Язык как заложник пропаганды — «общество»
Одна из основных вещей, которую я вынес из филологического факультета Вильнюсского университета пребывала в том, что нет нехороших языков. Любой язык ценен, увлекателен, а основная его функция – коммуникация, т.е. создание условий чтобы люди имели возможность обмениваться информацией и договариваться между собой.
Но сейчас для беседы о языке как таковом настали сложные времена.
Очень в этом смысле сейчас не повезло как раз русскому языку. Начнем с того, что языковая политика практически в любое время обладает элементами мягкой силы.
В этом смысле у русского были хорошие начальные позиции, потому, что во всем мире он воспринимался как «язык Пушкина, Толстого, Достоевского» (тут возможно дописать больше имен). Но Кремль выбрал иную тактику, потому, что мягкой силе постоянно предпочитал «жёсткую».
Во что начал превращаться русский язык? Упрочнениями Москвы он стал языком, что ассоциируется с враждой и пропагандой.
Конечно же, подобный взор на язык как такой ошибочен, потому, что, применяя аналогию, возможно заявить, что тем же молотком возможно забить гвоздь либо проломить кому-нибудь голову. Сам по себе молоток не воздействует на то, для чего его заберут в руку.
Совершенно верно кроме этого и язык есть только инструментом, зависящим от воли лица, его применяющего.
Русский язык стал собственного рода инструментом агрессии, впредь до того, что показалось вывод, в соответствии с которому незнание русского может стать собственного рода иммунитетом от кремлевской пропаганды. Такую позицию, к примеру, высказал доцент факультета коммуникации Вильнюсского университета Мантас Мартишюс.
Собственная логика в таковой мысли имеется, потому, что на нас не имеет возможности воздействовать сообщение, которое мы не могут декодировать, в частности язык есть инструментом декодирования информации и, в более широком охвате, смыслов.
ситуацию прекрасно может проиллюстрировать и таковой пример – сотрудника по отвлечённому миру мне говорили про случай, в то время, когда пара опрощеных, участвовавших в изучении, с недоверием относились к информации, распространяемой по-русски, но одновременно с этим в качестве надежной оценивали те данные, которую показывал канал «RT» (бывший канал «Russia Today», много раз уличенный в распространении кремлевской пропаганды). Критерием достоверности информации являлся как раз язык.
Та же пропаганда, распространяемая «RT», воспринималась как точная информация, потому, что транслировалась по-английски.
Такой же принцип растолковывает и появление агентства «Спутник», созданного уже по окончании всех важных событий начала 2014 года. Миссия этого агентства – нести «кремлевскую правду» в мир на национальных языках.
Возможно высказать предположение, что в базе данной тактики кроме этого лежит рвение к созданию видимости «достоверности».
Мы иногда мало об этом вспоминаем, но язык в действительности занимает огромное место в жизни человека. В некоторых случаях он вправду способен направлять перемещение мысли.
Многие слышали утверждение, что в языке эскимосов имеется «тысячи определений оттенка снега» (т.е., национальный язык способен отражать то, что актуально одному либо второму народу). Кроме этого в одних языка имеется определения, каковые легко нереально адекватно перевести на другой язык (к примеру, литовское слово – и местным обитателем прекрасно известное явление природы — «slapdriba» только условно возможно перевести как «снег с дождем»).
Но наряду с этим, как и упоминалось, язык остается прежде всего инструментом, что может попасть как в хорошие, так и в нехорошие руки.
Примечательно, что о функции языка часто вспоминают исследователи диктатуры. В свое время настоящей сенсацией стала книга пережившего Холокост филолога Виктора Клемперера «Язык Фашисткой германии», в которой было продемонстрировано, как немецкий язык употреблялся для распространения нацистских идей, да и то, как он сам видоизменялся под давлением идеологии.
Совершенно верно кроме этого и Джордж Оруэлл в собственной известной антиутопии «1984» думал над созданием тоталитарного языка, чья структура исключила бы саму возможность инакомыслия.
Нетрудно подметить, что кремлевская пропаганда частично кроме того строится на агрессивном поведении по отношению к вторым языкам. Особенно четко это видно в контексте агрессии против Украины, в то время, когда украинский принижается, ему отказывают в праве и статусе языка на существование, пробуя выставить его «наречием русского».
Более того, как и в нацистской Германии, русский язык сейчас под влиянием пропаганды получает черты языка неприязни.
Но, возможно, что это все-таки временное явление. Немецкому языку удалось очиститься от агитационных штампов. Он смог вернуть себе статус «языка Шиллера и Гете» (а не Гитлера).
Русскому языку точно это также удастся, тем более, что, как и было сообщено в начале, нет нехороших языков – имеется только люди, применяющие возможность коммуникации (и согласия) деструктивно. В историческом смысле – это не новое явление.
ВСУ захватили в заложники семью в серой территории
