«Десять лет мы готовились и верили»: как начиналась русская весна на донбассе — «общество»
Русская весна на Донбассе была в какой-то мере стихийным явлением, спровоцированным Майданом в Киеве, но предпосылки для нее складывались в далеком прошлом. И это не лишь классическая ориентированность Донбасса и всего юго-востока Украины на Россию, но и работа пророссийских активистов, каковые верили, что данный момент когда-нибудь наступит.
О том, как начиналась Русская весна в Донецке, и из-за чего как раз тут Киеву не удалось ее подавить, в отличие от Одессы и Харькова, в интервью «NOVOSTI-DNY.Ru» поведал один из ее ярких и участников — cтарший лейтенант ВС ДНР, глава «Русского клуба Юзовки» Александр «Варяг» Матюшин.
?Я знаю, что не так долго осталось ждать выходит Ваша книга. Поведайте о ней мало.
Книга выходит называющиеся «Ежедневники национального преступника», так как для Украины я являюсь как раз национальным преступником. И на «Миротворце» (украинский сайт, собирающий индивидуальные досье на «пособников» и «сепаратистов Кремля» с указанием родственных связей и домашних адресов — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru») я показался одним из первых.
Приобретал много раз угрозы. Мне кроме того как-то звонили из СБУ и говорили, что мое дело передано в суд.
В книге собраны мои статьи, эссе, какие-то рассказы, каковые я писал в течении продолжительного времени, начиная с 2004 года. Она разбита на пара частей.
Это идеологическая часть, куда входят идеологические эссе, каковые я писал в течении всего прошлого года, армейский мои воспоминания и дневник о том, что было до создания ДНР. Это Русские марши, проводимые в Донецке, это участие в акциях «Антикапитализм» в России и в Киеве.
Будут затронуты моменты участия в НБП (деятельность организации запрещена в России — «NOVOSTI-DNY.Ru»), создания «Донецкой Республики». Хотелось бы, само собой разумеется, напечатать книгу, но до тех пор пока что она выходит в электронном виде.
Она будет размещена на сайте novorosinform.org, оттуда ее возможно будет просматривать и скачивать.
Как зарождалось русское перемещение в Донбассе и как оно развивалось до событий весны 2014 года?
По-настоящему важный всплеск русского перемещения появился по окончании Майдана в Киеве. По большому счету постоянно получалось так, что толчком для активизации русского перемещения на Донбассе был Майдан в Киеве.
На Донбассе постоянно возникала контрреакция на эти события.
Первый Майдан в 2004 году объединил тех людей, каковые потом возглавили Новоросскую революцию в 2014 году. Андрей Пургин поставил тогда первую палатку на площади Ленина. К нему подтянулись шахтеры, начал планировать народ.
Уже в то время люди готовы были ехать в Киев, но Янукович все это притормозил.
В Северодонецке проходил съезд, где был озвучен вопрос об отделении регионов, каковые выступили тогда против Ющенко. А это и Одесса, и Херсон… По факту вся Новороссия не признала Ющенко.
И во время съезда в Северодонецке, причем в нем принимали участие официальные депутаты-регионалы, была рассмотрена возможность выхода из Украины. На это возлагались большие надежды, но все, как неизменно, затерлось, заговорилось.
Янукович сдал назад, и к власти пришел Ющенко. Это стало причиной громадные протестные перемещения в Донецке.
Русское протестное перемещение было тогда представлено коммунистами, прогрессивными социалистами и нами — общественниками. Я на тот момент руководил в Донецкой области Национал-большевистской партией, Андрей Пургин создал «Альянс рожденных революцией», Роман Лягин — перемещение «Мы».
Дружно мы подписали тогда акт о создании перемещения «За Украину без Ющенко». Действовали сообща, но в какой-то момент осознали, что Ющенко когда-то уйдет, а перемещение нужно продолжать. Поразмыслили, на чем его основывать.
Копнули в старину, отыскали в памяти, что у нас была Донецко-Криворожская Республика, и к финишу 2005 года показалась «Донецкая республика». С того момента мы и начинаем отсчет этого перемещения.
