Россия оказалась там, куда целенаправленно шла — на задворках цивилизации — «общество»
На очередных губернаторских чтениях в Тюмени с лекцией выступил академик РАН, ректор Сколковского технологий и института науки (Сколтех) Александр Кулешов. Ученый поведал о том, что Российская Федерация в плане подготовки инженерных кадров была на задворках цивилизации.
Начал Александр Кулешов издали, с 1929 года. По окончании революции прошло 12 лет, и неожиданно стало ясно, что в юный советской республике инженеров нет. Все кадры, выращенные красивой российской императорской школой, эмигрировали за предел.
Новых нужно было выписывать из зарубежа. По стечению событий в Соединенных Штатах в то время была задача и великая депрессия была выполнимой. Американские инженеры приехали на великие социалистические стройки: Днепрогэс, АЗЛК, ГАЗ — заводов и сотни фабрик.
Помимо этого, они научили новое поколение советских спецов. И скоро в стране сложилась новая инженерная школа, самой высокой категории.
О том, что это была реально конкурентоспособная школа, свидетельствует хотя бы таковой факт. В 1995 году американцы приобрели у России ракетные двигатели, созданные в первой половине 50-ых годов XX века в рамках советской лунной программы.
В то время, когда ее закрыли, двигатели залили маслом, завернули в целлофан и законсервировали — зарыли в поле. Прошло 40 лет.
Американцы взяли на пробу один из двигателей (на том поле за десятилетия вырос березовый лес, что было нужно спилить) и испытывали его 10 тысяч часов вместо положенных 5 тысяч. Опробования прошли блестяще, американцы приобрели все эти двигатели до единого.
Они до сих пор летают на отечественных движках. Наряду с этим все было сделано на логарифмических линейках и кульманах, без применения компьютеров.
Но время идет вперед, изменяется подход к ответу задач. Современный инженер знает о особенностях металла меньше, чем кузнец, что ковал доспехи в средние века. «Опыт на кончиках пальцев», что был так ценен столетия назад и передавался много поколений, теряет значение.
А на заводе «Энергомаш», что создавал те самые легендарные «лунные» двигатели, время застыло: до сих пор те же кульманы, за которыми стоят дряхлые старички.
Лук как оружие провалился сквозь землю не вследствие того что он менее действен. В то время, когда показались первые ружья, они проигрывали тетиве и стрелам. Процедура заряда порохом была весьма медленной, а дальность выстрела значительно меньше, чем у хорошего лучника.
Так из-за чего восторжествовал огнестрел? Хорошего лучника необходимо было учить 20 лет, а стрелка из ружья – месяцы, в противном случае и дни.
То же самое случилось в 90-е с инженерией. В конце 80-х начали появляться замечательные компьютеры, персоналки, каковые всецело преобразовали науку.
Инженерия 70-х и нынешняя инженерия не имеют по большому счету ничего общего.
Академик Кулешов до «Сколково» трудился директором Университета неприятностей передачи информации РАН, из которого вышло три лауреата Филдсовской премии. В университете, говорит лектор, была создана замкнутая экосистема, которая готовила выпускников для себя – часть для работы в исследовательской сфере, часть – в практической, в стартапах.
Университету необходимы были ученики, которых поставляли ему математические институты. Страно, но студентов столичного физтеха, самого успешного математического бренда страны, по окончании второго курса приходилось доучивать годы.
Жизнь стала второй. Готовить экспертов нужно с другой интенсивностью и обучать вторым вещам. Математическая подготовка для инженерной деятельности есть очень убогой.
К примеру, сопромат – эта дисциплина провалилась сквозь землю в Европе, для того чтобы понятия нет по большому счету. Никакой практической ценности он не имеет.
А у нас людей этому учат до сих пор. «Я задавал вопросы у одного из ректоров: на первом курсе из-за чего вы учите аналоговую электронику? – поведал Кулешов. – А мне отвечают: «Ну, у нас имеется Иван Иваныч в штате, и ему уже 70 лет, давайте данный предмет покинем». Ну, что ж тут делать – покинем так покинем».
Уровень математической подготовки кроме того в лучших вузах страны был поразительно низок. На входе университеты приобретают самых одаренных ребят страны, а на выходе отдают сырье.
Черчения как дисциплины в мировом образовательном ходе также в далеком прошлом не существует. Для этих целей употребляется софт, что позволяет без проблем делать трехмерные модели.
То, что раньше делалось на чертежах, сейчас — работа для компьютера. Эта революция подтолкнула развитие производственных средств, каковые реализуют возможности вычислительной техники.
К примеру, станков с программным обеспечением, ЧПУ. «Раньше был слесарь дядя Вася в очках с толстыми стеклами, что на станке вытачивал подробность, ориентируясь на звук. А на данный момент всего этого не требуется, имеется ЧПУ.
Твой инструмент — это флэшка, а не золотые руки», — говорит академик.
