Этот день в истории: 17 мая 1606 года — антипольское восстание в москве, гибель лжедмитрия i — «общество»
17 мая 1606 года в Москве начался бунт против польской оккупации, в результате которого был убит ставленник Речи Посполитой — царь Лжедмитрий I.
К середине мая Василий Шуйский составил заговор, собрав верных ему купцов и служилых людей. Их целью было свержение власти польских царя и оккупантов Лжедмитрия I. Заговорщики отметили дома, в которых жили поляки, и решили в субботу ударить в набат и призвать народ к бунту.
В четверг 15 мая об этом донесли царю, но тот полностью был занят приготовлениями к свадьбе с Мариной Мнишек. Он легкомысленно отмахнулся от предостережения — ему казалось, что вся Российская Федерация в далеком прошлом уже покорена и усмирена.
На следующий сутки был дан бал в новом царском дворце, во время которого игрался оркестр из сорока музыкантов, а царь вместе с придворными танцевал и радовался.
Той же ночью, выполняя замысел заговора, Шуйский именем царя уменьшил германскую охрану во дворце от 100 до 30 человек, и в один момент с этим приказал открыть колонии и выдал оружие толпе.
17 мая 1606 года на восходе солнца по приказу Шуйского ударили в набат на Ильинке, что был подхвачен в вторых местах — пономари на колокольнях принялись звонить, ещё не зная, в чем дело. Как это довольно часто случалось в России, бунт против царя начался под предлогом его защиты.
Шуйские, Голицын, Татищев въехали на Красную площадь в сопровождении около 200 человек, вооруженных саблями, рогатинами и бердышами. Шуйский кричал, что «литва» пробует убить царя, и потребовал, дабы жители поднялись в его защиту.
Хитрость сделала собственный дело, возбужденные москвичи нужно будет бить и грабить поляков. В соответствии с запискам краковского аристократа Станислава Немоевского, что был очевидцем событий, во время погромов было убито 524 поляка.
Василий Шуйский въехал в Кремль через Спасские ворота, с клинком в одной руке и крестом в второй. Спешившись около Успенского собора, он приложился к образу Владимирской богородице , и потом приказал толпе «идти на злого еретика».
Разбуженный колокольным звоном царь Лжедмитрий не смог адекватно оценить обстановку. Сделав вывод, что в Москве произошёл пожар, он вместо того дабы спасаться и собирать верные армии, бросился во дворец навстречу собственной смерти.
В то время, когда же он осознал в чем дело, было уже поздно — вооруженная масса людей ломилась в двери, сметая германских алебардщиков. Ближний боярин Басманов, последним оставшийся с царем, открыл окно, "настойчиво попросил" ответа и услышал: «Дай нам твоего вора, тогда поболтаешь с нами».
Тут самозванец в очередной раз доказал, что упрекать его возможно в чем угодно, но лишь не в трусости. Как говорили позднее очевидцы, в суматохе не найдя собственного меча, Дмитрий оторвал алебарду у одного из стражников и подступил к дверям с криком: «Прочь!
Я вам не Борис!» Басманов спустился на крыльцо и постарался призвать толпу разойтись, но был тут же убит — Татищев ударил его ножом в сердце.
Дмитрий закрыл дверь, а в то время, когда заговорщики стали ломать её, ринулся бежать по коридору и выбрался в окно. Ему осталось только спуститься по строительным лесам, дабы скрыться в толпе, но тут успех покинула царя — он оступился и упал с высоты 15 саженей (более тридцати метров) в житный двор, где его подобрали нёсшие караул стрельцы.
Царь был без сознания, с разбитой грудью и вывихнутой ногой. Стрельцы облили его водой, и в то время, когда он пришел в себя, то просил защиты от заговорщиков, давая слово им поместья и имущество мятежных бояр, а кроме этого семьи мятежников — в холопство.
Стрельцы внесли его на руках в опустошённый и ограбленный дворец, где постарались обезопасисть от заговорщиков, рвавшихся довершить начатое. В ответ приспешники Шуйского и Татищева стали грозить стрельцам убить их детей и жён, в случае если те не дадут «вора».
Стрельцы заколебались и отправили вестника к царице Марфе, дабы та ещё раз подтвердила, что Дмитрий — ее сын. Но вестником был один из заговорщиков — князь Иван Васильевич Голицын.
Неизвестно, виделся ли он по большому счету с Марфой, но, возвратившись, крикнул, что та ответила, словно бы ее сын убит в Угличе. Затем несчастного самозванца добили алебардами и мечами.
Тела убитого царя и Басманова приволокли через Фроловские (Спасские) ворота на Красную площадь подвергли т. н. «торговой казни». Три дня продолжались надругательства москвичей над телом Лжедмитрия — его посыпали песком, мазали всякой мерзостью «и дёгтем».
Но, среди москвичей цареубийство привело к неоднозначной реакции, многие плакали, глядя на поругание. Дабы пресечь любую жалость к «расстриге» было заявлено, что маска у него на груди имеется идол, «харя», которой он поклонялся при жизни.
В итоге Басманова похоронили у церкви Николы Мокрого, а Дмитрия — в т. н. «убогом доме», кладбище для упившихся либо замёрзших, за Серпуховскими воротами. Через некое время тело Дмитрия выкопали, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в ту сторону, откуда он пришел — в сторону Польши.
DIT VUURWERK HEB IK NOG NOOIT GEZIEN! — ENZOKNOL VLOG #1606