Это было перемещение либо концепция?
Это было и перемещение, и концепция. По факту все мы, разрозненные, собрались совместно, а концепцию производили по ходу развития перемещения. Проводились марши, круглые столы, демаршы, разгонялись сборища грантоедов, были драки с милицией в центре Донецка.
В конечном итоге мы пришли к 2014 году, в то время, когда случилась Русская весна. Но уже в январе проводились собрания, приезжали люди из родственных нам организаций в России, мы на тот момент уже представляли собой костяк тех людей, каковые позже будут захватывать ОГА, прокуратуру, милицию в Донецке.
Было какое-то деление на правых и левых?
Это был альянс и левых, и правых. Мы не делились на тот момент, мы видели одну неспециализированную цель — отделение от Украины.
Сложилась такая историческая обстановка, в то время, когда мы осознали, что можем попытаться.
В Донбассе всегда было два сильных течения, две ценности. У нас всегда были пророссийские и антикапиталистические, левацкие настроения.
Мы это можем видеть кроме того по кричалкам, каковые были в 2014 году. «Донбасс- это Российская Федерация» говорит о национальном подъеме весов, а «Ахметов — враг народа» — об антиолигархическом настрое вышедших людей. По факту это была лево-правая революция.
На площади Ленина коммунисты находились бок о бок с людьми националистических убеждений. И это постоянно уживалось в Донбассе.
Был протест русского Донбасса против олигархической Украины, и он объединил всех.
А в целом русское, пророссийское протестное перемещение было единым, не было каких-то серьёзных противоречий и внутренних расколов?
Это были отдельные группы людей, но в большинстве случаев мы имели возможность договориться. Единственное, что «областное руководство» и Партия регионов постоянно пыталась нас расколоть изнутри.
Для этого создавались организации, каковые пробовали перехватить инициативу. Но мы дистанцировались от них, а время от времени их применяли в собственных заинтересованностях.
Тут имеется пара примеров. До революции у нас был таковой человек, как Сергей Бунтовской. Он создал «Донбасскую Русь».
Флаг был фактически аналогичен флагу «Донецкой республики», но лишь перевернут. Народ не очень разбирался и довольно часто их путал.
Человек данный трудился на Областной совет. Пробовал перехватывать отечественные инициативы. Тот же Русский марш в 2013 году.
Когда мы подали заявку на его проведение, оказалось, что и Бунтовской также подал заявку, причем по отечественному же маршруту.
И на основании этого сначала нас пробовали уговорить, дабы мы отказались от собственного Русского марша. Мы, очевидно, не пошли на это.
Тогда Бунтовской сообщил что возглавит колонну. Но в конечном итоге в первых рядах колонны шли отечественные союзники из «Славянского единства», следом шла отечественная колонна с баннером «Больше неприятелей -больше чести».
Позже это высказывание стало лозунгом отечественного подразделения «Варяг». И лишь в финише шел Бунтовской. Это было достаточно массовое мероприятие для Донецка.
В том месте находилось большое количество проукраинских журналистов. Они забрали у меня интервью и сходу постарались представить в негативном свете.
Раздули, что марш совершили «русские нацисты», выпятив меня вперед. Тем самым они в какой-то мере вернули справедливость, сведя на нет упрочнения муниципальный власти, пробовавшей отвлечь внимание от отечественного его настоящих и марша организаторов.
Были и другие моменты, которые связаны с КПУ (КПУ), каковые пробовали договориться с властью и в один момент показаться «радикалами». В каких-то моментах они нас подставляли.
Входили в какие-то координационные рекомендации и от имени всех митингующих пробовали договориться с властью. В то время, когда мы в 2014 году захватили ОГА, тот же Сережа Бунтовской и часть людей выпустили листовки в духе того, что мы провокаторы.
Дескать, «люди, не ведитесь, вопросы русского Донбасса решат выборы в украинский парламент, голосуйте за нас».
