Украина: страна раненых солдат — «наука»
Восточная Украина: ничья почва
Татьяна и Тарас — жертвы войны на Украине. Он сражался на передней линии, она бежала с семьей.
Оба говорят, как складывается их жизнь в течении последних двух лет вооруженного конфликта, до сих пор далекого от разрешения.
И у войны имеется собственные хорошие моменты. То, чего на данный момент не достаточно Тарасу, побывавшему на боевом фронте, так это «несложной жизни». ‘Это страшная, но обычная жизнь«, — говорит нам 26-летний ветеран, сидя летним вечером в маленьком саду в Киеве.
Конфликт, вот уже два года бушующий в восточной части Украины, имел возможность забрать у него жизнь, но возвращение на гражданку выяснилось одинаково больным. В самой недавней из войн на европейской почва погибло около десяти тысяч людей — и люди умирают — но и тем, кто выжил, приходиться платить большую цену.
Людская цена конфликта в Донбассе кроме этого измеряется более чем 1,6 миллиона перемещенных лиц в стране и около 1,4 миллиона беженцев в Российской Федерации и других странах Европы.
Попытки получить мир в восточной части Украины делаются уже в течении последних двух лет. Первый вариант минских соглашений был подписан 5 сентября 2014 года, но их провал стал причиной подписанию и очередному саммиту пять месяцев спустя нового документа.
В это же время интенсивность конфликта ослабла, но сохраняются опасения, что мельчайшее нарушение может дать начало новой эскалации.
Сейчас конфликт ограничивается спорадической артиллерийской перестрелкой, без какого-либо настоящего натиска с целью захвата территории. Широкомасштабных наступлений не отмечается с февраля 2015 года, в то время, когда пара дней спустя по окончании подписания Второго минского соглашения Дебальцево перешел под контроль сепаратистских сил.
Но провокации на линии фронта длятся с обеих сторон, о чем свидетельствуют собранные силами команды Организации по сотрудничеству и безопасности в Европе (ОБСЕ) документальные подтверждения. В пятницу стороны пришли к обоюдному ответу о прекращении огня, дабы оно совпало с началом учебного года, и в течение выходных эта договоренность, наверное, не была нарушена.
Обстановка из разряда ни горячо ни холодно, в то время, когда нельзя говорить об открытой войне, вместе с тем несправедливо утверждать наличие неспециализированного соглашения о прекращении огня. Согласно данным ООН, во время с июня по июль погибли как минимум 20 гражданских и 122 были ранены.
В первых числах Августа Российская Федерация задержала группу предполагаемых украинских агентов, готовивших террористические акты на объектах инфраструктуры в Крыму — территории, захваченной Россией в марте 2014 года.
За более чем два с половиной года в войне погибло более 9 тысяч 500 человек и около 22 тысяч ранены. Один из них — Тарас Ковалик, что до сих пор не забывает пулеметную очередь, задевшую ему ногу и повредившую нерв, почему сейчас он еле передвигается . Это случилось в июне 2014 года, через месяц по окончании того, Тарас вступил в батальон «Айдар» — одну из добровольческих групп, каковые поддерживали армию Украины и потом были включены в состав регулярных армий — в Луганске.
«Продолжать революцию»
Для Тараса все началось весьма близко к тому месту, где с ним разговаривает Publico, на площади Независимости. Как раз тут в течение нескольких месяцев зимний период 2013 года и в начале 2014 года планировали тысячи людей, требуя отставки конца Виктора коррупции и президента януковича, они утвержают, что уничтожающей страну.
Тарас говорит нам, что к тому времени закончил кулинарные направления и трудился «в ресторане лучшей гостиницы Киева». Он начал принимать участие в акциях протеста на Майдане и скоро возглавил один из отрядов «самообороны», группу, выступавшую на переднем крае самые бурных демонстраций.
Пара ожесточённых столкновений и месяцев противостояния с ОМОНом завершились тем, что Янукович покинул страну. Майдан охватило общее ликование, но продолжалось оно недолго.
За пара дней российские армии забрали штурмом главные правительственные строения Крыма, и черноморский полуостров был формально — и как вычисляет Киев, незаконно — захвачен Россией. То же самое случилось практически в один момент в нескольких городах в восточной части Украины, но тогда новые власти в Киеве нанесли ответный удар, приступив к «операции по борьбе с терроризмом» против пророссийских сепаратистов.
Через пара дней разразилась война, и у Тараса не оставалось сомнений в том, что ему делать.
На передовой забытой войны Европы
The Guardian30.08.2016Дети войны: Украина
Aftonbladet21.07.2016Как вернуть Донецк
112.ua24.05.2016Донецк: исповедь фантома
112.ua26.04.2016Возвращение в Донецк: c мыслями опять уехать
Deutsche Welle29.10.2015
«Это было продолжением отечественной революции. У нас было успешное начало, и сейчас мы должны были остановить агрессию России», — говорит он.
