М.ф. марьяновский: знаете ли вы, что значит встать из окопа в полный рост?
В годы войны я руководил танковым батальоном, был трижды ранен. Знаю не с чужих слов, что это за вещь – осколки снарядов в теле.
Прекрасно знаю! И все же я не имел возможности кроме того высказать предположение, что со мной произойдёт такая история…
Пассажиры нервничали: в Ларнакском аэропорту, что на Кипре, заканчивалась посадка на рейс Москва – Ларнаки – Тель-Авив, а мне все никак не получалось пройти еще один таможенный досмотр, не смотря на то, что ничего недозволенного в моем багаже не было. Но стоило мне подняться на площадку особого турникета, как раздавался пронзительный дающий предупреждение сигнал.
Уже лежали на столе «изъятые» ключи от квартиры, наручные часы, монеты… Таможенники с удивлением разводили руками.
Повинуясь приказу, я зашел в служебное помещение и начал раздеваться.
– Десятки раз проходил таможню, – сообщил я. – И ничего для того чтобы не случалось!
– В Ларнаки сверхчувствительная аппаратура, – увидел переводчик. И вскрикнул внезапно, посмотрев на экран рентгеновского аппарата: – Да вы нашпигованы металлом!
И переводчик был прав: вправду, я был «нашпигован» осколками брони «тридцатьчетверки» – танка, в котором я, начальник батальона, принимал участие в собственном последнем, тяжелейшем бою 13 августа 1944 года при штурме польской крепости Осовец. Боеприпас угодил в мой танк.
О боевых эпизодах
…Четко отыскал в памяти данный и другие битвы, и тот, за что был удостоен звания Героя СССР. Довольно часто приходится слышать, что боевые эпизоды прошедшей войны воображают интерес лишь для военных и историков экспертов.
Но вдумчивый человек заметит в боевом эпизоде не только отдельное происшествие, но и самую жизнь его офицеров – и участников солдат; осознает их переживания и чувства. Понимаете ли вы, что означает подняться из окопа в полный рост и под огнем соперника устремиться в наступление?
Двинуть танк на огнедышащий дот либо дзот соперника? Что означает для начальника дать боевой приказ, из-за которого смогут умереть подчиненные и товарищи? страх и Мужество, ненависть и самоотверженность к неприятелю вмещает в себя это слово – БОЙ.
А какое количество их было, различных боев?.. Попытки отечественной пехоты форсировать Днепр в верховьях, недалеко от Могилева были отбиты.
Немцы засели на высоком правом берегу и подавляли каждые намерения отечественных армий перейти реку. Смельчаков, которым получалось выбраться на правый берег, расстреливали в упор.
Вода в реке покраснела от крови. Наступление захлебывалось. И тогда командующий фронтом приказал кинуть на помощь пехоте танки.
Но какое количество ни пробовали саперы навести для боевых автомобилей понтонные мосты, германская артиллерия разносила их в щепки.
Мы уперлись в замечательную оборону немцев, которую они возвели на Днепре за три года оккупации и названную ими «Восточным валом». Неприступную для войск СССР, как об этом было заявлено. Этому стратегическому направлению нацисты придавали большое значение.
За верховьем Днепра раскрывалась дорога в Восточную Пруссию и Польшу. Время уходило. Ситуация ухудшалась и потребовала решительных и неординарных ответов. Мне сказали, что перехвачена шифровка Гитлера командующему могилевской группы армий генералу Мюллеру.
Гитлер "настойчиво попросил" немедленного вывода германских армий из Могилева на Минск.
Осуществление этого приказа привело бы к многократному повышению германских армий в Минске и обернулось бы для нас дополнительными жертвами. Но Днепр в верховьях совсем не так широк, как в низовьях и середине, и птицы его перелетают, и хороший пловец переплывет.
А шестами промерили – не так и глубок.
И вот в самой гуще танкистов батальона появилась наглая мысль: форсировать Днепр своим ходом по дну реки. Но «тридцатьчетверки» – все-таки полевые танки, а не амфибии, о которых, кстати, тогда и слыхом не слыхали.
Выручила солдатская смекалка.
Понимаете ли вы, что такое «сапун»? Это один из элементов танкового двигателя.
Он засасывает воздушное пространство и подает его к мотору. Так вот, к сапунам прикрепили автомобильные резиновые камеры чтобы они высовывались над водой, и подстраховывали их поплавками из бревен – чтобы не затонули.
Сейчас предстояло отыскать поверхностное место, где автомобили имели возможность бы пройти по дну, которое максимально скрыто от соперника.
Скоро такое место было обнаружено. Но и этого выяснилось мало. Следовало законопатить отверстия в танковых корпусах, закрыть дула пушек и пулеметных стволов. Танк, поднявшись на берег, обязан сразу же открыть огонь. светло, пыжи-пробки для этого не годятся.
Орудие, заткнутое пробкой, порвало бы при первом выстреле. По окончании недолгих споров решили дула пулемётов и пушек закрыть плотной промасленной бумагой, а отверстия в корпусах заткнуть паклей.
Этого хороша тут появлялось всласть – в разобранном доме на берегу реки.
