «докризисного мира» стираются из памяти.
По окончании войны люди скоро «поправляются», начиная жизнь с нуля: робко и с признательностью Всевышнему за то, что выжили. Они большое количество трудятся, мало получают, но наряду с этим продолжительно остаются радостными.
А позже наступает эра нового глянца, и избалованные внуки ветеранов начинают заново строить пирамиду «облегченного» счастья.
Дно кризиса наступит нескоро, а основное, не для всех. Как заметил уже второй коммунистический классик, денежная пропасть — одна из самых глубоких в мире, в нее возможно падать всегда.
Оттолкнуться от «дна» смогут только те, кто начнет жизнь с чистого страницы. С войной либо без войны, но сперва должно прийти осознание необходимости большое количество и не легко трудиться, возвратиться солидарности и чувство справедливости, должны восстановиться мера в потреблении и дисциплина в производстве.
Без всего этого никакие манипуляции с финансами и заклинания на ликвидности не окажут помощь.
Мобилизация политическая, социальная, но в первую очередь духовная — вот ключ к выходу из кризиса. Радостны те народы, правительства которых смогут забрать бремя духовного лидерства на себя.
Нам это не угрожает, и исходя из этого взгляды русского общества все чаще обращаются к русской церкви как к последней надежде.
Церковь начинает казаться могучей потусторонней силой, которая обязана вдохнуть волю и веру в изверившиеся и отчаявшиеся души. Но церковь не в космосе, она среди нас, она и имеется мы. Церковь так же ослаблена, как ослаблено все русское общество.
Вызов, кинутый кризисом русскому обществу, имеется одновременно и вызов, кинутый русской церкви.
В тяжёлые годы стал пастырем новый патриарх. Его миссия сродни той, которую было нужно выполнять патриарху Никону. Как и от Никона, от Кирилла требуется вернуть веру народу, пережившему «смутное время». Русские люди снова расколоты.
С одной стороны, религиозные фанатики, с другой — безбожники. Подлинной веры нет ни у одних, ни у других.
Но самое основное — нет никакой связи между «повседневным поведением» и декларативной религиозностью. Ее и не потребовала ни при каких обстоятельствах действительно русская церковь.
Данный разрыв сейчас страшнее всего. Православие напоминает машину с замечательным двигателем, но без коробки передач.
Мотор какое количество угодно может трудиться на полную мощность, а колеса все равно крутиться не будут.
Религиозный подъем в Российской Федерации неосуществим без реформы церкви. России необходимо практическое православие, нужна религия действия.
Патриарху нужно решать в один момент две задачи: вернуть в церковь идея и вернуть совокупность религиозного воспитания.
Церковь обязана заговорить с народом на одном языке, она обязана начать жить текущими потребностями народа и стать духовным пособием в его повседневных делах. Свободнее в обрядах, строже в жизни — вот путь, по которому русской церкви предстоит пойти, если она желает вернуть духовное лидерство в обществе.
Основания для этого имеются. Русская религиозная идея может оттолкнуться от той религиозно-философской базы, которая появилась в Российской Федерации на рубеже XIX-XX столетий.
Но так и не взяла собственного хорошего продолжения в силу известных событий.
Значительно тяжелее дело обстоит с религиозным воспитанием. По определению религиозное воспитание — это домашнее воспитание.
Но в настоящих условиях России сейчас семья не имеет возможности дать никакого религиозного воспитания. Самих своих родителей и необходимо воспитывать.
Остается школа, но в светском стране она должна быть отделена от церкви.
В конечном итоге, но, компромисс тут вероятен. На «отчизне народовластия» — в Англии — элемент религиозного воспитания присутствует в школах в той либо другой форме везде.
Дети, совершившие проступки, обычно задерживаются по окончании уроков на час «почитать нужную книгу» — Библию. В уставе одной из лучших школ Лондона по этому поводу прямо написано: «В школе поддерживается большой уровень религиозной толерантности и уважения.
Одновременно с этим мы полагаем, что ценности и правила христианства должны лежать в базе школьной философии и политики».