По словам Тараса, из-за неприятностей со здоровьем в юные годы и из-за одного офицера в армии, что его недолюбливал, он не имел возможности поступить на работу в регулярные армии. Оставались добровольческие батальоны, чья роль в самой активной фазе конфликта была решающей.
В мае он вести войну на передней линии, но через пара недель было травмирован и был должен возвратиться в Киев. Оглядываясь назад, Тарас согласится, что, учитывая события, ему повезло. «Практически два дня было нужно ожидать вертолета, на котором меня послали в поликлинику в Харькове, и тогда лишь мне смогли сделать переливание крови», — растолковывает он.
Следующие пять месяцев Тарас проходил в Киеве курс лечения, но его ни при каких обстоятельствах не оставляло желание возвратиться на восток. Он говорит, что в собственном ответе возвратиться на место военных действий был «не сгибаем» кроме того в виду своей подруги и озабоченности семьи — его уверяли, что он уже выполнил собственный долг. «Я решил возвратиться назад, в то время, когда на фронте был убит один из моих друзей, и возвратился кроме того со собственной больною ногой», — говорит Тарас.
Достаточно было всегда носить штаны, дабы скрыть шрам, и ни у кого не появлялось подозрений, говорит он. Помимо этого, он был одним из немногих бойцов с опытом и в недалеком будущем поднялся во главе отряда артиллеристов.
В этом случае он пробыл на войне девять месяцев.
У Тараса всегда было предчувствие, что его жизненный путь пересечет поле боя. Еще юношей он начал расспрашивать о войне собственных дедушек и бабушек, каковые на протяжении Второй мировой входили в украинские националистические группы и сражались против Красной Армии.
Один из его прадедов сражался за Рекомендации. «В отечественной семье водится большое количество историй о войне», — заключает он. Тарас говорит, что в юные годы, участвуя в скаутской организации, купил кое-какие навыки военной подготовки и выживания.
Как раз на протяжении одного из этих лагерей летом 2008 года Тарас осознал, что что-то назревает. Мир проснулся, пораженный вхождением русских танков в Грузию в поддержку сепаратистских сил в южноосетинской республике.
Конфликт завершился русском военной оккупацией двух регионов соседней страны, и юный человек осознал, что «следующей может стать Украина». «В тот момент я понял, что упражнения, каковые делал, были не несложным развлечением».
Сейчас Тарас миролюбивый человек, на лице которого на протяжении беседы иногда мелькает нервная ухмылка. Его обращение представляет собой необыкновенное сочетание психологической терминологии и военного языка, изученной на протяжении сеансов терапии.
Он довольно часто говорит о «черно-белых» реалиях войны и о том, как принципиально важно обучиться справляться с «новыми навыками», усвоенными входе боёв.
Травмы войны
История полнится примерами ветеранов, у которых по окончании возвращения из территории конфликта появляются значительные неприятности с психикой. Тарас пережил это сам, не смотря на то, что и не хочет вдаваться в подробности.
Он говорит, что испытывает «трудности общения» с окружающими. «Отечественный образ мышления изменяется, потому, что очень многое из того, что делается в том месте, в действительности меняет человека», — растолковывает он.
Помощь Тарасу была оказана негосударственной организацией Wounded Warrior (Раненый воин), которая запустила необыкновенный проект для лечения бывших участников боевых действий. Оно содержится в создании сети ветеранов, пробующих наладить мосты между пациентом и врачом.
Предпосылка этого лечения пребывает в том, что, «тогда как многие ветераны с громадной неохотой раскрываются психотерапевтам, они будут ощущать себя естественней с другими ветеранами, пережившими войну», — читаем на сайте организации.
© AFP 2016, Aleksey ChernyshevУкраинские воины заносят раненного в вертолет около города Счастье в Луганской области
Возвратившись к гражданской судьбе, многие ветераны страдают от недопонимания со стороны окружающего их общества, и контраст с той самой «несложной судьбой» «черно-белой» войны не редкость тяжело преодолеть. Коррупция приводит Тараса в замешательство: «Мы видим дорогие машины около правительственных строений и понимаем: это что-то тёмное».
Но формула «тёмного и белого» не может быть применена к значительно более сложной гражданской жизни. «Имеется и другие цвета, и это указывает, что нам нужно приспосабливаться. На протяжении войны мы будем в состоянии, близком к животному. Мы видим неприятеля и убиваем его.
И мы ощущаем себя прекрасно: не от смерти, но от простоты», — говорит Тарас.
