Как жили купцы и дворяне в москве
Ланч аристократа с вилкой
Пречистенка сформировалась в городе, можно считать, случайно, за счет того, что в первой половине 20-ых годов шестнадцатого века был выстроен Новодевичий монастырь. В конце XVI века тут пролегала дорога, ведущая в женскую обитель.
Скоро на протяжении этого дороги появились муниципальные постройки и новой улице дали неблагозвучное наименование — Чертольская, в честь ручья Чертороя, протекавшего рядом. Своим звучным именем Пречистенка обязана царю Алексею Михайловичу.
Дорога, ведущая в обитель Пречистой Богоматери, не имела возможности иметь наименование, которое связано с линиями, так что во второй половине 50-ых годов XVII века по указу царя улицу переименовали в Пречистенскую, а Чертольские ворота города, пребывавшие в ее начале, — в Пречистенские. Со временем долгий топоним улицы сократили до Пречистенки.
«Родовые гнезда не продаются»
В городе, где коренным обитателем может именовать себя каждый четвертый, где только каждый третий живет на одном месте больше тридцати лет, словосочетание…
6
Улица, взяв наконец «нестыдное» наименование, скоро стала центром притяжения столичной знати. С конца XVII века здесь появляются усадьбы, принадлежавшие аристократическим семьям Лопухиных, Голицыных, Долгоруких и многих вторых.
Большая часть домов, выстроенных в то время, сохранили уникальную архитектуру до наших дней. Помимо этого, имена аристократических жителей Пречистенки были увековечены в заглавиях переулков: Всеволжского, Еропкинского, Лопухинского и других.
В десятнадцатом веке Москва считалась негромким патриархальным городом с населением в 250 тыс. человек (с 30-х годов XIX столетия численность достигла 300 тыс.).
Ни помпезной роскоши Санкт-Петербурга, ни столичных приёмов и великосветских балов — одним словом, громадная деревня.
Александр Пушкин, обрисовывая прибытие провинциалки Татьяны в дом ее столичной тетки, подчеркивал, что девушке приходилось ежедневно разъезжать «по родственным обедам», чтобы быть представленной «дедам и бабушкам».
Wikimedia Commons Д.Н. Кардовский. Бал в Петербургском Дворянском собрании. 1913
Поддержание родственных связей было очень характерным для дворянской Москвы: тут все приходились друг другу тетками, племянниками, кузенами и кузинами. Родственники всегда наносили друг другу визиты и обсуждали последние домашние новости.
Примечательно, что делалось это, в большинстве случаев, за чашкой чая: столичное дворянство предпочитало этот напиток, в то время как в Санкт-Петербурге знать обожала выпить кофе. Что касается еды, то русская кухня была не в почете у столичных аристократов, более обожавших германские, британские, французские и итальянские блюда.
Причем на дворянских столах в обязательном порядке находились вилки, каковые вплоть до конца XIX столетия оставались нетрадиционными столовыми устройствами в купеческих зданиях.
Старшее поколение столичных аристократов ощущало себя в городе в полной мере уютно: имеется необходимые связи, имеется с кем поболтать и поиграть в карты, но наряду с этим не тревожит шум и столичная суета.
Но юные аристократы довольно часто скучали в таковой патриархальной и через чур спокойной для них обстановке.
Особенно данный контраст между светской судьбой в Петербурге и Москве становился заметным зимний период, в то время, когда собственный досуг возможно было разнообразить разве что святочными гаданиями.
Александр Грибоедов весьма совершенно верно передал воздух узкого аристократического круга, в котором все друг друга знают, где в почете консерватизм, а взоры старшего поколения ставятся в приоритет. Доподлинно как мы знаем, что как минимум один обитатель Пречистенки стал прототипом храбреца комедии «Горе от ума».
В первую очередь XIX века в доме в Обуховском переулке (на данный момент это Чистый переулок, 5) жила дворянка Настасья Дмитриевна Офросимова, узнаваемая не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге. Дама эта славилась своим свободным и иногда чудаковатым поведением, прямолинейными высказываниями в адрес кого угодно и крутым, своенравным характером.
Wikimedia Commons Дом Настасьи Офросимовой на Пречистенке
Петр Вяземский писал о ней: «Офросимова была продолжительно в ветхие годы воеводою на Москве, в столичном обществе имела силу и власть». Один из ее современников так обрисовывал барыню: «старая женщина высокая, мужского склада, с порядочными кроме того усами; лицо у нее было жёсткое, смуглое, с тёмными глазами; словом, тип, под которым дети обыкновенно мнят колдунью».
В случае если Грибоедов в собственной комедии вывел ее под именем неприятной старая женщина Хлестовой, то Лев Толстой, напротив, выделил хорошие стороны столичной дворянки, списав с нее героиню романа «Война и мир» Марью Дмитриевну Ахросимову, которая помешала Наташе Ростовой сбежать с Анатолем Курагиным.
Будь лучше пьяница, да не наряжайся по моде
Замоскворечье начало заселяться в начале XIII века, а уже к началу XVII века тут начинают жить торговцы: в данной местности были самые недорогие почвы, быть может, по причине того, что низинная местность довольно часто подтоплялась, а земли были глинистыми.
Панорама Замоскворечья со стороны Кремля. Д. Индейцев, акварель, около 1850 года
Заречное купечество сохранило патриархальный, степенный уклад быта. Поднимались в большинстве случаев часу в четвертом утра и без того же рано отходили ко сну. «Ложатся дремать в девятом часу, и в девять часов все Замоскворечье спит.