То имеется, Русская весна в 2014 году не взялась из ниоткуда, и публичные процессы все это время вели к ней?
Да, народ вышел, а подготовленные люди, каковые умели повести за собой, на тот момент были ядром протеста. Детонатором всего этого был Майдан в Киеве, в противном случае люди бы не вышли.
А в случае если бы не было подготовленных групп — моей, вторых, то народ, возможно, покричал бы лозунги на площади и разошелся бы по зданиям.
За счет того, что десять лет мы подготавливались и верили, что случится революция, мы смогли повести людей. Как историк, я могу заявить, что во все смутные времена, революции, активное меньшинство ведет за собой пассивное большая часть.
Так было и в 1917 году, в то время, когда напористые, подготовленные коммунисты повели за собой людей, забрали власть в руки и сумели ее удержать.
Из-за чего в Харькове не оказалось?
В Харькове люди были изначально активнее, но неприятность в том, что в том месте показались деньги. У нас все делалось за счет самофинансирования, денег фактически не было, дробить было нечего, а в том месте управление из-за денег.
Помимо этого, Харьков верил Кернесу и Добкину- функционерам Партии регионов, которым верить было нельзя. Исходя из этого в том месте протестное перемещение было задавлено.
Не смотря на то, что оно изначально было бросче, чем в Донецке.
Никто не верил, что в Донецке либо в Луганске что-нибудь случится. Силы украинских разведслужб в массе собственной были брошены на Одессу, на Харьков, на тот же Херсон, по причине того, что к тому моменту Российская Федерация уже забрала себе Крым, и ей нужен был сухопутный коридор.
А к Донецку и к Луганску никто не присматривался.
С Одессой по большому счету отдельный вопрос. В прошлом году в первую годовщину Одесской катастрофе я наблюдал передачу по русскому ТВ, и в том месте многие из убежавших в Россию фаворитов, не стесняясь, говорили: «Нам звонили СБУшники и говорили: теряйтесь, вас убивать идут».
Кто-то тогда вспоминал, что чудесным образом убежал. Я себе еле представляю , дабы Захарченко либо Пургин сбежали бы из ОГА. Они сгорели бы в ОГА, в случае если бы такая обстановка появилась.
Плюс, уже в то время, когда Майдан взял верх, Украина подготавливалась к президентским выборам, они почему-то назывались «Антимайданом» все еще. Они перед собой не видели цели. Их туда-сюда, они знамёнами махали, в палатках жили, но чего они желали, неизвестно.
Позже показался некто Антон Раевский, что дал интервью о том, что они готовы к вооруженному сопротивлению. А через несколько дней в том месте загорелся Дом профсоюзов.
До сих пор на основании этого интервью Раевского строится обвинение в том, что «куликовцы» готовили вооруженное сопротивление. Не смотря на то, что, на пример, у нас к моменту захвата ОГА, возможно, стволов пять было.
Позже уже дедушкин дробовик либо двустволка пошли в движение для охраны. У меня в перемещении три пистолета было человек на 20.
Да и то два из них травматические. То, что было, покупалось неизвестно как, какими-то подпольными каналами.
Из России ничего не курировалось тогда?
Нет. России не было тут в то время по большому счету.
А на данный момент что-то вероятно в этих регионах?
Неприятность в том, что народ запуган. В том месте большая шпиономания, «сепаратистомания».
Я думаю, навряд ли на данный момент что-то вероятно. Возможно, само собой разумеется (это предложение больше к контрразведке), создать в том месте украинский националистический «движ», объединиться со всеми националистами и вести их на революцию под украинскими марками — лишь с антипорошенковскими лозунгами.
Развернуть добровольческие батальоны с фронта. Я еще в прошлом году со многими это обсуждал. на данный момент мы не можем выйти с пророссийскими лозунгами, люди, каковые сходу же всех разгонят.
Но мы постоянно можем создать перемещение, которое будет маскироваться под лозунги о величии Украины. И, руководствуясь правилам Ленина, можем перевоплотить войну империалистическую в войну гражданскую.
