Поимённо: кто сегодня представляет этнократию в татарстане? — «общество»
Уходящий 2017-й год для Татарстана стал годом финиша регионального сепаратизма, охватившего национальные республики в России в начале 1990-х. Единое государство, главенство законов — все это, казалось бы, должны поддерживать власти в каждом регионе громадной страны.
Но этот тренд все еще встречает сопротивление в Татарстане, где сохраняется желание осуществить реваншистский маневр.
Последние события в республике это наглядно продемонстрировали: во-первых, были предприняты попытки «бодания» с федеральным центром по предлогу продления соглашения о разграничении полномочий (закончившиеся напрасно для Казанского кремля), а во-вторых, было показано желание сохранить принудительное обучение школьников татарскому языку в ущерб русскому, опять-таки — в качестве атрибута местной государственности. Конечно, все это шло вразрез с федеральным законодательством и федеральными образовательными стандартами.
Приходится признать: в политике Татарстана и по этот сутки националистическая фронда, которую среди политологов в далеком прошлом именуют емким термином «этнократия», играет ведущую роль. Этнократия — совокупность националистов, находящихся в органах власти.
Их отличие от «уличных» националистов содержится в том, что, во-первых, они владеют рычагами действия на население, а, во-вторых, они в намного большей степени защищены властным иммунитетом от вероятных последствий за собственные действия.
В Татарстане «уличные» национал-сепаратисты в последние годы находятся под вниманием силовиков: часть приобретает условные либо настоящие сроки за собственную деятельность, имеется примеры попадания под запрет целых националистических организаций. Наконец, все «уличные» националисты, как и их бессчётные приверженцы в соцсетях выступают с радикальных позиций, причем делают это открыто.
Этнократия же не может публично высказывать собственные взоры, предпочитая выполнять политес, что, но, не свидетельствует, что между «националистами» и уличными националистами во власти нет согласия и взаимодополнения. Основное уровень качества этнократии — ее элитарность: нахождение в составе региональной элиты разрешает осуществлять управленческие функции и играться определяющую роль в политике региона.
Сейчас националистическая фронда в Татарстане имеет пара заметных фигур, каковые самый последовательно отстаивают местную самостийность. На некоторых из этих персон хотелось бы остановиться поподробнее.
Центральной фигурой политической этнократии есть первый президент Татарстана, а сейчас госсоветник Минтимер Шаймиев. Выступая в роли архитектора политической взаимоотношений и системы региона с федеральным центром, он самый болезненно принимает каждые попытки со стороны федерального центра установить юридическое равноправие между регионами, отстаивает «особость» Татарстана.
Его уход с должности первого лица в республике в марте 2010 года не стал причиной уходу из властной элиты. В отличие от соседней Башкирии, где экспрезидент Муртаза Рахимов по окончании попыток конфликтовать с Москвой утратил всякое влияние, Шаймиев сохранил собственный политический вес.
По окончании отставки он занялся восстановлением острова-града Свияжск и Болгарского историко-архитектурного музея-заповедника (в последнем создал исламскую академию), сейчас курирует строительство уничтоженного в 1930-е годы известного собора Казанской иконы Богоматери в Казани. Это встречает, в целом, хорошие отклики, тем не меньше, наивно считать, что Бабай (в переводе с татарского «дедушка» — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru») занят лишь только данной сферой.
Шаймиев пытается сохранить собственные кадры на руководящих постах в республике. хороший пример — карьера только что выгнанного с работы главы минобразования Татарстана Энгеля Фаттахова, что 14 лет управлял родной для Шаймиева Актанышский район Татарстана (с 1998 по 2012 год), по окончании чего 5 лет стоял во главе Министерства образования республики. По окончании того, как Фаттахов «наломал жалобы» и дров своих родителей в Москву по «языковому вопросу» стали массовыми, Фаттахова послали в отставку.
Но проводили не на пенсию, а обратно в Актанышский район, где прописали главой исполнительного комитета. Этот случай — броская иллюстрация того, что этнократия «собственных» не бросает.
И это только один из примеров влияния Шаймиева.
Стараясь в большинстве случаев все делать тайно, Шаймиев, тем не меньше, в 2017 году стал открыто поддерживать продление контракта о разграничении полномочий между Татарстаном и федеральным центром. Данный контракт в последние годы был всего лишь атрибутом государственности Татарстана, но в собственный время именно он разрешил узаконить приватизацию советской индустрии, в первую очередь, нефтяной, находящейся на территории Татарстана в пользу местной «элиты».
Хотя сохранить пускай кроме того в усеченном формате 2007 года контракт, Шаймиев стал публично ратовать за его продление, выбрав для этого трибуну съезда населений украины, намерено созванного для этого вопроса.