По улице нет никого, не считая псов. Извозчика и не ищите», — обрисовывал Александр Островский режим дня купечества в очерке «Замоскворечье в праздник».
Особенно отличалась мода обитателей этого района. «У нас ни при каких обстоятельствах по моде не наряжаются, это кроме того считается неблагопристойным. Мода — постоянный, неистощимый предмет насмешек, а уважаемые люди при виде человека, одетого в современный костюм, покачивают головой с ухмылкой сожаления; это значит, человек потерянный.
Будь лучше пьяница, да не наряжайся по моде», — писал известный драматург.
«Самый массовый снобизм у тех, кто живет в Москве 5–10 лет»
По окончании интервью с несколькими обитателями Патриарших прудов разгорелся нешуточный скандал. Москвичи разделились на тех, кто возмущается отдыхающими под их…
Нужно подчернуть, что Замоскворечье не оставляло равнодушными не только русских писателей, но и зарубежных. К примеру, французский литературный деятель Теофил Готье так отзывался об этом районе: «Запрещено представить себе ничего более красивого, богатого, шикарного, сказочного, чем эти купола с сияющим золотом крестами Я продолжительно стоял вот так, в восторженном оцепенении, загружённый в немногословное созерцание».
Золотых куполов в Заречье вправду было очень много. Самый большой храм Замоскворечья — храм Священномученика Климента, Папы.
В этом же районе находится храм Николая Чудотворца на Берсеневке, что образовывает архитектурный ансамбль с палатами Аверкия Кириллова.
не меньше примечателен храм Святителя Николая в Толмачах, домовая церковь при Третьяковской галерее, где всегда хранится икона Владимирской Божией матери, а на праздник Святой Троицы ко мне переносят икону Рублева «Троица». И это не все: столичное купечество чтило православные традиции, и богатые торговцы вычисляли за благое дело жертвовать деньги на восстановление и строительство храмов.
Умели торговцы и отдыхать. Так красиво чаевничать имело возможность лишь степенное купечество Златоглавой.
«Вот направо, у обширно открытого окна, торговец с окладистой бородой, в красной рубахе для легкости, с невозмутимым хладнокровием уничтожает кипящую влагу, иногда поглаживая собственный корпус в различных направлениях: это значит, по душе пошло, другими словами по всем жилкам. А вот налево государственный служащий, полузакрытый еранью [геранью], в татарском халате, с трубкой [фабрики] Жукова табаку, то хлебнет чаю, то затянется и разрешит войти дым колечками».
Кстати, в чай ни при каких обстоятельствах не додавали сахар, потому, что считалось, что это портит вкус напитка: его постоянно пили лишь вприкуску с сахаром.
Wikimedia Commons Б.М. Кустодиев. Столичный трактир. 1916
Само собой разумеется, купеческие семьи отдыхали не только дома. Классическим развлечением были гулянья и ярмарки, каковые проходили по главным столичным улицам около Кремля, в Сокольниках и в Марьиной Роще, а также в тогдашних пригородах — в Царицыне, Кунцеве, на Воробьевых горах, в Коломенском и Архангельском.
Аристократы на лето уезжали в собственные загородные имения, так что торговцам никто не мешал слушать полковые оркестры, радоваться с цыганами и наблюдать вечером на фейерверки.
К середине XIX века в моду у купцов стали входить театры. Причем особенной популярностью пользовались пьесы драматического либо комедийного характера, напоминавшие ярмарочные представления на бытовые темы.
А вот оперы и особенно балеты — из-за поведения актёров и странных костюмов на сцене — торговцы не осознавали и недолюбливали.
Столичных окон негасимый цвет
Зданиями с атлантами, кариатидами и другими мифическими существами в Москве мало кого поразишь. Но не меньше в столице строений, в украшениях которых…
10
Неспешно торговцы Замоскворечья начали перенимать атрибуты дворянской судьбе и устраивать балы и торжественные обеды в собственных зданиях. Но, в этот самый момент не обходилось без мещанской специфики.
Дома купцов делились на две части — парадную и жилую. Парадная часть в большинстве случаев обставлялась максимально роскошно, но не всегда со вкусом.
Занимательной изюминкой было то, что все подоконники в парадных помещениях были вынуждены разнокалиберными бутылками с наливками, настойками, медом и т.п. Вследствие этого окна раскрывались не хорошо и помещения фактически не проветривались.
Воздушное пространство освежали, окуривая помещения мятой, уксусом либо «смолкой» (комком смолы в кулечке из бересты, сверху на что клали тлеющий уголек).
Как продемонстрировало время, Москва осталась верна купеческим традициям. Бурное развитие индустрии в Российской Федерации по окончании отмены крепостного права стало причиной усилению мещанского сословия, представители которого становились предпринимателями и фабрикантами.
Так купечество начало вытеснять дворянство и с Пречистенки.
С середины XIX века дворянские усадьбы деятельно скупались новыми буржуа.
Вместо ветхих дворянских фамилий на Пречистенке зазвучали новые, купеческие: Коншины, Морозовы, Пеговы, Рудаковы. Вместе с этим изменялся вид улицы: хорошие дома перестраивались в более пышные и помпезные, дабы было «дорого-богато». «Новые дома ошеломляют прохожего всею разнузданностью собственного очевидно извращенного и тупого вкуса и заставляют проливать поздние слезы о погибающей, если не погибшей совсем красивой женщине столице», — как раз так писал об этих событиях «Архитектурно-художественный еженедельник» в 1916 году.
Шикарная судьба русских аристократов
