Украинские корни московской культуры — «наука»
Имеется пара достаточно различных подходов к образованию, способов получения знания и формально главные возможно поделить на те, каковые стали результатом независимого, личного изучения, и те, из-за которых, знания, возможно сообщить, были заимствованы.
Образование, как и цивилизация — это процесс, а вовсе не статичное явление. Как раз исходя из этого ни образование, ни цивилизация ни при каких обстоятельствах совсем законченными быть не смогут, и данный процесс ограничивается только сроком судьбы индивида, либо выстроенной им совокупности.
Киев издревле славился собственной ученостью, и тогда как в Москве думали о захвате мира, в Киеве строили университеты, училища, академии.
В тюркскую Москву украинская — европейская культура попала скорее как армейский трофей, как что-то чуждое, заимствованное. Как раз исходя из этого темперамент образованности Москвы не неповторимый, в частности заимствованный, и заимствован он конкретно у Украины.
Из-за чего так вышло? Образование не ценилось на Московии, потому что очень сильно умные — отвратительные рабы и плохие солдаты.
Однако, мэрия и горсовет Москвы поднялись пред необходимостью догнать Запад, поскольку технологически, к моменту становления Третьего Рима, тот их обошел более чем существенно. Кроме этого, Кремль искал в образовании и новые возможности: отыскать предлог для очередной войны.
На Москве образование было скорее обузой, тогда как в Киеве образование было естественной необходимостью цивилизованных людей.
Нужно заявить, что в семнадцатом веке Украина обогнала Москву, как в культурном, так и в просветительском и религиозном замысле. Впредь до реформ Петра, образование и московская культура находились на достижениях греческих и византийских ученых, учебные пособия которых попадали в Москву благодаря просветительской работе болгарских священников.
Украинское просвещение пришло в Москву пришло в образе киевского монаха, выученного в школе латинской либо русской (Киевской Руси, формально украинской), либо устроенной по ее примеру. Киев, практически, стал для Москвы, проводником, а правильнее поводырем в мир западной культуры и науки.
Ясно данный факт ни при каких обстоятельствах на Московии не признавался, а потому всячески замалчивался либо игнорировался как малозначительный.
Столько какое количество сделал Петр для Москвы ни до него, ни по окончании него не сделал никто. Он не просто реформировал Московию — он перекроил Орду в страну с налетом европейской культуры.
Что касается образования, то Петр поменял обстановку на корню, отыскав нужным не реформировать классические устои образа судьбы московитян, основанных на устаревших болгарских канонах, каковые он как мог выкорчевал. Он решил сделать из Московы — Украиной, переводя ее на более современные культурные украинские стандарты.
Практически Петр Первый стал украинизатором Москвы!
Что вынудило его так поступить? С чем это было связано?
Русь — основная крепость Киева?
Корреспондент19.02.2016Царь Петр Первый не был русским
Корреспондент05.02.2016Старая Русь — творение викингов
Die Welt09.09.2015Да здравствует Русь!
The Economist05.04.2015В первую очередь, с вопросом религии, Петр, вправду, прорубил окно в Европу, но в Европу католическую. Русская церковь Киева была для Москвы культурно более близкой и понятной.
Внедрение на Московии ее стандартов и догм разрешало отказаться от не поддающегося модернизации столичного несторианства, реформировать которое никак не представлялось вероятным.
Кроме этого стратегически верным был данный ход и вследствие того что, не обращая внимания на собственную продвинутость, если сравнивать с Москвой, Украина от Западной католической Европы все же отставала. Но, снова же опережала Россию, поскольку успевала переводить и обработать куда больше материалов чем Москва.
Исходя из этого, Петр, осознавая целый кошмар собственного положения, и осознавая неизбежность культурной трагедии, легко таки ограбил Украину, вывезя на Москову всех ее просветителей.
Имел возможность ли Петр поступить в противном случае?
Имел возможность, вот лишь тогда его реформа заняла бы не пара тяжелейших лет, а десятки, если не много. Так как в то время на Москве не было кроме того базы, на которой бы возможно было выстроить новые университеты.
Пересадка же украинской культуры давала возможность применять ее базис, ее ученых, ее язык.
Запрещено кроме этого не подчернуть, что пересадка прошла не без неприятностей. Уже по окончании реформ Петра, России было нужно много лет осваивать похищенное украинское культурное наследство, пришивая его белыми нитками к телу страны Франкенштейна — Московии.
Московия — Российская Федерация, ни при каких обстоятельствах не освещала данный факт, поскольку великодержавный шовинизм и непомерная гордыня просто не оставляли места для признания данного воровства. Отрицание украинских корней русском науки стало национальной программой фальсификации фактов истории, благодаря чему доказать сейчас вправду что-либо достаточно проблематично.
