Сарпинский: и кораблик плывёт-2
Обитателей на Сарпинском если сравнивать с советскими временами стало меньше – многие дома стоят заколоченные, а часть тех, что получше, приобретены жителями с того берега и употребляются только летом в качестве дач. За последние два десятилетия в поселке показалось всего полдюжины новых домов, выстроенных удачливыми браконьерами и громадная, практически помещичья усадьба одного экс-депутата горсовета.
Реализовывают тут дома по распискам: клиент, которому приглянулся дом с заколоченными ставнями, находит родственников бывших обладателей, платит им забавную если сравнивать с муниципальными стоимостями сумму и приобретает расписку, что дом сейчас в собственности ему. Многие дома тут стоят на огромных дубовых колодах из стволов столетних деревьев – это делается чтобы немного поднять дома и предохранить их основания от действия ежегодных разливов.
Дерево стен в таких двухсотлетних зданиях (сто лет дереву, из которого он изготовлен, и сто лет уже самому дому) так жёсткое, что прежде, чем вбить гвоздь, необходимо победитовым сверлом просверлить в стенке отверстие. Но зимний период дома эти замечательно держат тепло: местные уверяют, что топить их требуется не чаще одного раза в сутки кроме того в самую свирепую стужу.
Живут тут сейчас по большей части пенсионеры, причем, не местные, а перебравшиеся ко мне из города. Сами они растолковывают это тем, что жить на острове экономичнее: молоко, овощи, мясо – все собственный, недорогое, потому, что везти на рынок через реку весьма дорого, легче реализовать на месте, пускай и недороже.
Ясно, что рыба на острове среди рыбной реки достается старикам безвозмездно, и в неограниченных количествах – кое-какие имеют от этого заметную добавку к пенсии. Помимо этого, пожилых людей завлекает в эти дешевизна ухода и отдалённые места в мир другой – надел земли на местном кладбище и все затраты, сопутствующие погребению, в несколько раз дешевле подобной процедуры в городе.
Отсутствие «скорой помощи» на острове содействует тому, что процесс ухода из судьбы совершается радикально и безвозвратно – без глупых надежд на излечение.
Кроме стариков тут живут и пара десятков людей активного возраста, но они сидят без работы и выживают или огородами и браконьерством, или за счет родственников-пенсионеров.
Имеется и с полсотни детей, и они кроме того получают образование школе, но в ней из года в год учеников меньше. Многие родители не видят смысла отправлять ребятишек в школу – учат их получать на реке либо случайной подработкой на том ее берегу, где обитают лохи-жители.
Фактически все дворы островитян уставлены мёртвыми остовами автомобилей, мотороллеров и мотоциклов, с которыми соседствуют восстановленные из состояния клинической смерти машины. Думается, что все движущиеся средства, вышедшие из оборота на муниципальном берегу, доставляются каким-то образом ко мне, и многие из них обретают вторую жизнь.
На всех этих авто-зомби деятельные обитатели путешествуют по обширно разбросанным деревням, в большинстве случаев в состоянии заметного опьянения, переходящего в полное. Ни прав, не регистрационных документов на транспорт у островитян, в большинстве случаев, нет.
Раз в год автоинспекторы из города вспоминают о существовании острова и бессчётных транспортных средств на нем. Прибытие муниципальных инспекторов замечается местными еще на паромной переправе, и к моменту, в то время, когда гаишники выходят на эту благословенную почву, их шансы на получение штрафа уже равны фактически нулю.
Взяв сообщение о прибытии инспекторов от земляков, островитяне прячут автомобили и мотоциклы во дворы, а кому на большом растоянии до дома – загоняют их в непроходимую чащу. В случае если кто не успевает, то прямо на виду у оторопевших гаишников выскакивают из автомобилей и удирают, путая следы и переходя вброд ерики.
Еще ни разу разжиревшим на городских харчах инспекторам не удалось никого из прытких островитян догнать – им достаются только машина либо мотоцикл без опознавательных знаков и малоизвестной принадлежности.
Публичного транспорта на острове нет. Проехать по нему незнакомцу нереально: данный громадный остров (местные с гордостью цитируют «Википедию», в которой их остров назван «самым громадным речным островом в Европе») целый изрезан ериками, болотцами, заливами и озёрцами.
Они всегда меняют русла в зависимости от того, сколько воды спускают вниз энергетики с Волжской ГЭС несколькими километрами выше по течению. Островитяне уверены, что за этим стоит Чубайс и ругают его, на чем свет стоит.
Несложная до идиотизма жизнь на отшибе цивилизации помогает размышлениям на отвлеченные темы, и теориями и своими суждениями местные весьма обожают делиться с редкими приезжими. Разброс их заинтересованностей и безапелляционность суждений легко поразительны.
Все эти беседы проходят на фоне постоянного жужжания – воздушное пространство переполнен тучами комаров. Они тут легко немыслимы по нахрапистости, кровожадности и размерам.
За два последних десятилетия, в то время, когда власти манкировали обработкой местности инсектицидами, эти мерзкие насекомые расплодились в немыслимых масштабах. Солидную часть весны и лета люди ходят в накомарниках, как пчеловоды на пасеке.
Но все нехорошее кончается: проходит комары и весна практически пропадают, дабы уступить собственный место полчищам мошкары. Комары кажутся добропорядочными рыцарями если сравнивать с этой небольшой и подлой мерзостью, на которую не действуют самые разрекламированные и дорогие препараты!
Остается добавить, что не смотря на то, что с электричеством в зданиях неприятностей сейчас нет, но все внешние источники света отключены из-за экономии – никто не желает платить за ничейные фонари на улице. Вечерами селяне идут на пристань в темноте, отмахиваясь ветками от полчищ комаров, и без звучно любуются на великолепие другого берега.
В том месте света еще больше, чем при Рекомендациях: мигают многоцветные рекламы на новых высотках, огоньки тысяч автомобилей, как полчища светлячков, ползают по улицам города, замечательные прожекторы высвечивают одно из чудес России – статую на кургане… Все это весьма похоже на то, как вся Российская Федерация из грязи и тьмы наблюдает на утопающую в огнях света собственную столицу, и с еще завистью и большей тоской – на запад.
Михаил ЦАГОЯНОВ
Би 2 с оркестром — И корабль плывет
