Дни минувшей славы — «наука»
Война перекроила карту Украины, отнять у нее большой части угольных фирм. Из приблизительно 150 шахт, каковые трудились в стране до 2014 года, добрая половина была на территориях самопровозглашенных республик.
Кое-какие были уничтожены либо затоплены в следствии военных действий.
Не обращая внимания на ощутимые утраты, правительство Украины все еще руководит 35 шахтами, из которых 24 трудятся на контролируемых властями территориях Донецкой и Луганской области. Еще 12 добывают уголь за пределами Донбасса, а также во Львовской и Волынской областях на западе страны.
Национальные шахты дают работу приблизительно 50 тысячам человек. Многие из них смогут скоро ее лишиться, потому, что Министерство энергетики и угольной индустрии собирается ликвидировать 11 шахт. Еще 14 шахт госслужащие желают приватизировать.
Те из них, каковые не удастся реализовать, по всей видимости, также будут закрыты.
На востоке
Лисичанск находится в нескольких десятках километров от линии разграничения, отделяющей Украину от так называемой Луганской народной республики. Два года назад тут шли битвы, и кое-где следы войны еще заметны.
По пути следования поезда Киев — Лисичанск, на подъезде к конечной станции, возможно было заметить строительную технику у моста через Северский Донец. Мост был взорван пророссийскими боевиками в 2014 году. на данный момент его восстанавливают на деньги ЕС .
Лисичанск — один из немногих городов Луганской области, где национальные шахты все еще трудятся. «Они являются градообразующими фирмами, по причине того, что дают львиную долю поступлений в бюджет города. На втором месте по налогам — нефтехимический завод», — говорит глава горадминистрации города Сергей Шилин.
Вид на вокзал Лисичанска. Фото автора.
В первой половине 90-ых годов двадцатого века в объединение «Лисичанскуголь» входило 11 шахт, но по окончании ликвидации «неперспективных» в конце 90-х годов осталось всего четыре. На них трудоустроены 5 тысяч людей.
В этих условиях Лисичанску не приходится рассчитывать на приток инвестиций. Тут не трудятся многие предприятия, худо-бедно функционировавшие до войны.
В отыскивании работы местные обитатели уезжают на доходы — по городу обильно расклеены объявления, предлагающие прямые поездки в российские города и захваченный Крым.
В будущем работы в городе может стать еще меньше. Правительство включило в перечень на ликвидацию две местных шахты.
Еще одну госслужащие желают реализовать частному инвестору. Согласно этому плану лишь одна из четырех местных шахт останется в собственности у страны.
«В случае если шахты будут ликвидированы, город останется почти без денег», — признал в беседе со мной глава горадминистрации.
Но, обстановка и по сей день весьма далека от успешной по обстоятельству огромных долгов по заработной плату. Я встретился с тремя работниками «Лисичанскугля», каковые поведали о том, что происходит на национальных шахтах. Они не захотели именовать собственные имена.
Они утвержают, что шахтеры месяцами не приобретают оплаты за собственный труд и вынуждены голодными спускаться в забой.
Советская мозаика на фасаде строения в Лисичанске. Фото автора.«В магазине семьи шахтеров берут продукты взаймы», — пояснила Елена, проработавшая в шахте 30 лет и сравнительно не так давно вышедшая на пенсию.
В ее голосе сквозят горечь и обида: «Руководство давало слово, что при увольнения мне выплатят компенсацию в виде заработной плата за три месяца. Я уволилась, но мне так ничего и не заплатили», — поведала она.
Она утвержает, что шахты должны своим рабочим по 10-15 тысяч гривен. Для Лисичанска это большие деньги.
Еще больше, чем невыплата заработной плата, шахтеров угнетает отсутствие возможности. «Это выглядит, как саботаж: сравнительно не так давно было два пожара на шахтах, и очевидно неспроста. Еще говорят, что добытый уголь вывозится в малоизвестном направлении без всякого учета.
Планомерно все уничтожается», — поведал второй шахтер.
Он утвержает, что шахтеры массово увольняются, по причине того, что «не видят возможностей», уезжают на доходы в Россию либо на частные шахты, где еще платят заработную плат. «А у нас, что дома сидеть, что в шахту спускаться — все равно голодным останешься», — сообщил мой собеседник.
Глава горадминистрации города признает, что люди массово увольняются. «Оттекание большой по шахте „Капустина“ и „Мельникова“. Люди уходят в том направлении где, платят зарплату, по причине того, что нужно содержать семьи», — сообщил мне государственный служащий.