Столь же активна националистическая фронда Татарстана в стенках местного парламента — Госсовета. В нем имеется большое количество броских персонажей, но командует всеми глава Государственного совета Фарид Мухаметшин, довольно часто берущий на себя функцию озвучивать то, что не редкость некомфортно сообщить Шаймиеву.
Нельзя не сообщить про пул депутатов-националистов. Среди них самый яркий персонаж — глава Комитета Государственного совета по образованию, культуре, национальным вопросам и науке Разиль Валеев.
Не потом как в 2015 году по его инициативе парламент республики выступил против создания единого образовательного пространства. Больше всего негодования позвала у татарских националистов мысль единого книжки по истории России: в нем не стали приуменьшать пагубность монгольского нашествия на русские княжества и Волжскую Булгарию, не было идеализации Золотой Орды, а вхождение Среднего Поволжья в состав Столичного царства не разглядывали как «геноцид» татарского народа.
Таковой взор на отсутствие намерения и российскую историю организовать этноконфликтную историческую память «элитой Татарстана» был воспринят очень плохо. Тут направляться пояснить: местные национал-историки стремятся преподнести историю татар как перманентную «национально-освободительную борьбу» против России и кроме того крестьянские восстания стараются дать под титулом «тернистый путь к обретению суверенитета».
Второй депутат Государственного совета Шакир Ягудин выступает в роли ярого поборника федерализма, о чем он сравнительно не так давно еще раз напомнил. Тут направляться уточнить одну подробность: в Казани, рассуждая о необходимости развивать федеративные отношения, почему-то за пример все время берут Швейцарию (которая, как мы знаем, всегда была конфедерацией — альянсом свободных стран, объединенных неспециализированной целью).
На эту особенность уже обратили внимание наблюдатели, указав, что познание федерализма в Казани и познание федерализма в остальном мире весьма отличаются.
По окончании того, как перезаключение контракта о разграничении полномочий провалилось, в полной мере резонно встал вопрос о внесении трансформаций в Конституцию Татарстана, где в первой же статье говорится о том, что Татарстан — это «демократическое правовое государство, объединенное с Русским Федерацией Конституцией РФ, Конституцией Республики Татарстан и Соглашением РФ и Республики Татарстан «О взаимном предметов делегировании и разграничении ведения полномочий между органами власти РФ и органами власти Республики Татарстан». Разумеется, что подобное громоздкое определение теряет суть, потому, что контракт в настоящий момент не действует.
На это обратил внимание один из парламентариев горсовета Набережных Челнов Сергей Яковлев, выступив с инициативой проверить Конституцию РТ на соответствие Фундаментальному закону страны. Но такая инициатива встретила со стороны депутата Ягудина резкую отповедь: мол, в случае если на данный момент договора нет, это не значит, что в возможности он не может показаться снова.
Каждые же беседы о том, что нужно привести региональное законодательство в соответствии с федеральным, а также и по обстоятельству прекращения действия каких-то прошлых положений, были названы «дремучим невежеством». В итоге Ягудин призвал отстаивать «федерализм» в России «всеми дешёвыми средствами».
Первую пятерку публичных персон, входящих в значительно более широкий пул этнократии Татарстана, замыкает Рафаэль Хакимов. Бывший политический советник Шаймиева, один из идеологов татарстанского суверенитета, а сейчас бессменный директор Университета истории Академии наук Татарстана сейчас выступает в роли защитника татарского национализма на страницах казанских интернет-изданий.
Сравнительно не так давно он выдвинул идею создания политической партии, которая будет отстаивать «интересы Татарстана и татар», которую принялись тиражировать националистические СМИ, ранее заявившие о «гибридной войне», ведущейся против Татарстана. Вряд ли эта мысль возьмёт настоящее развитие, но принципиально важно второе: националистическая фронда настроена и дальше противостоять политическому курсу президента Владимира Владимировича Путина, направленному на упрочнение России.
В данной связи, президент Татарстана Рустам Минниханов выясняется в сверхсложной ситуации. С одной стороны, он всячески пытается разрешить понять, что он — часть «команды Путина», причем кроме того с этими заявлениями, что «России нужен царь», а в «Татарстане Путина поддерживает более чем 80% населения».
С второй стороны, на Минниханова давит этнократия, требуя от него борьбы за сохранение собственной власти.
Конечно, что непременно Минниханову придется совсем определиться, на чьей он стороне. Восточный расчёт «Или ишак умрёт, или падишах» на то, что политическая обстановка в России поменяется, федеральный центр ослабнет, и тогда удастся забрать реванш, наивен.
Тем не меньше, в Казанском кремле гнут линию на отстаивание политических атрибутов, отделяющих республику от России, а иногда и противопоставляющих ей. Увы, но такая позиция неизбежно обернется тем, что Москва, замечая за этим, отправится по пути новой волны кадровой ротации.
Руслан Ибрагимов, политолог
Республика Татарстан. 1997 год