Он ходил на один из первых направлений терапии в Wounded Warrior и вспоминает о первом сеансе, на котором находился: «Было большое количество чувств, большое количество горя, большое количество бешенства». Он осознал, что терапия трудится, в то время, когда почувствовал, что ему стало легче общаться с семьей и со своей подругой, отношения с которой претерпели трансформации и сейчас, как он ощущает, основываются на уважении. «Я пологаю, что мы поженимся», — говорит он так, словно бы в данный самый момент принимает серьёзное ответ.
Тарас отзывается достаточно критически о том, как общество и правительство принимают ветеранов. Национальной помощи в психотерапевтическом лечении нет — менее 50 евро в год, в то время, когда самый базисный курс в Wounded Warrior стоит около тысячи.
Люди «чувствуют себя на грани и говорят: дайте им работу и неприятность будет решена. Они не знают, что ветераны, быть может, не могут трудиться в первоначальный год, что им может пригодиться второй вид помощи».
Сейчас Тарас чувствует себя намного лучше. Он сотрудничает с организацией и уверен в том, что сейчас он нужнее не на фронте, но оказывая помощь вторым — тем, кто побывал в такой же ситуации, как и он. Действительно, остается много других неприятностей.
Тарас согласится, что ему «страшно» вступать в драки. «Я знаю, что могу убить кого-нибудь», — говорит он, не мигая. Заметно, что к этому выводу он пришел уже давно и потому он его не шокирует — Тарас с этим совладать: «Я стараюсь выйти из конфликтной обстановки, перед тем как окажусь в этом состоянии».
Забытые беженцы
Сперва Татьяна Киселева заметила группу людей, каковые с русским флагом собрались около строения разведслужб в центре Луганска. Было 6 апреля 2014 года.
Татьяна пара раз в неделю проходила мимо этого строения по пути на направления английского и удивилась, в то время, когда на следующий сутки улица была перекрыта, а та же самая несколько забрасывала яйцами фасад строения, где уже было пара разбитых окон. Украинского флага не нем уже не было.
Через несколько дней мужчины стали подвозить к строению шины и строить баррикады. В конце месяца, в то время, когда Татьяна, отводя дочь на танцы, встретила подругу, та сказала о том, что слышала, словно бы мужчины должны вступать в вооруженные группы.
Скоро на улице начало попадаться большое количество людей с оружием.
Данное описание, сделанное Татьяной, учителем зарубежной литературы и русского языка, показывает, как стремительным был захват последовательности больших городов востока Украины пророссийскими сепаратистскими группировками во время по окончании падения Януковича. «До тех пор пока не начали раздавать оружие, мы пологали, что все это не более, чем акты вандализма, которым скоро положат финиш», — говорит Татьяна. Она разговаривает с нами, пока ожидает собственную девятилетнюю дочку с занятий информатикой.
Их дают добровольцы, сотрудничающие с организациями, оказывающими помощь перемещенным лицам в Киеве. Татьяна, ее дочь и муж принадлежат к тому 1,6 миллиона перемещенных лиц, разбросанных по всей территории Украины, которых кое-какие наблюдатели уже именуют «забытыми беженцами Европы».
Вот уже два года они находятся в Киеве. «Вандализм», которому Татьяна сперва была свидетелем, неспешно принял иные формы. Сепаратисты стали «конфисковывать» машины, ввели комендантский час, перекрывали кое-какие дороги.
А позже начались бомбардировки. 2 июня взрывом было уничтожено строение облгосадминистрации, говорит Татьяна.
Ее супруг трудился в историческом центре города, всего в одной остановке где останавливаются автобусы от места взрыва.
У семьи уже давно были собраны вещи, в то время, когда они наконец решились уехать. «В первых числах Июля боевые действия усилились, и мы слышали залпы уже целыми днями напролет», — говорит учительница. Они покинули практически все в доме и забрали с собой лишь летнюю одежду: «пологали, что не так долго осталось ждать возвратимся».
Уже 14 дней, как они практически не дремали из-за шума бомбардировок, и арендовали комнату в Харькове, в 300 километрах от Луганска. Семье было нужно столкнуться с первыми трудностями, в то время, когда они пробовали арендовать комнату, дабы начать жить на более постоянной базе.
Им показывали лишь жилье с «страшными условиями» и потребовали платить за три месяца вперед. «Обращались с нами не особенно любезно. В то время, когда люди выясняли, что мы из Донбасса, говорили, что уже не желают сдавать квартиру», — вспоминает она.
© AP Photo, Vadim BraydovОполченец стоит у танка армии Украины в Донецкой области
Отыскать жилье — одна из самых громадных неприятностей для ВПЛ на Украине. Обычно с них требуют более высокой платы, чем с вторых граждан страны.
