Е.и. балашов: ахтунг, ахтунг! в воздухе король черной смерти!
Комполка, в котором сражался Е.И. Балашов, сказал, что немцы, как огня, опасались имени «Балащеф».
В то время, когда на фронте поднимался самолет Балашова в группе с боевыми приятелями, оповещения и немецкие радиостанции наблюдения, захлебываясь от страха, орали: «Ахтунг, Ахтунг! В воздухе король «Шварц тод» – «Черной смерти»: Балащеф!
Все в укрытия!».
В первой половине 40-ых годов двадцатого века я окончил аэроклуб и автомеханический техникум Пролетарского района Москвы. Позже трудился на «Шарике», но сердце тянулось к небу, к тучам, каковые хотелось потрогать…
Добровольно поступил в военную школу летчиков и на фронт прибыл в октябре 1942 года, в жаркое пекло Сталинградской битвы…
В небе над Сталинградом
На вражеском аэропорте под Сталинградом немцы скопили до много бомбардировщиков. Руководство отечественное приказало: «Стереть с лица земли! » Мы встали восьмеркой Ил-2.
Подлетая к цели, я заметил на заснеженном поле стоящие крылом к крылу, как будто бы на параде, десятки «Юнкерсов» и «Хейнкелей». Скинули бомбы.
И аэропорт окутало волной огня – горели самолеты, взрывались бомбы и снаряды…
Я с ожесточением поливал аэропорт струями очередей из пулемётов и пушек. Внезапно самолет тряхануло. Я огляделся. В правом крыле от зенитного боеприпаса зияла рваная пробоина. Самолет разворачивало и кренило.
Упала скорость. Я отстал от группы. Сейчас и набросились на мою израненную машину «Мессершмиты-109». Около засверкали автострады от снарядов.
Я поразмыслил: «Каюк… собьют, гады…» И еще злее начал бросать самолет из стороны в сторону, увертываясь от очередей неприятеля. В нескольких местах были пробиты крылья, мой самолет еле держался в воздухе.
Отечественные истребители сопровождения завязали с «мессерами» бой. Но нацисты, ощущая собственный превосходство, наседали со всех сторон.
Неожиданно я заметил в первых рядах себя «мессера», нападавшего отечественного истребителя. Я надавил на гашетку пушек… «Мессер» перевернулся, на солнце блеснули голубые крылья с тёмными крестами и скрылись под моим «илом»… Позже на земле вспыхнул костер…
Мы все возвратились на собственную базу, без утрат.
Над Сталинградом я совершил двенадцать боевых вылетов. За геройство и отвагу был награжден боевым орденом Красного Знамени.
Персональный счет
А позже армейские дороги бросали меня в небо Украины, Польши, Германии, Чехословакии. Был два раза ранен, мой самолет много раз атаковали истребители неприятеля над целью, но я прилетал и сажал его на собственную территорию.
Время от времени приходилось подниматься в огненное небо Отчизны по 4–5 ежедневно.
В следствии бомбовых ударов и штурмовок мне удалось стереть с лица земли 4 самолета, 25 танков, 60 автомашин с грузом, 8 паровозов с вагонами, 3 цистерны с горючим, 5 складов с снарядами, 55 повозок, 7 орудий полевой и 10 зенитной артиллерии… Восьмого июля 1943 года на Белгородском направлении разгорелись ожесточенные сражения на земле и в воздухе.
В качестве ведущего группы из восьми Ил-2 я делал задание по штурмовке колонны автомашин и танков. Мы издали заметили серую пелену пыли от движущихся танков и автомашин. «К фронту топают», – поразмыслил я и передал по радио:
– Приготовиться к атаке! В то время, когда до цепи осталось не более километра, я отжал ручку управления штурмовиком от себя и начал пикировать.
Скоро от самолетов отделились реактивные боеприпасы и, прочертив серую линию дыма, начали рваться на дороге. Загорелись танк и две машины. Позже полетели вниз тёмные болванки бомб.
