Репортаж с радиоактивной реки теча в челябинской области
В коридорах школы села Бродокалмак Челябинской области пусто и холодно, и шаги ее директора, двухметрового Алексея Паташенко, обходящего вместе с нами и добровольцами «Зеленого креста» собственные владения, звучат гулко. «А вот полочка, которую нам приобрел «Зеленый крест», а вон в том месте – показывает Паташенко – у нас не так долго осталось ждать будет котельная, но до зимы вряд ли успеем, исходя из этого в спортзале до тех пор пока холодрыга стоит». И вдобавок, говорит он, уже пара месяцев в школьной столовой дают тёплую еду и в целом все прекрасно, лишь вот школьную команду дзюдоистов снова сняли с соревнований по причине того, что у них не хватило денег на форму.
Слушая, как он перечисляет с большим трудом доставшийся школе комплект элементарных бытовых мелочей, возможно поразмыслить, что в Бродокалмаке максимум семь дней назад случилось какое-то стихийное бедствие, а сейчас село оправляется от его последствий. Но последнему громкому ЧП, предопределившему судьбу местных сел, исполнилось уже больше полувека.
Совершенное место
Производственное объединение «Маяк» в 1940-е изначально вспоминало как маленькая лаборатория, но в итоге засекреченное предприятие превратилось в основной довод советских правительства в «холодной войне». Тут, говорит физик Владимир Новоселов, в прошлом сам трудившийся на «Маяке», в первый раз был собран ядерный боевой заряд. «Место совершенное: вот леса, вот рядом Свердловск и Челябинск, а вот река, в которую возможно сбрасывать отходы», — говорит Новоселов.
Местные обитатели продолжительно не подозревали, что рядом с ними находится огромное вредное предприятие. Никто ничего не осознал, кроме того в то время, когда измерившие уровень радиации госслужащие молчаливо начали отселять людей.
Планировалось, что переедут обитатели всех сел на протяжении Течи. Но в середине программы по переселению было решено, что в деревнях ниже по течению все не так не хорошо, а следом грянула трагедия 1957 года на «Маяке», и об этих деревнях совсем забыли.
Люди так и остались в том месте жить и лишь в перестройку выяснили, что в реку, в которой они купались и поили скот, еще с 1947 года сбрасывали ядерные отходы.
Дабы эти отходы совсем разложились, потребуется еще не одна сотня лет. Села, стоящие на протяжении Течи, на данный момент вряд ли жили бы богаче тех, что расположены в других регионах, но высокие разработки вогнали их в настоящее средневековье, умножив все неприятности в три раза.
Так экологическая трагедия стала социальной.
Как напугать инвестора
Дабы попасть из индустриального Челябинска в место, где люди до сих пор живут без отопления и водопровода, нужен всего час. Выезд из города уставлен плакатами с начальником облгосадминистрации Михаилом Юревичем, призывающим население «к хорошей судьбе»; асфальтовая дорога через сорок мин. перетекает в колдобины.
Бродокалмак. В прошлом тут, как и везде, был совхоз, но сейчас в этом селе нет по большому счету никаких фирм, исходя из этого бюджет села, формируемый из налоговой базы, фактически нулевой, а люди сидят без работы и денег на жизнь.
Сейчас Бродокалмак и соседние села стали пополняться неблагополучными семьями, одураченными «тёмными риелторами».
Исходя из этого, говорит глава Бродокалмака Михаил Дегтярев, социальные неприятности тут с годами становятся неразрешимыми.
Что такое «Зеленый крест»
Экологическая и гуманитарная организация «Зеленый крест» была создана в июне 1992 года. Ее на Глобальном форуме по окружающей среде и…
Мы сидим в его кабинете в строении администрации. В нем все как в любом втором кабинете государственного служащего средней руки: календари с символикой «Единой России», длинные шкафы и компьютер, уставленные толстыми папками.
Отличие только в том, что в кабинете у Дегтярева нет отопления, с потолка отваливается штукатурка, а долгий стол для переговоров составлен из шести обшарпанных школьных парт. Пара месяцев назад тут же Дегтярев принимал предпринимателя из Израиля.
Тот задумал выстроить в селе птицефабрику, а Дегтярев давал слово ему создать все условия для комфортной работы. «Еще бы, — говорит он – так как это налогообложение и пара сотен рабочих мест. Если бы все выгорело, то я бы столько людей пристроил делом заниматься, а на деньги с налогов возможно было тут хотя бы центральное отопление подключить».
Но сделка сорвалась. Изучив историю ПО «Маяк», инвестор обомлел и больше в сельской администрации не оказался.