Картина смерти
Под самое утро 27 июня, чуть забрезжил восход солнца, взвыли моторы, и танки двинулись к реке. Друг за другом автомобили вползали в реку и прятались в ней. И лишь по древесным поплавкам возможно было проследить подводный путь танков.
Они с уверенностью двигались вперед, приближаясь к правому берегу. И вот опять послышался нарастающий шум моторов…
Показался зеленый камуфляжный ствол танковой пушки… И первая громадина – мокрый танк, облепленный водорослями, похожий на морское чудовище, выполз на берег. Не останавливаясь, развернулся и с ходу открыл огонь по ошалевшему сопернику.
А следом выполз и вступил в бой второй, третий, четвертый…
Весть о том, что танкисты перешли Днепр, распространилась мгновенно и позвала у отечественных солдат восхищение. С криками: «Ура-а!» они ринулись в реку кто как: и на плавсредствах, и просто саженками, – оказать помощь танкистам удержать и увеличить отвоеванный кусок родной почвы.
Оценив обстановку, я повел батальон на шоссе Могилев – Минск. Мы перерезали его в тот момент, в то время, когда генерал Мюллер вытягивал собственные войска на Минск. Удар отечественных танкистов был для немцев полной неожиданностью.
Всей собственной мощью «тридцатьчетверки» врезались в колонны неприятеля, сокрушая сталью и огнём его живую военную технику и силу. Но, не обращая внимания на огромные утраты, нацистам удалось перегруппировать собственные силы и подтянуть свежие армии.
Развернулись тяжелейшие кровопролитные битвы, каковые длились пара дней. На протяжении этих боев неприятель прилагал свирепые упрочнения, дабы вырваться из металлического кольца окружения.
В этих битвах был не легко ранен начальник отечественной танковой бригады полковник Ершов, убит начальник второго батальона майор Погодин, погиб начальник противотанковой батареи капитан Гапа. Был ранен и я. Но, к счастью, остался в строю.
Руководство 49-й армии, в составе которой пребывала отечественная бригада, приказало все танки сосредоточить в первом батальоне и подчинить мне. Время шло, битвы не утихали.
В один из дней гитлеровцы пошли на ужасное злодеяние. Из окрестных сёл они согнали на шоссе стариков, детей и женщин и погнали их, кричащих и плачущих, в первых рядах собственных армий.
Они знали, что советские танкисты не будут стрелять по своим людям, и сохраняли надежду так пробить брешь в советских армиях.
Эта картина потрясла отечественных солдат. Часть пехотинцев дрогнула. Я, опасаясь, что это может обернуться громадной бедой, выскочил из танка, и мне удалось из горящей штабной автомобили выхватить гвардейское знамя бригады и высоко поднять его.
Сейчас танковый взвод лейтенанта Наконечного нанес неожиданный удар с фланга и отсек советских людей от фашистских армий.
Отечественные люди были спасены. Поднятое мною гвардейское Знамя вдохновило отечественных солдат. В едином порыве танкисты, пехотинцы, артиллеристы обрушились на неприятеля.
К финалу четвертого дня нацисты сдались. За эти битвы руководство представило меня к званию Храбреца СССР.
В представлении говорилось: «…Делая боевую задачу, тов. Марьяновский, руководя танковым батальоном, 27 июня 1944 года умелым обходным маневром вышел на дорогу Могилев – Минск и отрезал пути отхода сопернику из Могилева…»
Шли месяцы. Я думать забыл об ушедшем по инстанциям представлении.
Мало ли их оседало в столах армейских государственныхы служащих?
Но вот по окончании очередного тяжелого ранения, взятого в Польше, в марте победного сорок пятого, по окончании военного госпиталя я решил съездить из Пятигорского санатория к сестре в Ташкент. Приехал в Баку и начал ждать парохода, дабы пересечь Каспий.
Погода была скверной, море штормило, дул сильный северный ветер. Отъезд то и дело откладывался.
К концу доходили деньги и талоны на питание. в один раз по пути порт, куда я уже в который раз ходил выяснять об отплытии парохода, мне попался на глаза стенд со свежей «Правдой».
Внимание привлек очередной Указ Президиума ВС СССР о краже звания Героя СССР. Я начал читать фамилии удостоенных высшей приза.
И внезапно… заметил собственную – Марьяновский Моисей Фроимович. В ту же ночь я выехал в Москву.
А вот чем закончилось мое недавнее путешествие.
…В то время, когда я возвращался из Израиля в Москву, таможенный глава Ларнакского аэропорта выстроил в мою честь всю собственную команду и самолично проводил меня к самолету. Честно говоря, мне было это весьма приятно.
И я гордился отечественной Советской армией, армией Победы.
* * *
Я мечтаю Нет, я в самом деле
верю, –
воину мечты ни к чему, –
что вот возвращусь,
открою двери
и опять молодость обниму.
Но давят что ни сутки –
весомей,
на плечи ремни портупей.
Покинул молодость я не в доме,
а где-то на лесной тропе.
И я тужить по ней не стану:
так как и после этого идут битвы,
дабы, в глаза ребенку посмотрев,
отыскать вчерашние,
собственные.
М. МАКСИМОВ, германский тыл, 1942
О проекте Лица Победы
Разведопрос: Игорь Викентьев про Льва Толстого, часть вторая