Но неприятность в том, что, когда падет режим Порошенко, на Украине снова начнется дележка власти. В украинской истории имеется такая национальная забава — руина.
Когда они приобретают какую-то свободу — начинают вести войну между собой. Появляется куча гетьманов, каковые приятель с втором рубятся.
Уничтожают собственную страну, да еще призывают кого-то на помощь. Раньше они крымских ханов кликали, давали собственных крестьян в плен угонять.
И в данный раз был зачаток таковой «руины», но в какой- то момент Порошенко смог это пресечь, сохранив власть. Большие держатели капитала все сейчас разогнаны. Целый капитал — в руках у Порошенко и его людей.
Кроме того премьером был назначен подельник и старый друг Порошенко Гройсман.
Поведайте о собственном участии в событиях Русской весны.
23 февраля был назначен первый большой митинг в Донецке. К тому времени уже поступила информация, что Янукович бежал из Киева.
В тот сутки собралось до 20 тысяч парней. Ожидали приезда «правосеков».
Откуда такая информация показалась, неизвестно. Я собрал собственных ребят, и в тот же сутки мы поставили палатки на площади Ленина.
Первую ночь на площади Ленина ночевали коммунисты, правые парни, мои парни, ну и я с Андреем Пургиным.
К первому марта был назначен еще один большой митинг, и я начал подтягивать друзей из России, начал созваниваться с юношами из Ростовской области, из Воронежа, с которыми мы когда-то проводили Русские марши. Всю неделю мы подготовились, и в данный сутки выступили.
Так как Партия регионов собрала многочисленной митинг около ОГА, мы построились раздельно на площади Ленина. Колонну вел я, колонна была человек 450 — все под имперскими и донецкими знамёнами. Мы пришли под ОГА, где проходил митинг под украинскими знамёнами.
Мы, само собой разумеется, все это дело пресекли, украинские знамёна скоро пропали. В данный момент на площади Ленина Павел Губарев с дракой забрал слово. И в то время, когда выяснили, что начинается заваруха на ОГА, народ вести войну в том направлении.
Плюс, пока мы шли с кричалками, люди, идущие на митинг, как-то неспешно к нам начали прибиваться. В конечном итоге вышло нас человек 450, а пришло уже под тысячу.
Не смотря на то, что от площади Ленина до ОГА идти не через чур продолжительно.
Паша также повел людей на ОГА. Начались какие-то переговоры. Паша заявил себя народным губернатором.
Мы тогда на стеле перед ОГА в первый раз поменяли украинский флаг на российский. Постояли-постояли, и было решено разбить палатки.
Третьего марта мы также собрались какой-то митинг проводить. Андрей Пургин зашел в тот сутки вовнутрь строения на совещание.
Отечественным требованием было проведение референдума о самоопределении Донецкой области. Но депутаты, как неизменно, продемонстрировали себя не с лучшей стороны. Андрей скинул мне SMS, что депутаты ничего не будут делать.
Я во главе собственной группы подбил еще людей, и мы помчались штурмовать ОГА. Штурмануть его в лоб не оказалось, по причине того, что до этого власть основательно готовилась к вероятному штурму со стороны «правосеков».
Но мы прорвались сбоку, разбили какое-то окно, начали залезать, что-то в том месте загорелось. Залезли, договорились с милицией, что они отдают нам ОГА. И, не смотря на то, что были крики в духе «разрешите мне подержаться за мусорскую шею», все прошло нормально.
Мы договорились с управлением милиции, что лишь два первых этажа они отдают нам, восставшим, дабы не нарушать работы государственныхы служащих. Мы сходу пошли в сессионный зал. Паша себя провозгласил тогда народным губернатором, но дальше этого дело не сдвинулось.
Мы сидели в ОГА, которое нами контролировалось, и все. Паша, вместо того, дабы заниматься какими-то настоящими делами, фотографировался с бабушками и давал слово им поднять пенсию в десять раз. Все это смотрелось через чур махровым и ванильным.