Я видел, как штурмовики метко накрыли цепь. В небо встали тёмные вихри дыма, перемежаемого золотыми прожилками огня…
Сейчас показались истребители соперника. Шестерка «Фокке-Вульф-190» ринулась на штурмовиков.
– Подняться всем в круг! – подал я команду, – оборонять друг друга!
«Ильюшины», умело и смело защищаясь, оттягивались на собственную территорию, под защиту зенитчиков.
Атаки «фоккеров» были отбиты. В соответствии с разведданным в данный вылет были стёрты с лица земли три танка, восемь автомашин с снарядами, разбиты два орудия полевой артиллерии.
Более тридцати трупов покинули нацисты на земле…
Через пулеметный пламя
…Неприятель отступал, но огрызался, совершал налеты на коммуникации и наши войска. Разведчики сказали, что на аэропорте Канцеровка Запорожской области неприятель сосредоточил до 80 самолетов.
В голубое небо Украины были подняты пара шестерок «Ил-2». Одну группу вел я. Четким строем мы пересекли линию фронта, за хвостовым оперением самолетов остались серые облачка разрывов от зенитных снарядов вражеской артиллерии.
Я всматривался в голубую ленту горизонта. Показался ломаной гребенкой лес, а дальше – аэропорт соперника.
Над ним висела серая пелена дыма от пожара – это итог работы первых групп штурмовиков.
Я дал приказ:
– Бейте по самолетам, стоящим в северной части аэропорта!
Блеснув броскими вспышками, из-под крыльев «илов» вырвались реактивные боеприпасы. Белая стежка дыма оборвалась на земле, и в ту же секунду сверкнули взрывы.
Вверх полетели тёмные обломки от самолетов, комья почвы…
Пара самолетов загорелись от снарядов и бомб, скинутых вторыми экипажами с «илов». «Молодцы, здорово накрыли…», – поразмыслил я и услышал голос собственного стрелка Николая Носова:
– Начальник! «Мессера»!
Девятка «Мессершмитов-109», разбившись на пары, заходила с различных сторон. В небе затрещали пулеметно-пушечные залпы. Отечественные истребители сопровождения сразу же вступили в бой с неприятелем, отвлекая их от штурмовиков. Данный маневр удался.
Все отечественные самолеты возвратились на собственную базу.
…Отступая от Запорожья, неприятель соорудил переправу через Днепр в районе села Беленькое. Она действовала днем и ночью и была очень сильно защищена огнем зенитной артиллерии.
Комполка гвардии полковник Федотов пригласил меня к себе:
– Евгений Иванович! Бери десятку храбрых ребят и разбей переправу у Беленькой…
Сделай ее «черненькой»…
– светло, товарищ полковник! Задачу выполним.
14 октября 1943 года, не легко оторвав от вязкой почвы груженые самолеты, мы поднялись в серое небо Приднепровья и легли на курс к Запорожью. Зная, что южнее и восточнее села Беленькое раскинулись известные Днепровские плавни, я повел собственную группу в тыл неприятеля и зашел на атаку с севера.
В то время, когда штурмовик, сделав горку, начал опускать шнобель, нащупывая центр цепи, я заметил переправу. Вот в прицел вписалась средняя часть понтонного моста, мелькнули в глазах серая коробка спешившего по ней танка, стрелявшего на ходу из пулеметов, серые всплески воды, по всей видимости, с моста прыгали воины – и я надавил на гашетку реактивных снарядов…
Позже скинул бомбы… Сильно развернувшись влево, начал прижимать самолет к пойменному лугу, покрытому броским малахитом трав.
Внизу мелькали камыши, блестящие серой сталью заливчики, речные рукава, песчаные плешины и редкий кустарник. В наушниках шлемофона треснуло, защелкало, в этот самый момент я услышал голос начальника группы истребителей:
– «Горбатые»! Молодцы! Переправа разбита! Поплыла в Черное море…
На сердце стало легче от сознания, что я благополучно совершил группу через целую завесу зенитного и пулеметного огня, что закончилась связь неприятеля между левым берегами и правым Днепра, что от штурмового удара разлетелись в клочья машины и упал в воду танк, что нашли себе могилу десятки германских солдат и офице-ров в желтой пучине реки…
Неприятель отступает
Наступил 1944 год. Неприятель откатывался на запад.