Позднее по телефону он заявил Дегтяреву: «Я осознаю, что пользоваться рекой на птицефабрике мы не будем, что у вас тут колодцы имеется, но соперники меня сожрут, и будут сказать: «Да он же радиационными курами торгует!». Это был последний опыт общения сельского государственного служащего с инвесторами.
Негативный имидж течинских сел, считает заместитель министра радиационной безопасности Челябинской области Татьяна Мешкова, – это их основное проклятье.
По словам чиновницы, она уже устала с каждым годом повторять, что, не смотря на то, что рекой пользоваться запрещено, в грунтовые воды отходы не попали и почву не загрязнили. Исключения бывают лишь в поймах, где разливается Теча, но их к 2015 году планируется засыпать песком, а подходы к реке засадить кустарником.
Прошлый опыт ограждения реки колючей проволокой два раза продемонстрировал собственную несостоятельность: и в 1977-м, и в 2005-м заборы растащили на цветмет. «Все и везде говорят лишь о том, как нечистая Челябинская область, но почва в этих деревнях чистая, как и вода, а люди все равно чуть ли не с Чернобылем их ассоциируют. Мы и информационный центр в области открыли, дабы как-то просвещением заниматься, но пока все впустую», — возмущается Мешкова.
«Корову бы приобрести»
Сами местные обитатели уже давно ни на каких инвесторов не рассчитывают. Исходя из этого у каждого домовладения разбито по маленькому огороду с картошкой, которую им иногда удается реализовывать, правда денег все равно не достаточно на элементарные вещи.
Татьяна Дорофеева приехала в Бродокалмак из Казахстана около десяти лет назад. Ей 24, но выглядит она уже на все 35. В селе у нее появились двое сыновей.
У одного из них скоро обнаружился церебральный паралич. Дорофеева сидит с ним в зале детсада «Ручеек», куда добровольцы «Зеленого креста» систематично возят одежду и оказывают помощь с ремонтом, и наблюдает, как ее второй сын учит с воспитателем буквы.
Все дети одеты в куртки: через оконные рамы уже пробирается октябрьский мороз. «Мы бы отправились в Челябинск, дабы определить, от радиации это случилось либо нет и что по большому счету делать, но ехать в том направлении не на что. Автобус стоит сто рублей, а мне копить на дрова необходимо.
Нужно шесть тысяч рублей, а где их брать, неясно. Вот я и из пособия по инвалидности сына откладываю.
Вот газ дешевле совершить – четыре тысячи, но их-то где брать?» — говорит она.
Кое-какие, как семья Савицких из села Нижнепетропавловск, что в часе езды от Бродокалмака, пробуют жить на сезонные доходы.
Супруг Ларисы Савицкой Сергей до последнего времени подрабатывал у фермеров из соседних районов, но полгода назад слег. Доктора нашли у него патологические трансформации печени и связали это с тем, что он питался рыбой, которую ловил в Тече.
По окончании серии операций он не имеет возможности нормально ходить, а потому семью с тремя детьми сейчас пробует прокормить его супруга. Сергей Савицкий встречает нас у входа в дом, из-под свитера выпирает вздувшийся пузо. «Жалко: я же и не выпивал ни при каких обстоятельствах в жизни, а так печень вздуло.
Рыба та радиоактивная такая громадная была. Как ее не ловить, в то время, когда и без того кушать нечего?» — виновато говорит Сергей.
В двухкомнатном доме Савицких невыносимо пахнет нечистым телом и залитым майонезом варевом, которое едят из тарелок двое возвратившихся из школы сыновей. По дивану в памперсе и жёлтой «кофте» ползает их годовалый брат Сергей.
Из-за облучения отца он появился с поражением головного мозга. В то время, когда мы с добровольцами спрашиваем Ларису Савицкую о том, какую из всех этих неприятностей ей нужно решить прежде всего, она продолжительно непонимающе наблюдает на нас, а позже отвечает: «Да все у нас прекрасно в принципе, вот лишь корову нужно бы приобрести».
О том, дабы куда-то переехать, говорит Савицкая, она ни при каких обстоятельствах и не вспоминала.
Медицина трагедий
Единственные, у кого в течинских деревнях работа имеется неизменно, – это доктора. По оценкам профессоров медицины Леонида Дулькина и Вадима Землякова, каковые уже не первый год ездят с обследованиями в рамках организованной «Зеленым крестом» программы «Соцмед», медпомощь тут требуется каждому независимо от возраста.