А через пара дней милиция под предлогом того, что заминирован зал и кто-то занес бомбу, вывела нас из ОГА.
В данный же сутки на площади Ленина собрался проукраинский митинг. Он был разогнан. В данный момент Паша неохотно дал приказ к второму штурму ОГА. Второй штурм был более ожесточённый, в том месте были побиты стекла, решетки какие-то распиливали.
Всех опять согнали на второй этаж. У меня была чуйка, что добром это не кончится. И я вечером вышел со собственными ребятами в патруль по ОГА и прилегающим территориям походит.
И до тех пор пока мы ходили, ОГА было зачищено спецподразделениями милиции. Множество активистов начали вывозить оттуда, но мы в их число не попали. Мы продолжили функционировать, палаточный город остался, всегда проходили какие-то митинги.
Народ приходил, сам себе митинги устраивал, в том месте неизменно было место сбора всех обиженных, стихи просматривали, песни пели… Стихийный митинг ни при каких обстоятельствах в то время не заканчивался.
13 марта проукраинские активисты снова постарались совершить на площади Ленина акцию в помощь единства Украины. Когда они стали собираться, начали подтягиваться все отечественные. Среди «заукраинцев» выделилась несколько парней — человек сорок.
Было видно, что это футбольные хулиганы. Все с портфелями, «на спортивке». Мы, соответственно, собрали ответный митинг.
В толпу полетели яйца, петарды, рядом находящийся магазин «Обжора», возможно, реализовал за данный сутки собственный месячный запас яиц. Народ ехал с работы, заходил и брал десятка по два яиц.
Это было этакое народное развлечение.
Митинг «заукраинцев» защищали а также и милиционеры, каковые находились на Майдане. И они маякнули нам, что с одной стороны возможно пройти. Договорились, что мы на них чуть-чуть надавим, и они разойдутся.
Со стороны казалось, словно бы десять человек «прыгнули» на милицию, и она не выдержала натиска. По факту милиция и не сопротивлялась. Мы залетели в том направлении.
Мирные «заукраинцы», интеллигенция стали разбегаться. Другие начали приобретать «люлей». Завязалась драка с украинской молодежью, которая была подготовленной. В том месте были и травматические пистолеты, и баллончики с газом, и арматура.
Но напора они не выдержали, и милиция была вынуждена запрятать их к себе в автобус. Но автобус также был дружно разнесен.
Сначала кирпичами побили стекла, позже начали петарды в том направлении закидывать.
Милиция их решила вывести. В то время, когда их вывели, одного из их фаворитов кто-то зарезал. До сих пор неизвестно, кто это сделал. Остальных милиция не смогла обезопасисть, а, может, и не очень желала. Их били и гнали аж до самого Кальмиуса.
Причем меня тогда поразил один факт. Мы одного парня схватили, сорвали с него шарфик «За Украину». Я осознал, что его бить не стоит. Но тут подбегает юноша, кидается на него, а у самого из- под куртки — ствол и наручники торчат.
Я задаю вопросы: «Ты что? Из милиции?».
Он таковой: «С чего ты забрал?» И сходу куртку одергивает. И таких было довольно много в толпе. «Заукраинцев» тогда били кроме того бабушки, загоняли их клюками, а их шарфики «За Украину» горели везде.
Позже создали какой-то отдел по борьбе с экстремизмом, загнали лучших оперов области, кого-то постарались закрыть, но мы митингом их отбили, те же бабушки приходили и потребовали — выпустите отечественных активистов. А остававшихся тут россиян СБУшники тогда повылавливали, послали через границу, запретив въезд.
В СБУ поддерживали восставших?
Возможно, и были те, кто поддерживал. Мы неизменно СБУ захватывали, знамёна всегда меняли.
Они также не очень деятельно сопротивлялись. «Альфа», которая в СБУ под управлением Александра Ходаковского пребывала, на тот момент уже по большому счету не показывала никакого жажды что-либо делать против народа. Думаю, к тому моменту Ходаковский и сам понял, на чьей он стороне.