К примеру, история церковного раскола XVII века, которая связана с культурной экспансией Украины на Московию сейчас «официально» заменена мифом о рецепции византийского наследия. Не обращая внимания на то, что в действительности XVII и первая добрая половина XVIII столетий прошли под знаком прививания Московии культурных традиции Украины, либо возможно сообщить культурной колонизации Украиной России.
В случае если сейчас на России все сильнее звучат идеи закрытия университетов в виду того что грамотные эксперты стране не необходимы, и по окончании окончания институтов они просто бегут за границу, то в 1600 году на Московии просто не было ни одного учебного заведения, кроме того православной семинарии!
Тогда как на Украине, входившей тогда в состав Речи Посполитой, светские школы и первые духовные появились еще финише XVI века. Причем создаются они по западному примеру католических школ и в первую очередь — иезуитских коллегий.
Первым украинским университетом стала основанная во второй половине 70-ых годов XVI века Острожская академия, костяк преподавательского состава которой составляли бывшие доктора наук Краковского университета. Как раз в Острожской типографии Иван Федоров напечатал первую Библию на церковнославянском (болгарском) языке.
Первым духовным русским учебным заведением стала Львовская братская школа созданная в 1570-1580-е годы.
Потом, один из ее выпускников, Иов Борецкий, основал в 1615 году Киевскую Братскую школу, а второй выпускник — Петр Могила в 1631 создал училище при Киево-Печерской Лавре. Позднее обе киевские школы объединились в 1632 в Киево-Могилянскую школу, а потом, академию.
Уставы всех перечисленных выше школ были выстроены по примеру уставов иезуитских коллегий, популярных не только на территории Речи Посполитой, но и Центрально-Восточной Европы в целом.
Сын первого ректора Острожской академии Мелетий Смотрицкий, создатель первой грамматики украинского (русского) языка, был выпускником Виленской иезуитской коллегии.
Из пяти униатских митрополитов Киевских, всея Руси и Галицких во время перед Переяславской Радой трое закончили иезуитские коллегии, один — Краковский университет, а последний — греческую униатскую коллегию в Риме.
Из четырех митрополитов Киева с момента восстановления кафедры в первой половине 20-ых годов семнадцатого века и до Переяславской Рады, один окончил Острожскую академию, двое — Львовскую братскую школу, причем один из них, Петр Могила, обучался и в католических университетах.
Последний — Сильвестр Косов, закончил сперва Киевскую братскую школу, а после этого — иезуитскую коллегию в Оломуце.
Фактически вся вершина церковной иерархии Украины XVI-XVII столетиях взяла образование в католических, иезуитских учебных заведениях, и только малая часть в духовных семинариях, созданных по примеру иезуитских коллегий.
Практически униатство Украины предоставляло возможность ее священникам получения образования у католиков-иезуитов.
Нужно подчернуть, что в течение всего обрисовываемого периода на Московии еще нет ни одного учебного заведения, а ее святые отцы унию не признавшие образования никакого не имеют.
Через Украину на Московию проникала не только латинская ученость. Так и греческая православная культура проникала на Московию через Украину.
К примеру, таким просветителем был грек: Константин Корнякт, сыгравший большую роль в становлении Львовского православного братства, благодаря которому во Львове, был написан первый учебник греческого на церковнославянском.
Нужно подчернуть, что сосуществование Московии с фактически единоверной, но неизмеримо более грамотным Украиной привело, к коллапсу столичной культурной колонизации и религиозной традиции Украиной Москвы. И данный процесс начался еще до оккупации Левобережной Украины Московией.
Так, еще во второй половине 40-ых годов семнадцатого века Алексей Михайлович приглашает на Москву для исправления Библии, в частности для перевода с греческого и последующего издания, учителей Киево-Могилянской академии: Епифания Славинецкого, Арсения Сатановского и Дамаскина Птицкого.
Кроме Библии украинские ученые с далека в Москве множество украинских учебных пособий, среди которых направляться выделить:
«Катехизис» киевского митрополита Петра Могилы
«Грамматику» львовянина Мелетия Смотрицкого
«Кириллову Книгу» виленского богослова Стефана Зизания
«Книгу о вере» киевского митрополита Гедеона Четвертинского
И тексты по политике, педагогике, медицине, первые на Московии книжки греческого и латыни, сборники древней литературы.