В то время, когда медики приехали в эти села в 2005 году, они были уверены, что население порвёт их на части: «С жалобами обращались фактически все, и вдобавок говорили, что от Минздрава к ним врачебная бригада приехала один раз и больше в том месте не оказалась». «Масса патологий у тех, кто был облучен. Имеется дети, каковые тайком от своих родителей купаются в речке, многие болеют из-за пьянства своих родителей, из-за тяжелого труда на огородах с семи лет, а практически у каждого болезни желудка из-за антисанитарии и ужасного питания», — загибает пальцы Земляков.
Второй раз медики возвратились в села уже с методическими материалами: стало известно, что местные дети не знают кроме того, как верно чистить зубы. Сейчас по этим методичкам в сельских школах ведут уроки ОБЖ.
их врачей-попытки и Визиты волонтёров выбить для самых тяжелых больных койки в челябинских поликлиниках разгружают сельские только частично. Персонала в них фактически не осталось: кто смог, перевелся в районный центр, а молодых выпускников романтика работы сельского доктора не прельщает.
Начальник бродокалмакской поликлиники Татьяна Лымарь, возглавляя ее в 2008 году, сохраняла надежду улучшить собственный материальное положение. Но с того времени ее заработная плат в 4 тысячи рублей выросла лишь на 400 рублей, а число обязанностей не перестает расти. на данный момент она одна делает работу по четырем ставкам, включая собственную.
Эта худенькая дама с детским голосом зашивает раны в травматологии, ездит на «скорой помощи» фельдшером и пишет отчеты в областной Минздрав. Новых докторов она пробовала искать через биржу труда, через друзей, в Челябинске за нее хлопотал глава села Дегтярев, но привлечь в бродокалмакскую поликлинику новые кадры пока не удалось.
Словно бы в насмешку в рамках нацпроекта «Здоровье» в поликлинику сравнительно не так давно отправили два хирургических электроотсасывателя. Сейчас новое оборудование впустую пылится в кабинетах: трудиться на нем некому. «Уехать я не могу, тогда по большому счету поликлиники тут не станет, так что я собственного рода заложник положения.
Да и не этому меня в институте учили», — говорит главный врач. Сотрудникам Лымарь из поликлиники села Русская Теча повезло меньше.
Тут из персонала остались лишь сам главный врач, младшая медсестра и фельдшер. Выяснив, что к ним приехали «какие-то люди из Москвы», все они с порога кидаются к нам и наперебой говорят, что им необходимы весы для новорожденных, кончаются шприцы и не достаточно кроме того зеленки.
В то время, когда говоришь им, что ты максимум и журналист чем можешь оказать помощь — это поведать об их проблемах, они разочарованно отступают, а ты ощущаешь себя полным идиотом.
Помощь вне закона
Заявить, что государство кинуло всех этих людей, также запрещено. Какие-то средства выделяются из бюджета, обустраивать течинские села пробует преемник обладавшего «Маяком» Министерства среднего машиностроения СССР «Росатом».
Ведомство Сергея Кириенко, говорит Мешкова, выделяет деньги на газификацию сел и на мониторинг питьевой воды в них. Пара программ тут ведет «Зеленый крест».
Местным школам организация выделила деньги на организацию тёплого питания для детей, каковые до визита добровольцев не воображали себе, что обед может складываться из нескольких блюд. В семьи с больными детьми добровольцы возят докторов, собирают нуждающимся деньги на приобретение дров и т. д.
Но оказывать всю эту помощь действенно довольно часто мешают отсутствие и законы у высших государственныхы служащих представления о действительности.
К примеру, сравнительно не так давно челябинское министерство радиационной безопасности вынуждено было отложить на год газификацию некоторых сел. В ведомстве растолковывают, что просто так выделить им деньги по закону запрещено, исходя из этого любой начальник района, в котором находится село, должен был расписать, как и на что они будут израсходованы.
Сметы необходимо было сдать в определенный срок, дабы министерство отчиталось выше, но из-за медлительности главы одного из районов заново пробовать проводить газ сейчас будут лишь в 2013 году. Это значит, что еще две зимы обитатели сел совершат в попытках и холоде найти денег на дрова.
Не меньше осложняет закон и оказание помощи «О местном самоуправлении», говорит координатор «Зеленого креста» в Челябинске Марина Соболь.
Он предъявляет однообразные требования к главам любых поселений, независимо от уровня судьбы их его численности и населения. Так, глава Бродокалмака Дегтярев должен всегда тратить мизерный бюджет села на штрафы от прокуратуры.
Сравнительно не так давно надзорный орган оштрафовал его за несоблюдение закона в очередной раз. В соответствии с документу, в любом поселении на деньги местного бюджета должен быть оборудован милицейский пункт с отоплением, стационарным телефоном и оргтехникой.