В определенный момент начались обыски, украинские армии уже катались по Донецкой области, народ им все перекрывал. Само ОГА было оцеплено тройным кольцом милиции.
Неизменно, каждую субботу- воскресенье что-то в обязательном порядке захватывалось, позже оттуда уходили, дабы после этого опять захватить. И в какой-то момент украинская милиция, а, может, и СБУ решили начать обыски.
Шестого апреля я проснулся утром, и мне посыпались звонки от всех моих бывших соседей, где бы я ни жил, что милиция проводит обыски. А я поменял довольно много мест жительства.
У Андрея Пургина был обыск, в офисе был обыск. В тот сутки мы встретились на площади, Денис Пушилин сказал, что за ним был хвост.
На площади Ленина я встретился с начальниками штурмовых отрядов и мы сделали вывод, что нужно будет идти штурмовать. Договорившись об этом, мы под видом уже ставшего классическим воскресного шествия пошли на штурм.
С этого марша и начался основной штурм ОГА. У милиции отбирались щиты, шлемы, наколенники. Мы зашли в ОГА, сходу начали строить баррикады.
Приехали парни из «Беркута», совершили достаточно продолжительные переговоры с Пургиным, с Пушилиным. Была договоренность, что они не выполнят приказ о собственном штурме ОГА. «Альфа» также отказалась нас штурмовать. И мы в том месте все остались.
Ночью штурмом было забрано строение СБУ, откуда забрали много стволов. Первенствовала попытка штурма телевышки, сопровождавшаяся первой стрельбой в Донецке.
Люди, защищавшие телевышку, открыли огонь по тем, кто ее штурмовал.
А позже я начал искать себе новое использование. 1 мая принимал участие в митинге в Москве, был комиссаром по Макеевке, где помогал организовывать референдум. К финишу мая я создал собственный отряд.
Был депутатом Парламента Донецкой народной республики, некоего предпарламента, как на данный момент обожают это именовать нынешние депутаты. И уже будучи депутатом, осознал что нужно идти с оружием в руках защищать Отчизну.
И отправился на фронт, не смотря на то, что тогда был фронт без фронта. Он был и в тылу, и на передовой.
И нереально было предугадать, где как раз на данный момент фронт. Позже Русская весна закончилась, и началась война за независимость.
Поведайте мало о боевом пути Вашего отряда.
Тогда было множество отрядов. Они не подчинялись никому. Стрелков был военным министром. Но в то же время в Горловке был «Бес», был независимый «Оплот». Довольно часто кроме того между отрядами начинались перестрелки.
Я вошел тогда в структуру, которая должна была выполнять задачи МГБ. Главой МГБ был Ходаковский. Но его «Восток» тогда был занят операциями на внешнем фронте, обороняя Саур-Могилу, и времени на госбезопасность у него не хватало.
Кстати, то, что не сдали Саур-Могилу — огромнейшая заслуга «Востока».
В результате был создан спецкомитет, которым руководил Леонид Баранов. Вот в эту структуру я и вошел. Мы принимали участие в битвах за аэропорт, проводили нередкие разведрейды.
Причем они ни с кем не согласовывались. Мы и ехали в тыл соперника. По отечественной корректировке украинцы не вошли в Макеевку, в то время, когда они пробовали зайти со стороны Иловайска.
Мы дали координаты подразделению «Клинок», их разбили. Позже со стороны Ясиноватой украинцы пробовали войти. Мы вместе с казаками и с макеевской комендатурой их задерживали, обороняли тогда Макеевку, уничтожали ДРГ на территории Донецка и Макеевки.
Позже на какой-то период мы стали комендатурой. Также ловили ДРГшников, пьяных ополченцев, организовывали первые выплаты соцпомощи, выступали связующим звеном между местной властью и государством.
В 2015 году вступили в Гвардию, принимали участие в обороне Песок, в операции по ликвидации дебальцевского котла — были в Углегорске, занимали высоту над Логвиново. При выходе мы попали в окружение, но вышли из него без утрат, да еще и трех раненых казаков на собственной броне вывезли.