Не обращая внимания на чувство дискриминации, настоящая обстоятельство возможно второй. На Украине никто в большинстве случаев не заключает контракты аренды, но перемещенные лица обязаны иметь подтверждение собственного проживания. «Это неприятность для квартиросъемщиков, которым приходится заключать контракты, а позже платить налоги», — растолковывает координатор программы Интернациональной Организации по миграции (МОМ) на Украине, Эстер Руис де Асуа (Ester Ruiz de Azua).
Так, Татьяна с семьей перебрались в Киев, где находятся до сих пор. Мужу, трудившемуся в компании оператора связи, удалось взять перераспределение в офис столицы.
В большинстве киевских школ русский не преподают, и Татьяна не смогла отыскать себе новое место. в течении двух месяцев она трудилась в продленке, но скоро покинула работу. «В какой-то момент мне было нужно обратиться за помощью психолога, по причине того, что, в то время, когда дети начинали кричать, это вызывало у меня неадекватную реакцию», — растолковывает она. Татьяна начала давать уроки русского для чужестранцев через интернет, но на данный момент у нее нет клиентов, и она проводит дни как желает.
С того времени Татьяна обращалась к целому последовательности психологов. Из-за пережитых бомбардировок она и ее родные до сих пор чувствительны к громким звукам. Национальные выплаты постоянно оказывались недостаточными, дабы действенно поддерживать семью.
В первые два месяца Татьяна приобретала 440 гривен (менее 15 евро), а после этого 880, потому, что имеет несовершеннолетнюю дочь. Правительство создало особое пособие для помощи беженцев, но семья Татьяны лишилась к нему доступа по причине того, что не уведомила работы социального обеспечения о смене места жительства — бюрократические препоны, в конечном итоге, перекрывают многим ВПЛ доступ к таковой помощи, говорят активисты этого центра.
Нарушение прав
Алексей Кравченко сам есть перемещенным лицом, но сейчас трудится с НПО «Восток», собирая и распространяя данные об оккупированных территориях. Его работа пребывает в том, дабы помогать людям, каковые желают пересечь так именуемую «линию разграничения» и покинуть Донбасс. «Мы видим, как нарушаются права внутренне перемещенных лиц», такие, к примеру, как право на свободу передвижения, растолковывает он. «В случае если у переселенца имеется новый адрес в зоне, контролируемой правительством, то к нему будет регулярно наведываться особая рабочая группа, дабы проверить, живут ли люди по указанному адресу.
В случае если человек в отъезде — в отпуске либо по вторым обстоятельствам — он может утратить статус внутренне перемещенного лица, а вернуть его назад достаточно тяжело. В случае если человек теряет данный статус, у него будут неприятности с оформлением социальных пособий, с открытием собственного бизнеса, получением кредита либо медицинской помощи», — говорит Кравченко.
Согласно данным Министерства по социальным вопросам, на поддержку внутренних беженцев выделено 2,6 миллиарда евро, и по состоянию на апрель данный статус взяли более 780 тысяч семей. Правительство решило приостановить выплату пенсий людям, живущим в оккупированных районах, заставляя тысячи пенсионеров пересекать линию разграничения ежемесячно, дабы забрать собственные деньги.
Еще одной значительной проблемой для ВПЛ есть поиск работы. Согласно данным совершённого МОМ опроса, только 30% имеют полную занятость. Экономическая рецессия частично растолковывает эти трудности, но существуют и бюрократические препятствия.
Татьяна, к примеру, в праве искать работу лишь на неполный рабочий сутки, поскольку для украинских правительства она так же, как и прежде появляется в совокупности как учитель в собственной прошлой школе.
Два года спустя Украина, думается, так же далека от успехи мира, как во время первых бомбардировок. Политический прогресс, что должны были обеспечить Минские соглашения — а также предоставление независимого статуса территориям, контролируемым сепаратистами, и проведение в этих регионах выборов — блокируется длящимися столкновениями.
По словам киевского правительства, пока погибают гражданские лица и солдаты, обсуждение политических качеств не представляется вероятным. Москва и Повстанцы обвиняют украинских фаворитов в нежелании делать условия соглашения.
В это же время Запад начинает проявлять показатели нетерпения в связи с отсутствием прогресса в проводимом Киевом политическом и экономическом реформировании, равно как и в мирных переговорах. В июне Сенат Франции одобрил рекомендацию по снятию санкций против России, и подобные предложения были озвучены в парламентах трех регионов Италии. «К сожалению, самые разные политические силы сейчас призывают к возвращению бизнеса с Россией в привычном режиме», — говорит помощник премьера, важная по европейским делам Иванна Климпуш-Цинцадзе.
Следующий пересмотр экономических мер ЕС в отношении России пройдёт в декабре.
УКРАИНА | ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ О СТРАНЕ!