Он уверен, что уйдут не все — кто-то останется. Наряду с этим глава горадминистрации уверяет, что опасности закрытия шахт на данный момент нет.
Шахтеры не верят: «Нам обещают, что шахта будет трудиться, но как это вероятно. Нет кабеля, инструмента, оборудование все раздали вторым шахтам.
Неясно, как трудиться. какое количество еще шахта проработает — может год, быть может семь дней», — раздосадован мой собеседник, юный шахтер, собравшийся уходить с шахты и уезжать на доходы.
Не обращая внимания на то, что в сентябре местные шахтеры выходили на демаршы, требуя выплатить долги, мои собеседники в протестах разочарованы. «Отечественные представители летом ездили протестовать в Киев, были у Украинского парламента и Кабмина, но никто к ним кроме того не вышел», — сетует рабочий.
Шахтеры реанимируют «Антимайдан» в Киеве
24 Канал Новин28.04.2015Шахтеры заблокировали железную дорогу
The Financial Times15.05.2010На Урале угольные шахты ожидает мрачное будущее
Le Monde03.03.2009
Монумент полуразрушенного монумента Ленину на главной площади Лисичанска. Фото автора. На мой вопрос, знают ли они о программах переквалификации, каковые должны быть реализованы по окончании закрытия шахт, шахтеры разводят руками — ни о чем подобном они на слышали.
Еще меньше сохраняют надежду на новые рабочие места.
«Такое чувство, что угольная индустрия Украине не нужна. В случае если закроют шахту, то будет безработица.
Лисичанск, Новодружевск, Приволье , все из этого уедут», — подводит результат одна из моих собеседниц.
По окончании беседы с местной защитницей прав человека начинаю лучше осознавать, из-за чего шахтеры с опаской общаются с журналистами. Юрист Вера Ястребова до недавнего времени также трудилась на «Лисичанскугле».
Параллельно она руководила организацией «Публичный контроль труда», которая помогала рабочим получать выплаты долгов. По окончании публикации интервью, в котором Ястребова поведала о вероятном закрытии шахт, ей было нужно уволиться из-за конфликта с управлением угольного предприятия. «на данный момент я переживаю за собственную безопасность», — согласилась Ястребова.
Дни шахтеров
Во многих шахтерских городах сохранились музеи «шахтерской славы». Имеется таковой и в Лисичанске — он находится в историческом строении бывшей штейгерской школы, где в начале прошлого века обучали будущих шахтеров.
Экскурсовод, бодрая дама средних лет, совершила меня по залам, с гордостью демонстрируя полезные, по ее убеждению, экспонаты: почетный костюм шахтера, фотографии ударной бригады одной из местных шахт, поставившей «последний рекорд», модели огромных агрегатов из шахт, богатую коллекцию извлеченных из-под почвы минералов.
Из экспозиции Музея истории развития угольной индустрии Лисичанского угольного района. Фото автора.
Смотрительница музея пара раз неуверенно повторила, что все, о чем она говорит визитёрам, сейчас ушло в прошлое. «Мне так тяжело к этому привыкнуть, но я надеюсь, что шахты будут трудиться», — сообщила дама на прощание. Я не стал говорить, что приехал в Лисичанск, дабы написать об угрозе закрытия местных шахт.
Каждое последнее воскресенье августа в Украине празднуют Сутки шахтера, созданный в советское время в честь рекорда забойщика Алексея Стаханова. Смелый миф Стаханова сыграл ключевую роль в кампании «стахановского перемещения», мобилизовавшей советских граждан на трудовые подвиги в «социалистическом постройке».
Собственный рекорд, настоящий либо преувеличенный официальной пропагандой, Стаханов поставил как раз в Донбассе — на шахте «Центральная-Ирмино» Луганской области. В 1930-х годах Донбасс был индустриальным центром СССР, и 70% советских угольщиков трудились как раз тут.
Сутки шахтера все еще отмечают в Украине, и не только в Донбассе, но и на западе страны, где расположены угольные месторождения Львовско-Волынского бассейна. В 1975 году, во времена расцвета угольной индустрии, в этом регионе трудились 20 шахт, не смотря на то, что за годы независимости их стало практически вдвое меньше.
Для Нововолынска, одного из центров местной угледобычи, расположенного в десяти километрах от польской границы, Сутки шахтера — ответственный праздник. К тому же, как и при многих вторых шахтерских городов, он сходится с Днем города.
По окончании праздника
В текущем году у шахтеров мало предлогов для эйфории. Их протесты, организованные профсоюзами, не прекращаются с самого начала 2016 года.
Основная неприятность шахт на востоке и западе страны — хроническая задолженность по заработной плату.