Позже мы снова находились на Песках, а после этого нас перебросили в Александровку, под Марьинку. Были мы и в Широкино — нас одно время перебрасывали на юг.
В конечном итоге Гвардия влилась в Корпус. Я ушел из Корпуса, а рота «Варяг» так и осталась Первой разведротой Третьего отдельного батальона спецназначения. Но их подвиги оглашать запрещено.
Рота отрядом специального назначения трудится под грифом «Совсем секретно». Их кроме того не послали на маршировку во время парада на 9 мая, по причине того, что нельзя светить лица.
У Вас был какой-то боевой опыт до этого?
Боевого опыта не было, но я собирал армейские сборы. Об этом украинцы весьма обожают писать. В 2007, 2008, 2009 годах у нас были постоянные сборы, мы занимались со стрелковым оружием, у нас были инструкторы. Но как такового участия в войне не было.
Я на месте всему обучался, и довольно часто мои поступки выходили за грань разумного. Украинцы легко этого не ожидали, им в голову не имело возможность прийти, что так возможно сделать.
В итоге я на данный момент сижу и говорю с Вами, и большая часть моих ребят живы и здравствуют поныне.
А имеется какие-то очень запомнившиеся обстановки?
Во время первых боев за аэропорт, в Октябрьском был случай. Я слышу, как над головой летит мина, и она приземляется в паре метров от нас, через дорогу — в клумбу. Все мои падают, а я стою. Осознать не могу, отчего мина не рвется.
Возможно, замедление, как в фильме, в то время, когда секунда вечностью думается? Юноши поднимаются, начинают отряхиваться, а мина так в клумбе и осталась — остовик торчит, 120-ая прилетела.
Говорят: «Саня, а чего ты не упал?». «Так я форму себе лишь новую приобрел», — отвечаю. И таких случаев было много. Довольно часто выручала чуйка моих бойцов, в то время, когда они говорили — «теряемся».
Я им: нет, давайте еще походим. Они: «Нет, теряемся».
Начинали отходить, и именно в то место что-то прилетало.
в один раз мы возвращались из-под Иловайска. Наблюдаем, столб дыма стоит, «правосеки» идут.
Два «бэтэра» и пара «газелек». Я осознаю, что они идут на Макеевку. В том месте имеется село Высокое. Это часть Макеевки, но оно находится мало в стороне. С него возможно осуществлять контроль и Макеевку, и Харцызск, и часть Донецка.
К тому же это еще и господствующая высота. Оно не напрасно так именуется. Я по телефону дал тогда координаты Федору Березину -«Чапаю» (он был тогда заместитель министра обороны), и он скорректировал пламя «Градов», разнесших эту колонну.
Это уже невеселая история, но и такие были моменты.
Какие конкретно были самые ужасные битвы из Вашего личного опыта?
В случае если честно, то 2014 год проходил навеселе. Не смотря на то, что, само собой разумеется, фактически любой выезд страшен.
В 2015 году было ужаснее, не обращая внимания на то, что тогда уже сформировалась армия, и мы уже не так очень сильно нуждались в патронах. Во время Дебальцевского котла было страшно, в то время, когда выходили из окружения.
По причине того, что стреляло все, от 82-мм минометов до «Градов». 13 километров шли по промерзшему полю… У меня мальчики обучились перочинными ножами окопы себе копать.
Это было страшно.
На Песках было страшно, по причине того, что в том направлении всегда прилетало. Отправляя парней на посты, на дежурства, не знали, возвратятся ли они оттуда.
Были моменты, в то время, когда не имели возможность очевидно за водой выехать, по причине того, что все обстреливалось. Машина, пробующая выехать, конкретно преобразовывалась в гору выжженного металлолома.
Как выходили из окружения?
Морик и Ридик приводили к огню на себя, другая колонна выходила на автомобилях. В то время, когда попали на снайпера, тогда Док вызывал его пламя, был приманкой.
Они не погибли?
