Когда вермахт впервые повернул вспять — «наука»
Вторая мировая глазами западных СМИ
Приказ Гитлера в августе 1941 года дал Красной Армии шанс на наступление. Под Ельней ей практически удался прорыв.
Данный успех наглядно продемонстрировал вермахту пределы вероятного.
Ельня — маленькой город юго-восточней Смоленска. На протяжении наполеоновской кампании в Российской Федерации в 1812 году она краткое время служила штаб-квартирой русскому генералиссимусу Кутузову.
В первой половине 40-ых годов двадцатого века она опять стала центром интервенции. До Ельни наступление вермахта по территории СССР было целым победным маршем.
Ничто, казалось, не имело возможности противостоять гитлеровским танкам.
Но в первых числах Сентября в сообщениях вермахта в первый раз начала всплывать формулировка «перемещение назад», эвфемизм отступления. Ельнинская дуга, выступ фронта, стал волнорезом, причем в двойном значении.
В первый раз наступление Красной Армии увенчалось успехом. А вермахт в первый раз познал пределы собственных возможностей.
Битвы, разгоревшиеся в последних числах Августа и начале сентября 1941 года на Ельнинской дуге, в больших описаниях советско-германской войны упоминаются в лучшем случае где-то на полях, как эпизод наибольшей победы Гитлера — взятии в кольцо войск СССР под Киевом. Однако первый оборонительный бой, что вермахт должен был дать Красной Армии, проливает свет на то, что должно было произойти зимний период.
Сперва под Ельней Сталина и представления Гитлера о войне в первый раз скрестились на тактическом уровне. Оба диктатора придали проходившим сражениям темперамент действий, характерной их собственным личностям.
Дабы удержать Смоленск, последний большой город по пути на Москву, Сталин как глава Ставки (советского главного руководства) лично вмешался в замыслы армейских стратегов.
Он не остановился, как прежде, на далеких от действительности распоряжениях наступления, отдаваемых армиям, каковые в далеком прошлом уже были окружены либо стёрты с лица земли германскими армиями, а лично позаботился о том, дабы его маршал Семен Тимошенко взял достаточно военных резервов, и дабы 2000 танков, среди которых были и новые Т-34, поступили на фронт прямо с заводского конвейера. Все это диктатор, но, связывал со своим милитаристским кредо о том, что успех кроется только в наступлении.
Тимошенко, имея под своим руководством порядка 800 тысяч воинов, должен был отбросить германскую группу армий «Центр» от Смоленска и после этого стереть с лица земли ее.
Провал быстрой войны
Die Welt11.07.2016Танк Т-34 напал на вермахт, как монстр
Die Welt06.07.2016Архивы: падение и Взлёт германского вермахта
Time04.05.2015
Это, в соответствии с всем прошлым событиям войны на Востоке, было самоубийственной выдумкой, потому что вермахт все еще далеко превосходил Красную Армию как в своевременном замысле, так и тактически. И тем, что ей под Ельней практически удался прорыв, она была обязана Гитлеру.
Вопреки активному протесту собственного генштаба и собственных генералов, он настоял на том, дабы обе танковых армии группы «Центр», образующих острие германского наступления на Москву, остановились и обратились на север и юг. В то время, как его полководцы видели целью кампании советскую столицу Москву, а в ее взятии — шанс на победу, диктатор настоял на наступлении на Украину и Ленинград, где, согласно его точке зрения, он имел возможность овладеть имеющими важное значение в войне сельскохозяйственными областями, природными ископаемыми и предприятими.
Гитлер должен был согласиться, что тем самым он отнимает у «Замысла Барбаросса» шанс окончить все блицкригом.
Несколько «Центр» была волей-неволей вынуждена направить собственные стремительные танковые дивизии под руководством Гейнца Гудериана (Heinz Guderian) на юг и регулировать скорость их продвижения в зависимости от скорости собственных пехотных армий. В таковой ситуации они принимали на себя всю мощь советского контрудара.
В то время, как Сталин потребовал от своих солдат непременного наступления, Гитлер с такой же решимостью отказывался дать своим изможденным армиям передышку, пускай кроме того методом тактического отступления. Об кошмарах боев на Ельнинской дуге писал солдат одной германской пехотной дивизии: «Как в противном случае все было во Франции, как в противном случае во Фландрии а также на равнинах Польши… Тупой, в основном монгольский и татарский человеческий материал слепо следует приказам комиссаров и начальников… Тут нет правил ведения войны.
Яростные атаки, поддерживаемые самолётами и большевистскими танками, происходили в том месте, где они по ожиданиям и всем расчётам были столь же тщетны, сколь и неосуществимы… Дерущийся воин был слепым, тупым орудием и упрямо лез под обстрел германских пулеметов».
Благодаря таковой тактике Красная Армия, действительно, понесла ужасающие утраты, но в первый раз смогла отбросить германская армия. Дело было не только в отсутствии танков.
Ельня, чуть ли в 400 км от Москвы и 700 км от границы, достаточно совершенно верно обозначала тот пункт, на котором вермахт практически выдохся. Вся его логистика строилась на идее о том, что война окончится в следствии нескольких стремительных приграничных боев.
Сейчас же вермахт был на просторах России, инфраструктуру которой Красная Армия стёрла с лица земли в соответствии с «стратегии выжженной почвы».
Потому, что перевод ЖД линий на ширину центрально-европейской колеи продвигался медлительно, подвоз резервов из тыла было нужно организовывать по сотням километров нехороших дорог, по тыловой территории, на которой уже давно появились сильные партизанские отряды. Чтобы обеспечить продвижение одних лишь танковых частей группы «Центр» на Москву, требовался ежедневный подвоз 37 млн кг припасов.
К тому же Гитлер мешал поставкам новых танков и других снарядов, потому, что это предусматривалось для оснащения новых дивизий в Германии. Их необходимо было сделать пригодными к битвам в условиях тропиков, вооружить для наступления на Британскую Индию и Иран, для борьбы за мировое господство.
А в это же время под Ельней все шло к настоящему кризису в обеспечении снарядами, как констатировал армейский историк Рольф-Дитер Мюллер (Rolf-Dieter Muller). Советские атаки вынуждали германские соединения к «необычно высокому расходу снарядов… что в силу чрезмерно растянутых дорог доставки чуть ли мог быть компенсирован».
Однако атаки войск СССР в конечном счете захлебывались в оборонительном огне немцев. Красная Армия в бою под Смоленском утратила более чем 300 тысяч людей лишь военнопленными, и 3000 танков.
А с учетом выделяющегося на этом фоне большого сражения за Киев стала неосуществимой и предстоящая доставка резервов. Четыре стрелковых дивизии, сражавшихся под Ельней, в первый раз взяли почетное звание «гвардейских», что принесло этому местечку славу отчизны советской «гвардии».
Дебют Сталина как полководца закончился трагедией. Но и успех Гитлера над собственными генералами завершился провалом.
Его распоряжения остановиться дали армиям увязнуть в выдвинутой Ельнинской дуге; снаряды, бронетехника, продовольствие и топливо растаяли за пара дней, а с ними и шансы удачно завершить войну до начала зимы. И первые начальники дивизий уже задумались о том, как заполучить обратно зимнее обмундирование, которое они покинули под Варшавой в надежде на стремительную победу.
Но для этого чуть ли хватало лишних грузовиков.
Кризис под Ельней, так, был неслучаен, подводит результат Рольф-Дитер Мюллер. За 400 км от Москвы постоянная «перенагрузка тыловых соединений» с очевидностью для всех забрала собственный.
How to green the world’s deserts and reverse climate change | Allan Savory