Епифаний Славинецкий, как мы читаем у Платонова: »занимался переводами текстов св. отцов, составлял проповеди, придумывал жития, выступал с учено-каноническими справками по различным вопросам церковной судьбе и был редактором соборных «деяний» (протоколов) и определений столичной церкви, и переводов аналогичных же текстов восточных церквей. В его лице столичная церковь имела сведущего специалиста по всем вопросам, появлявшимся тогда в шумной и тревожной судьбе церковно-публичной».
Во второй половине 40-ых годов семнадцатого века окольничий царя Ртищев привез в Андреевский монастырь около тридцати монахов Киево-Печерской лавры и других украинских монастырей и организовал в том месте школу для перевода на украинский зарубежных книг, и для обучения древним языкам.
Уже к середине XVII века столичные и провинциальные монастыри, такие как, к примеру, Дудин монастырь на Оке, были переполнены уроженцами Украины, большая часть из которых прошли через Киево-Могилянскую школу.
Масштабная украинизация Московии началась по окончании Переяславской рады.
Захваченная обманом Левобережная Украина стала самым культурным и грамотным регионом Московии, поскольку успела впитать в себя семена латинской образованности.
Данный очень обидный для современной русского общественности факт признавать на Московии никто не планирует. Потому что одно дело дать согласие с тем, что Польша либо Финляндия в десятнадцатом веке находились в культурном отношении выше Москвы, но совсем невыносимо второе — признать также самое в отношении Украины XVII века.
Кроме культурной революции по окончании оккупации Украины Московию накрыла и религиозная экспансия из Украины.
Практически, церковная реформа патриарха Никона пребывала в ведении за правило на Московии обряда украинского, за место устаревшего и мракобесного столичного. Кроме того сама мысль регламентирования обрядности, была почерпнута из Украины.
Так как, незадолго до обрисовываемых событий, киевский митрополит Петр Могила, проводит реформу богослужения, унифицируя богослужебную литературу. Обязав священников пользоваться «Служебником» за его собственным авторством.
Так как до этого не было единства в понимании того, что именно есть богослужебной литературой, и к ней относили не только Евангелия, но кроме того, к примеру, произведения Иосифа Флавия.
Украинские церковные традиции скоро вытеснили безграмотные столичные. другие нововведения и Украинские книги по украинскому примеру, к примеру: замена прошлого унисонного пения на киевское многоголосное, и обычай просматривать в церквях проповеди собственного произведения, к чему патриарх Никон призывает приезжих киевских монахов, вынудили отказаться от церковнославянского языка, что вытеснил украинский либо, в случае если возможно так сообщить киевский русский.
Нужно подчернуть, что роль греков в церковной реформе Московии неверно интерпретируется. Вправду, реформа проводилась под присмотром авторитетных греческих патриархов и в базу ее легли греческие тексты.
Но, исполнителями и фактическими идеологами были украинцы латинской культуры. Единственным настоящим греком среди всех реформаторов был Арсений Грек — житель Киева, получавший образование Италии, где и принял католицизм, в чем, по традиции, потом раскаялся.
Кроме этого не нужно считать, что конфликт между старообрядцами и никонианами — это борьба между «русскими» и «украинцами», как, например, утверждал Николай Трубецкой.
Старообрядчество также в большой степени восходило к украинской традиции, поскольку в числе старообрядческих вероучительных книг числятся напечатанный в Острожской типографии «Апостол», из Кутеинской в Орше — «Диоптра», вышеупомянутые «Кириллова Книга» и «книга о вере» и многие другие.
Конфликт Никона с царем и его последующее низложение не смогли остановить процесс украинизации столичной церкви.
Преемником Никона на должности патриарха Московского стал бывший монах Киево-Межигорского монастыря Иоаким.
Во второй половине 80-ых годов XVII века иерусалимский патриарх Досифей убеждал царей Ивана и Петра, дабы: «в Москве сохранен бе старый устав, да не бывают игумены либо архимандриты от рода козацкого, но москали».
Единый поток украинизации, а, следовательно, и европеизации столичной культуры вовсе не исчерпывался церковью. О чем и пишет Николай Трубецкой: «Вся русская риторика … как церковная, так и светская, восходит как раз к данной украинской традиции, а не к традиции столичной, которая так и погибла совсем, не покинув о себе вторых свидетельств, не считая указаний, извлекаемых из произведений расколоучителей наподобие Аввакума».
Еще в основном все это относится драматической традиции — ее в Москве попросту не было, и она была полностью заимствована из Украины.
Кроме того очень плохо оценивавший влияние западных книжников Трубецкой должен был признать, что в XVII-XVIII столетиях «украинизация выясняется мостом к европеизации».