Нет, все остались живы. Морик с Ридиком награждены георгиевскими крестами, за боевые заслуги награжден Док. Морик с Ридиком в том месте еще и технику соперника тогда пожгли. Причем Морик — это человек родом из Хмельницкого.
Он в Донецке жил какое-то время, и в то время, когда все началось приехал опять.
Большое количество переходило с той стороны?
По моему опыту — мало. Не смотря на то, что у меня в роте служил один хохол. Вправду украинец, родом из Полтавы, у него имеется семья, дети.
В то время, когда его призвали в военкомат, осознал, что помогать Украине не желает. Списался с кем-то в интернете, забрал такси и доехал до линии разграничения, где-то в том месте пробрался.
На отечественном блокпосту с украинской пропиской его очевидно приняли, продержали на подвале какое-то время. Позже служил у «Мотора» (начальник Арсений Павлов «Моторола»— прим. «NOVOSTI-DNY.Ru»), а после этого пришел к нам. Он до сих пор по-русски не говорит.
Я не забываю, как возил его на аттестацию к психологу. В том месте тест нужно проходить, вопросы задают скоро, времени на раздумье нет. Он психанул, разнервничался, говорит, она мне уже третий вопрос задает, а я лишь первый осознал.
В магазин выходит неизменно с армейским билетом, дабы его не приняли.
Я знаю, что у вас имеется ранения. Как они были взяты?
в один раз мы в «зеленке» на окраине города засекли группу диверсантов. Мы выехали, завязался бой, где-то позади рванула граната. Были ранены я и два моих бойца. Оба с однообразными позывными — «Лысый».
У меня — ноги, у одного «Лысого» также ноги, а у второго брюшная полость и поясница. Большие осколки мне достали, а небольшие в том месте до сих пор болтаются.
Я подозреваю, что когда-нибудь я отправлюсь в аэропорт и буду звенеть на рамке.
Имеется на данный момент хорошие тенденции в развитии военной обстановке? Каковы Ваши прогнозы на данный счёт?
Президент уже два года говорит, что вот-вот мы отправимся в наступление. С второй стороны, мы видим председателя Народного совета, что заявляет, что без Минска мы жить не сможем. К тому же мы очень сильно зависим от внешней политики России.
Для нее мы на данный момент как чемодан без ручки. И выбросить жалко, и нести некомфортно.
Положено большое количество денег, упрочнений, и ясно, что нас просто так не дадут Украине. Но в то же время мы вытягиваем большие средства.
Это и газ ГазПрома, и российское электричество, и деньги. Гуманитарные неприятности так как также решаются за счет русского бюджета.
Думаю, пока в России не пройдут выборы в парламент, не стоит чего-то ожидать особого. В случае если, само собой разумеется, Украина не отправится на открытую агрессию. Но она на это не отправится.
Битвы идут в районе городов, это постоянно сопровождается тяжелыми потерями. на данный момент нет таких масштабных боев в поле, в то время, когда шла одна танковая армада на другую танковую армаду. Единственный город, что армия Украины забрала штурмом, это Лисичанск, обороняемый покойным Алексеем Мозговым.
Но в том месте было сожжено такое количество техники, что, возможно, во всем Лисичанске столько машин ни при каких обстоятельствах и не было. Муниципальные битвы сложны для Украины.
Вероятнее, будут длиться, как их именует Эдуард Басурин, провокации, обстрелы, боестолкновения, вероятны маленькие подвижки линии фронта. Единственное возможное наступление — так называемый горловский карман между Донецким аэропортом, Ясиноватой и Горловкой, что разрешил бы выровнять линию фронта.
Ну, возможно, еще заберем какие-то поселки в «серой» территории.
По большому счету в отечественное время сложно давать какие-либо прогнозы, но имеется громадная надежда, что все-таки Минские соглашения уйдут в прошлое, начнутся боевые действия, и мы сможем вернуть все оккупированные территории.
Разговаривала Кристина Мельникова
ТАК НАЧИНАЛАСЬ РУССКАЯ ВЕСНА НА ДОНБАССЕ