Вопрос как постоянно упирается в эмоцию меры и в настоящую добровольность. Религия может и обязана находиться в школе, но религиозное воспитание не может быть насильственным.
Оно должно учитывать, что российское общество есть многонациональным и в нем представлены фактически все мировые религии.
Российская Федерация может выйти из кризиса, лишь совершив культурную революцию, быть может, одну из самых больших в собственной истории. Принимая к сведенью плачевное состояние русской государственности, второй силы, талантливой осуществить эту революцию, не считая русской церкви, нет.
Путь к восстановлению России лежит через ее религиозное восстановление.
Сейчас во главе русской церкви был фаворит, владеющий харизмой, волей и, как думается, осознающий собственную миссию. Историческими событиями он будет обречен стать собственного рода знаком веры в русское восстановление.
Это тяжелая ноша.
Положение России хуже, чем многие смогут себе это представить. И это кроме того не связано напрямую с текущим кризисом.
В данной ситуации спасти Россию может лишь Всевышний. Для второй страны этого было бы через чур мало.
Но это Российская Федерация, и исходя из этого мы сохраняем оптимизм. И веру!
А вы верите, что патриарх Кирилл может стать духовным фаворитом восстановления России?
Что ему необходимо сделать прежде всего?
Владимир Кудинов, профессор истории , доктор наук, Кострома:
— РПЦ пробует поставить символ равенства между церковным вероисповеданием и духовностью. Мол, все церковники — духовны. Якобы церковь — единственный носитель духовности.
Но это не верно! Вся прошлая история России обосновывает обратное.
Церковные служители и в XVII, и в XVIII, и в XIX, и в двадцатом веке выпивали, блудили, нарушали все моисеевы заповеди. какое количество раз церковь волновалась кризис! Самый последний — в конце XIX — начале XX века, перед Русско-японской войной.
А уж как начальники церкви расправлялись с нестяжателями в собственном лоне, с инакомыслием по отношению и к обществу, и к себе самой! В итоге, мы видели, кто приехал на Собор избрания патриарха!
Добрая половина — финансовые мешки, а не ревнители церкви. Кирилл может стать духовным фаворитом только собственной паствы, РПЦ — в случае если будет функционировать в ее заинтересованностях.
Валерий Аносов, тренер, Казань:
— По всей видимости, прежде всего нужно позаботиться о том, дабы в стране стало больше действительно верующих, а не тех, кто «на всякий случай» свечки ставит. Не пологаю, что в стране, где граждане десятилетиями воспитывались атеистами, духовным фаворитом возможно церковный государственный служащий.
Российская Федерация — не Иран, Кирилл — не Хомейни. Верю в то, что церковь под его управлением станет еще более большим землевладельцем. Но что именно Кирилл сплотит народ — не верю.
Народный фаворит обязан угнетаться властью и быть разбойником — ветхая русский традиция.
Раиса Кравчук, доктор, Пенза:
— Кирилл — громадной умница, эрудит, интеллектуал. Харизматичен.
Но неприятность в том, что российский народ — по крайней мере, сейчас — не так религиозен, дабы идти в яркое духовное будущее за представителем церкви. 70 лет национального атеизма со квитанций не скинешь…
Ринат Насибуллин, актер, Казань:
— Не пологаю, что патриарху Кириллу удастся стать таким фаворитом. Российская Федерация — страна многих конфессий!
И уже на данный момент господдержка (кое-кто кроме того говорит о нарушении правил светского страны) одной церкви приводит к протесту у миллионов россиян второй веры. Дабы завоевать помощь этих людей, патриарх Кирилл обязан не только уйти от «нежной опеки» страны, но и проповедовать равенство религий.
Но такое маловероятно: для патриарха основное — распространение православия.
Андрей Ковзик, преподаватель, Омск:
— Какое восстановление страны?! 90% народа думает лишь о том, где получить копейку.
Бедному — не до духовности.
Знак ВЕРЫ СЛУШАТЬ 40 раз 3д экскурсия по храму
