Что делать с сиротами, ставшими невыездными
Семеро малышей-сирот, каковые успели познакомиться с американскими родителями и пройти нужную судебную процедуру, уехали в Соединенных Штатах из Санкт-Петербурга. Дела еще 33 детей до суда пока не дошли.
В Комитете по социальной политике Смольного ожидают официального разъяснения Минюста: возможно ли будет в течение 2013 года, пока еще действует соглашение между Россией и США, все же «дойти до суда». Фактически все из этих 33 малышей с ограниченными возможностями здоровья, многие — калеки.
Петербургский мальчик Тимофей с синдромом Дауна успел познакомиться со собственными американскими усыновителями, приезжавшими в дом ребенка № 13 Адмиралтейского района. Они покинули ему домашний альбом: юная улыбчивая пара с двумя мальчиками.
Данный альбом разрешила мне посмотреть главный врач дома ребенка Наталья Васильевна Никифорова. Она поведала, что сам Тимоша, которому практически 4 года, весьма остро реагирует, в то время, когда речь заходит о семье, родных, иногда берет воспитателя за руку и требует продемонстрировать данный альбом, с гордостью демонстрирует эти фото тем, кто приходит в группу.
Процесс усыновления Тимоши шел прекрасно, но на данный момент в связи со вступлением в силу «антимагнитского закона» застопорился, поскольку суд опоздал состояться. Из Америки уже идут тревожные письма, несостоявшиеся родители Тимоши задают вопросы, что им сейчас делать.
А Наталья Никифорова не знает, что ответить.
В доме ребенка № 13 живет еще девочка Яна, ей чуть больше годика. И у нее также синдром Дауна.
Процесс ее усыновления остановился в начале на стадии сбора документов американскими гражданами. «В отечественном доме ребенка, — говорит Наталья Васильевна, — 16 детей с генетическими проблемами, из них 15 — с синдромом Дауна. Само собой разумеется, американское усыновление не решало всех их неприятностей, но сейчас надежд еще меньше.
Единицы смогут отыскать семью, еще меньше — возвратиться в собственные биологические семьи. В прошедшем сезоне мамочка вернула нам малыша с синдромом Дауна.
Она одинока, у нее имеется дочка чуть старше. И вот представьте себе, как эта дама должна была утром одного ребенка отвезти в одно место на занятия, позже — другого, после этого своевременно успеть на работу и еще получить столько, дабы двоих, включая одного инвалида, прокормить, одеть, обуть и развивать, а вдруг честно сказать — то ».
Без «комплекса оживления»
В зданиях ребенка хватает игрушек и еды, но главного — формирования взаимоотношений — нет. И вот об этом у нас не принято сказать, разве что в кругу экспертов.
Историй о «собственных» детях, среди них и с тяжелыми нарушениями, отыскавших семьи за границей, Н. Никифорова может говорить продолжительно. Она уверен в том, что в Российской Федерации нужно поменять обстановку в зданиях ребенка, приложить максимумальные усилия, дабы дети не получали в раннем возрасте тяжелейшие расстройства и психологические травмы, каковые калечат всю их предстоящую судьбу.
В доме ребенка № 13 в группе не более 6 человек, а не 10–12 малышей, причем разновозрастных — как в семье; помимо этого, персонал закреплен за группами, а не переходит из одной в другую. Так как в большинстве случаев получается, что кроха в доме ребенка каждый день общается с 14–16 взрослыми — воспитателями, дефектологами, массажистами, но для того чтобы ни при каких обстоятельствах не бывает в семье, где у ребенка стабильное окружение родных и любящих его людей.
«Ребенку первых трех лет судьбе нужен не сверстник, а близкий взрослый человек, его лицо, его хорошие чувства, голос, прикосновения. Лишь через “лицо в лицо” кроха определит и формирует для себя представление о мире и о себе самом, — растолковывает Наталья Никифорова. — Вы обратили внимание, в то время, когда доходили к крохе, как он радуется, радуется вам, всплескивает ручками?
Это так называемый комплекс оживления, у новорожденного он играется наиболее значимую роль в формировании теории привязанности. А вдруг взрослый ходит в том направлении-ко мне, в лучшем случае подойдет, в случае если ребенок сильно плачет, то кроха перестает реагировать, привязанность не формируется, запускается процесс саморазрушения личности, еще не успевшей толком сформироваться.
В будущем это угрожает тяжелыми последствиями: дети, а позже и взрослые не могут строить родных взаимоотношений, не могут обожать, часто “выдают” немотивированную, как думается вторым, агрессию и т. п. К нам както приезжали дамыусыновительницы из америки, объединившиеся, дабы совместно решать собственные неприятности, чтобы выяснить корни тяжелых неприятностей собственных детей — наркоманию, пьянство, склонность к правонарушениям — в свое время совершивших раннее детство в зданиях ребенка в Российской Федерации».
В свое время Наталья Никифорова вместе с двумя учеными из СПбГУ — Олегом Пальмовым и Рифкатом Мухамедрахимовым — и двумя учеными из Питтсбургского университета — Кристиной Гроог и Робертом МакКолом — принимала участие в одном изучении. Эксперты изучали, что происходит с детьми, лишенными своих родителей, если они растут в простом доме ребенка либо в таком, где ситуация максимально приближена к домашней — как формируется привязанность, как это отражается на развитии детей.
Изучения продолжались 8 лет и наглядно продемонстрировали, что дети, каковые росли в обстановке, максимально приближенной к домашней, не страдают госпитализмом и депривацией, не отстают в развитии. На эту тему в Смольном прошла конференция для сотрудников домов ребенка СевероЗапада.
Инициировали конференцию Уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге представители и Светалана Агапитова Регионального публичного перемещения «Петербургские родители». Вицегубернатору Санкт-Петербурга по здравоохранению и социальным вопросам Ольге Казанской тогда был направлен проект «Программа трансформации социального окружения в зданиях ребенка», что не потребует особенных материальных затрат.
Необходимы только знания и добрая воля тех, кто захочет реально поменять жизнь детей.
«Мы ожидаем, что будет создана коммисия, которая инициирует эту модернизацию, — сохраняет надежду Наталья Никифорова. — Но данный процесс никаким образом не сдвинется с места, в случае если начальники муниципальных домов ребенка не захотят трансформаций. Мы должны дать тем экспертам, каковые трудятся с детьми раннего возраста, знания в области теории привязанности, в области разработок раннего вмешательства, по большому счету раскрыть им тему психологического здоровья детей раннего возраста».
Кстати, опыт дома ребенка № 13 уже перенимают в Новосибирске и Хабаровске. Но не в Санкт-Петербурге.
Русский сирота, ставший рабом Аллаха. Сердце со шрамом