Отечественными армиями были разгромлены укрепленные районы на реках Молочная, Днепр, Ингулец. На моей груди сверкал орден Отечественной войны 1-й степени.
…10 января было получено задание стереть с лица земли артиллерийские позиции недалеко от Петрова Равнина, в южной части Украины, каковые мешали продвижению наступающих армий. Ранним морозным утром поднялась в небо шестерка «ильюшиных».
Я знал, что артпозиции неприятеля прекрасно замаскированы, найти их с высоты птичьего полета весьма тяжело.
Но нацисты выдали сами себя: на белом фоне снега четко показывались следы автомашин, ведущие к лесополосе. В том месте, в густых зарослях кустов, под маскировочной сеткой, обрывался след.
– По артиллерии неприятеля – пламя! – скомандовав своим летчикам, я, сильно пикируя, устремился в наступление.
Было видно, как рванули боеприпасы, взметнув вверх серые султаны огня и дыма, позже блеснули разрывы бомб… Батарея была стёрта с лица земли. Тут я увидел склад с снарядами и сразу же отправился в наступление.
Трассирующие боеприпасы, выпущенные из пушек, вонзились в серое покрывало.
В ту же секунду крыша склада вспухла и выкинула в атмосферу громадный огненный шар. Меня очень сильно прижало к сиденью, самолет подбросило вверх.
– Вот рвануло… Аж «ильюшин» затрещал!
Жив, начальник? – задал вопрос стрелок-радист. – Наблюдай, сколькопробоин в крыльях.
– Ничего, продержимся…Потопали к себе… – ответил я.
Под напором Советской армии неприятель отступал. До сих пор не забываю удар отечественных «Илов» по ЖД станции Порыцк 16 июля 1944 года.
– Нам сказали, что немцы подтянули ЖД состав, груженный автомашинами и танками. Взлетели восьмеркой и пошли к цели.
К счастью, самолетов неприятеля в воздухе не было. С ходу ударили по долгому составу с тёмными коробками на платформах… Сразу же в четырех местах поезда вспыхнули очаги пожаров.
Сейчас былиуничтожены пара танков, восемь автомашин, взвод пехоты. А позже лично мне удалось стереть с лица земли склад с горючим…
Бензин запылал, как будто бы факел…
…В то время я занимал должность авиационного навигатора-летчика гвардейского авиаполка, имел звание капитана. На моей груди горел второй орден Красного Зна мени.
Позже было еще большое количество боевых вылетов.
Отечественные летчики несли на крыльях собственных грозных автомобилей победу Отчизне. Скоро пал Берлин, сдалась фашистская Германия.
Над Берлином я совершил собственный сто тридцать девятый боевой полет. 27 июня 1945года мне было присвоено звание Героя СССР.
Я горжусь, что был одним из тех, кто приложил все силы, мужество и волю, дабы приблизить отечественную Великую Победу.
Клокочет бой
Через метели лет,
к сединам мчащих,
Кличет покой.
Но в памяти кровоточащей
Клокочет бой.
Скорее всю передовую
Прикрыть свинцом:
Крыло в крыло –
Звеном стартуем,
На взлет – звеном.
Вот «мессера» через тучек
горстку
Чуть сквозят…
Но опять неприязнью острой
Отточен взор.
Я слит с бронею самолета
На высоте:
Где рукоятки пулемета?
И руки где?
И – лишь вздрагивает веко,
И – режет глаз.
И – не промчалось четверть
века!
А все – на данный момент.
на данный момент пикируем, рискуя,
Среди огня,
на данный момент любимая тоскует
И ожидает меня.
Б. ДУБРОВИН
О проекте Лица Победы
чум на просторах Европы Самые ужасные эпидемии мира