Собственные первые акции шахтеры Западной Украины начали 2 января. Много угольщиков перекрывали перемещение на оживленных автомагистралях, таможенных пунктах на польско-украинской границе.
В любых ситуациях горняки потребовали выплаты заработной плата. В ноябре 50 шахтеров шахты «Нововолынская» заявили голодовку — и опять из-за трехмесячных долгов по заработной плату.
По окончании нескольких суток голодовки акция возымела успех, и правительство погасило долг. Но, согласно заявлению помощника главы Нововолынского отделения свободного профсоюза шахтеров Украины Павла Лазаренко, погашение долга — всего лишь локальная победа, потому, что правительство желает закрыть шахты.
Горняки шахты «Нововолынская» на протяжении демаршы в ноябре 2016 года. Фото Свободного профсоюза шахтеров Украины.«Министр [Игорь Насалик] не скрывает, что в Украине останется 10-12 национальных шахт. — обижен шахтер. — Людей раздражает то, что шахту „Нововолынскую“, которую 27 лет строят и не смогут достроить, желают закрыть, не открыв.
У нас все лишь уничтожают». По словам Лазаренко, шахтеры опасаются, что их выставят на улицу без компенсации.
Профсоюзный активист уверен, что источник неприятностей — в коррупционных схемах, каковые, согласно его точке зрения, «прокручивает министерство». «Они не заинтересованы в обычной работе шахт. 20 лет не обновлялась техническая база, оборудование старое, металл ломается.
Необходимо обновить техническую базу», — обрисовывает собственный видение обстановки Лазаренко. Он утвержает, что дирекция предприятия так беззащитна, что профсоюз взялся искать инвесторов для шахты.
Закрытие шахт предсказуемо лишит многих работы. Один из начальников «Львовугля» утверждал, что ликвидация трех местных шахт приведет к «увольнению 5000 человек, бюджетному и социальному кризису» в нескольких районах Львовской области«.
Эта оценка возможно преувеличенной, но не считая Львовской области, подлежащие закрытию шахты имеется в Волынской, Донецкой и Луганской областях. Это значит, что без работы смогут остаться тысячи людей.
Как решить проблему безработицы, в случае если часть угольных фирм будет закрыта?
Бывший член Национальной рабочей группе по регулированию энергетики и услуг ЖКХ Андрей Герус уверен, что часть шахт необходимо закрыть: «Но лишь те, каковые вправду убыточны, и у которых нет шансов быть прибыльными. В случае если в том месте остались маленькие запасы угля, узкие пласты с нехорошим качеством, и себестоимость добычи тонны угля выше 2500 гривен.
Они неконкурентны и, вероятнее не будут пользуются спросом уже ни при каких обстоятельствах». Национальные шахты, где себестоимость добычи угля — 2000 гривен за тонну, еще смогут трудиться, считает Герус.
Как решить проблему безработицы, в случае если часть угольных фирм будет закрыта? Герус отвечает так: «Во-первых, часть людей возможно перевести на перспективные шахты.
Во-вторых, должна быть программа правительства, привлечения инвесторов в эти регионы для новых фирм».
Но, сам он признает: не смотря на то, что в гос бюджете деньги на это выделяются, они расходуются не по назначению. К примеру, в 2016 году в бюджете Минэнергоугля было предусмотрено 350 миллионов гривен на статью «реструктуризация угольной индустрии», но в течение года правительство израсходовало эти средства на поддержание работы шахт.
Смена роли
Исследователь Даниэль Валковиц отмечает, что исторически идентичность шахтеров базировалась на тяжелых условиях труда и высокой зарплате. Энергоемкая советская индустрия практически держалась на поясницах шахтеров.
Кроме того во второй половине 80-х годов второго века угледобывающая индустрия СССР задействовала в 18 раза больше шахтеров, чем в Соединенных Штатах, давая наряду с этим меньше угля.
Шахтеры гибли под завалами и от взрывов газа. Дабы привлечь рабочую силу в такие страшные и тяжелые условия труда, государство сделало шахтеров трудовой элитой: платило им в несколько раз больше, чем преподавателям, докторам, инженерам и вторым промышленным рабочим, рисовала смелые образы их труда.
Кадр из фильма Даниэля Валковица и Барбары Абраш «Перестройка снизу» 1989 года. Уверенность шахтеров в важности собственной роли сыграла с ними злую шутку. В конце 80-х годов СССР стагнировал, материальное положение шахтеров ухудшалось, появлялись перебои со снабжением.
В среде рабочих зрело недовольство, которое вылилось в масштабную забастовку.