Кроме украинской пробралась на Московию и язык и польская культура. По-польски, к примеру просматривала опальная Софья.
В это время польский преобразовывается в придворный язык, а дворянская культура все больше напоминает шляхетскую: у поляков позаимствовали и сам термин «шляхетство», что был общеупотребительным вплоть до конца XVIII века. Столичная шляхта стала рядится в польский костюм, заражается страстью к гербам, портретам, генеалогии по польскому примеру и без того потом.
Польской была вся светская культура Москвы финиша XVII века.
Как раз в эту эру создается самая ранняя версия столичной историографии, которая, как и следовало предположить, оказывается дословным и некритическим восприятием польской национальной мифологии.
Речь заходит, в первую очередь, о сарматском мифе. Подобно тому, как французская знать возводила себя к троянцам, британская — к норманнам, а испанская — к готам, польские шляхтичи мнили себя потомками сарматов.
Культурная элита Московии, складывавшаяся из белорусов и этнических украинцев, механически перенесла данный миф на столичную землю. Создатель «Синопсиса» Иннокентий Гизель, ректор Киево-Могилянской школы, заявил потомками сарматов всех восточных славян.
Петровские реформы ознаменовали собой поворот вектора столичной истории с католического Запада на протестантский Север, что видно хотя бы по династическим бракам, начиная с XVIII-XX столетий, столичные императоры женились только лишь на протестантских принцессах.
Это что касается светской судьбе, церковное управление остается вотчиной уроженцев Украины, влияние которых лишь улучшается.
Так, первые шесть первенствующих участников Священного синода до 1757 года были уроженцами Речи Посполитой либо гетманства и выпускниками киевских учебных заведений.
По подсчетам историка С. Сергеева, в первой половине 20-ых годов восемнадцатого века в Синоде заседало пятеро украинцев и четверо московитов. К 1725 году это соотношение возросло до 5 украинцев к 2 московитам, а к 1751 — до девяти украинцев на одного московитянина.
Из 127 архиереев в 1700-1762 годах 70 были украинцами либо белорусами.
С этим связан указ Елизаветы Петровны от 1754 года «дабы Синод воображал на должности архимандритов и архиереев не одних малороссиян, но и из природных великороссиян».
Однако по окончании того как культурное превосходство Украины было потеряно, а растущая мощь столичного бюрократического страны не разрешала ему мириться с привилегиями украинцев, против Украины начались форменные репрессии. Так за отменой украинской таможни последовало упразднение Гетманщины, а потом — и Запорожской сечи.
Начиная со второй половине XVIII века про вклад украинской культуры в столичную, приказано было забыть, как но, и про польское влияние.
Эра украинской культуры закончилась, такие монархи как Екатерина II начали развивать новую теорию — теорию славянского единства, на базе которой возможно было бы предъявить Европе претензии на территории славянских государств. В соответствии с задач новой программы, роль Украины в культурном становлении Московии не просто преуменьшалась а и отрицалась вовсе.
Украину старательно именовали Малороссией, а народу империи втемяшивали миф про «низкородство малороссов», каковые «в силу собственных недостаточных умственных свойств не смогли столичный «русский» разучить», а потому на своем «полонизированном недоязыке брехали».
Украинская культура 300 лет назад стала базой для отсталой и мракобесной культуры Москвы, которую та заимствовала, как и пара сотен лет назад украинскую историю. Что из этого выросло — мы сейчас не устаем замечать.
Московия — практически паразит, что не имеет возможности, не может жить без организма, на котором он паразитирует. Организма, что питает его, что придает ему уверенность в ответственной роли, отведенной ему проведением.
Паразит неизменно уверен, что организм, на котором он паразитирует, погибнет без него, не проживет и дня, не осознавая, что все произойдёт с точностью напротив. Да и то, что на данный момент произошло в отношениях между Россией и Украиной — лучшее подтверждение данному утверждению.
Москвы — России без Украины — нет! И быть не имеет возможности, потому что у нее нет ничего собственного, отсутствует собственный неповторимый органичный базис.
Все, что сейчас имеется у России — заимствованное, похищенное. И если не у Украины, то у Орды, Польши, Волжской Булгарии, Византии.
Москвы без Украины, без ее культуры, религии и истории — нет, и исходя из этого нас ожидает еще несколько год войны, которая вероятно будет и менее кровопролитна, но не меньше трагична, поскольку нам придется не только отсечь паразита, но и искоренить все его корни каковые он разрешил войти в отечественную хорошую почву.
стилистика и Орфография автора сохранены.
4 6 «Науки о культуре» в неокантианстве Вильгельм Виндельбанд и Генрих Риккерт