Но как сделать это в Бродокалмаке, где собственный водопровод имеется лишь у школы, а телефонная сообщение отсутствует вовсе, в прокуратуре уточнять не стали.
Несколько дней назад на грани был один из проектов «Зеленого креста» — по обеспечению детей дошкольного возраста горячим едой. Организация, говорит Соболь, перевела на предпринимательский счет учебного заведения деньги, каковые тратятся на приобретение мяса и фруктов, а сейчас областное минобразования угрожает директору Паташенко санкциями.
Государственныхы служащих возмутило, что в школе «находятся посторонние», на которых еще и тратятся «благотворительные» деньги, предназначенные для учеников. Сейчас директор думает, в каких выражениях говорить вышестоящему управлению о таком понятии, как гуманитарная помощь.
Привыкшие
Несовершенство законов, представления и нищета высоких государственныхы служащих о действительности спутываются в один громадный узел. Но это только часть неприятности.
В Бродокалмак, Русскую Течу либо любое второе подобное село возможно вкачивать миллионы, но пока люди не осознают, что от них также что-то зависит, дело не сдвинется с мертвой точки, говорит Марина Соболь из «Зеленого креста». Таких семей в деревнях на протяжении Течи пара десятков, говорит глава челябинской благотворительной организации: помощь от добровольцев они расценивают как что-то само собой разумеющееся, а потому и поисками работы себя затруднять не планируют.
Наряду с этим областные власти запустили программу, предполагающую единовременные выплаты в 57 тысяч рублей на организацию частного малого бизнеса. От просителя требуется представить краткий бизнес-замысел, но люди или не воображает себе, как его написать, или слепо опасаются прогореть «и позже сесть, по причине того, что деньги обратно потребуют», и живут на маленькие социальные льготы.
«Так сказать весьма не хорошо, но время от времени я пологаю, что лучше бы мы давали деньги каким-нибудь вторым семьям. Осознаёшь, что им необходимо кроме материальной помощи воспитание, у них необходимо развивать социальные навыки, прививать им какие-то ценности, но время от времени легко руки опускаются», — вздыхает Соболь.
Мы приезжаем в дом Анны Лезиной. В двух помещениях она живет со своей выпивающей матерью и делаемым выводы мужем Евгением Чискидовым, чей дедушка был ликвидатором на «Маяке», годовалым сыном Данилой и трехлетней дочерью Кристиной.
У девочки второй год случаются приступы эпилепсии, а последний был за три дня до отечественного визита. Евгений говорит нам, что этим летом завязал с алкоголем и исходя из этого все время проводил с дочкой, купаясь в реке. «А радиацию же не видно, да и мы же, возможно, привыкшие», — растолковывает он.
На деньги, каковые Чискидову «Зеленый крест» давал на проживание, тот решил увеличить дом, но приобретённые им строительные материалы так же, как и прежде валяются во дворе. Работу он не искал и не планирует, а сейчас желает «где-нибудь занять денег» и приобрести корову.
Ее он, само собой разумеется, будет пасти на берегу Течи, не смотря на то, что поить ее возможно из местного колодца. Пока же он планирует и дальше жить на пособие в 400 рублей, которое им выплачивают за детей.
В то время, когда мы прощаемся с ним, он недовольно наблюдает на Марину Соболь: его намеки на то, что хорошо бы выдать ему еще 20 тысяч рублей, она проигнорировала.
Уверенности в том, что дети этих людей со временем заживут лучше, нет.
«Они же не видят ничего хорошего, и исходя из этого многие, в то время, когда подрастут, начнут жить равно как и их родители. Многие закончат школу, и неясно, куда они отправятся.
Мы пробуем проводить собрания в школах с их родителями, как-то растолковывать им, как серьёзны как раз домашние сокровища, но, дабы привить им это, необходимо не одно поколение», — говорит Соболь. По оценкам организации, в течинских деревнях у 73% детей наблюдаются те либо иные нервные, эмоциональные и психологические расстройства.
Заключения, говорит доктор-педиатр Ольга Левашова, в рамках программы «Соцмед» обследовавшая детей, самые различные: синдром недостатка внимания, депрессия и т. д. Больше всего ей запомнилось, что практически каждый второй ребенок семи-восьми лет четко сказал ей: «Будущего у нас нет».
На берегу Течи у выезда из села мы видим свору домашних гусей. Какой-то зажиточный обитатель выпустил их пастись, а сам на данный момент или сидит дома, или копается на огороде.
Птицы весело семенят к краю берега и с брызгами погружаются в воду, где проплавают еще пара часов. Радиации не видно.
река Теча 21 06 2013 Замеры фона.(Чернобыль Челябинской области)