В июле 1989 года много тысяч шахтеров во всех угольных бассейнах СССР, включая Донбасс, начали бастовать. Сперва требования забастовщиков касались повышения отпуска, дополнительной оплаты за ночные смены, обеспечения продуктами питания, признания опытных болезней к производственной травме и не только — перечень был широким.
Главный акцент забастовка делала на экономических требованиях, но были выдвинуты и политические лозунги, включая элементы рыночных реформ и демократизации. В частности, шахтеры потребовали, дабы угольные фирмы взяли экономическую и организационную независимость от центра.
Власти в Москве, для которых протесты стали полной неожиданностью, частично удовлетворили требования шахтеров. Но настоящими победителями стали директора и местные госслужащие, взявшие больше независимости в принятии ответов.
Постсоветский этап
В первые годы независимости Украины обстановка в экономике была катастрофической. Шахтам прекратили платить за уголь, а шахтеры больше не получали зарплату.
Директора шахт стали заниматься бартером, обменивая уголь на потребительские товары. Бартер разрешал руководству обогащаться, а шахтеры приобретали зарплаты мылом, другими товарами и продуктами.
В 1996 с указом президента Кучмы «Про структурную перестройку угольной индустрии» началась «реструктуризация» угольной индустрии. Последствия были катастрофическими, потому, что на практике структурная перестройка стала причиной ликвидации многих шахт.
Предлоги для закрытия шахт пребывали различные: власти говорили о том, что уголь уже полностью выработан, что в стране и без того добывают через чур много угля. Десятки шахт были закрыты и разграблены, не обращая внимания на то, что под почвой оставались миллионы тысячь киллограм угля.
Многие объекты социальной инфраструктуры превратились в бесхозные руины. По иронии истории, одной из первых была закрыта шахта «Ирмино-Центральная» — где был установлен рекорд Стаханова.
эксперты и Чиновники заверяли, что в шахтерских поселках будут создаваться новые производства вместо закрытых, а шахтерам окажут помощь купить новую квалификацию. Ничего из этого сделано не было.
В том месте, где закрытые шахты были градообразующими фирмами, поселки были обречены на вымирание.
Так появились депрессивные города Донецкой и Луганской областей. Одним из городов, пострадавшим от реструктуризации шахт, был и Стаханов Луганской области.
В первой половине 90-ых годов XX века на предприятии было занято 18 тысяч людей, т. е. пятая часть населения города, а ее часть в экономике города составляла около трети. По окончании того, как город лишился всех шахт, бюджет Стаханова наполовину складывался из национальных дотаций.
Реструктуризация и копанки
Отсутствие альтернатив подтолкнуло многих местных обитателей, а также бывших шахтеров, к работе в копанках — нелегальных шахтах, на которых дедовскими способами разрабатывали угольные пласты, выходящие на поверхность.
Из оборудования — двигатель от мотоцикла либо автомобиля, что движет барабан с канатом: с его помощью из копанки поднимают корыто с углем. На некоторых копанках смогут употребляться отбойные молотки — сжатый воздушное пространство, что подается для их работы в один момент является единственным источником кислорода.
В остальных нелегальных шахтах нет кроме того таковой вентиляции, и это ведет к регулярным взрывам газа.
Украинский фотограф Виктор Марущенко, создатель серии фотографий о нелегальных шахтах «Донбасс — страна грезы», вспоминает, что в 2005 году в Торезе, где он снимал собственный проект, из 13 шахт трудилась лишь одна. Остальные 12 шахт были закрыты.
Он утвержает, что дабы получить себе на пропитание, люди начали разбирать закинутые конструкции на металлолом, после этого начали появляться копанки. «Их было довольно много в тот момент, и они появлялись обычно спонтанно, самовольно. Это уже позже их всех забрала под контроль важная крыша», — говорит Марущенко.
За годы независимости в регионе появились много копанок — и все они, в конечном счете, оказались под контролем местной мафии, тесно связанной с властями и силовиками. Не платили копанки и никаких налогов, потому, что существовали нелегально.
Во времена Януковича добытый на копанках уголь приписывали национальным шахтам — так как на каждую добытую тонну угля они приобретал дотацию.
В следствии войны многие копанки остались на территориях самопровозглашенных республик. Им дали работать при условии выплаты налога фаворитам сепаратистов.
По приблизительным подсчетам на неконтролируемой Украиной территории трудится около 80 копанок. Оплата в копанке сравнима с тем, что приобретает рядовой боец в армии сепаратистов (около $200).
страницу канала.
Chappelle’s Show — The Time Haters — Great Misses — Uncensored