Российские фирмы были не готовы к прогрессу. И неприятность не только в том, что у нас нет станков либо ПО. На некоторых фирмах имеется да и то, и второе.
Но нет экспертов, каковые имели возможность бы перевести в электронную, понятную для современных автомобилей форму, существующие в виде бумажных чертежей наработки. «У них имеется ветхие чертежи, и они не смогут их перевести в цифру, драматически не смогут. Нет экспертов у нас по этому вопросу, – растолковывает Кулешов. – Документацию на самолет «Сухой Суперджет» делали по данной причине западные компании, не смотря на то, что это рутинная работа, в том месте нет никакой математики».
Создание Сколковского университета, считает Кулешов, — реакция правительства, понявшего данный факт. Стало очевидным: мы пришли к обстановке, в то время, когда у нас до сих пор имеется наука, но нет инженерии.
Нам опять необходимо ввозить из зарубежа людей, каковые будут учить тех, кто уже позже будет учить массы.
«Нам удалось привлечь весьма квалифицированных спецов с запада, по 100 человек в год они на данный момент производят, — говорит глава Сколтеха. – Но в Российской Федерации собственная специфика. Мы были маленькой копией MIT, Массачусетского технологического университета.
Лучшие мировые практики планировали внедрять без трансформации на отечественной земле. Но практика продемонстрировала, что это не верно легко.
Вскрылась одна забавная неприятность».
В Соединенных Штатах, а также в MIT, студент сам выбирает, чему ему обучаться, из собственных мыслей. Ту же совокупность перенесли на русского землю, а она тут трудиться не стала. Из-за чего?
На данный счет имеется теория. Годовой курс в Массачусетсе, одном из лучших институтов мира, стоит 50 тыс. долларов. Время от времени их вносят родители студента, время от времени футбольная команда, время от времени сам MIT платит за обучение.
Но это неизменно живые деньги, и у обучающегося данный факт прошит в мозгах. За него платят, и это его единственный шанс в жизни. Исходя из этого он рвет знания челюстями. А отечественные студенты обучаются безвозмездно, к тому же и приобретают стипендию.
И предметы они выбирают, какие конкретно несложнее. Так что американскую совокупность обучения в Российской Федерации было нужно поменять.
Сможет ли Российская Федерация сократить тот разрыв, что отделяет ее от западной инженерии? Собственными силами – совершенно верно нет.
По оценкам специалистов, неспециализированная трудоемкость того, что положено в инженерные софтовые разработки, каковые существуют сейчас, образовывает 750 тысяч лет квалифицированного людской труда.
Кроме того в случае если Российская Федерация на следующий день воспитает 5 тысяч таких экспертов (а это нереально), им пригодится 150 лет постоянной работы, дабы создать независимую экосистему. Что же делать? «Мы не можем зависеть от санкций, — говорит ученый. — Запрещено выясняться на крючке.
Ответ имеется – нужно вычислить самые критические точки в совокупности образования и сосредоточиться на них».
Потому, что встреча прошла в Тюмени, гость раздельно остановился на проблемах нефтегазовой индустрии. Все российские нефтекомпании живут на разработках мировых сервисных грандов — «Шлюмберже» и «Халлибертон».
А мы, россияне, что, не можем сами сделать то же самое? «Ко мне часто приходят, в особенности в ходе проекта «Сколково», — отвечает сам себе ученый. — Приходит ко мне, к примеру, с мехмата доктор математических наук. Говорит: “Я написал со студентами классную гидромеханику (софт для применения при добыче), для нефтяников.
Всем показываю, все хвалят, а никто не берет. Как ты можешь это прокомментировать?” А это весьма легко. Мы по большей части имеем дело с полевыми инженерами.
Ему необходимо готовое ответ, он желает трудиться мышкой, с комфортом. Ты ему приносишь пуговицу от пиджака, а ему нужен костюм».
Другими словами русским компаниям нужно обучаться создавать комплексные ответы. Но сделать это силами десятка умников нереально.
У современного инженера имеется выбор интеллектуального инструментария от относительно несложного до поразительно сложного. На максимум применяет все наработки людской мысли только 1% экспертов.
Это стало очевидным 15 лет назад. Западное сообщество сделала вывод, что нужно увеличивать данный показатель, но через 15 выяснилось: ничего не поменялось, это константа. С чем это связано, сложно сообщить, имеется на данный счет различные теории, но это факт.
И компании пошли По другому пути. Они начали проектировать так именуемые вертикально-интегрированные ответы.
Для нематематиков и неинженеров лектор растолковал это примером. Допустим, имеется инженер, что всю жизнь проектирует редукторы.
Нужно сделать для него таковой софт, что «экранирует» его от сложных математических расчетов, чтобы он трудился лишь в привычной ему среде, а все, что из нее выпадает, программа обсчитывала бы за него сама. на данный момент главные производители софта на планете трудятся над такими ответами.
Второй вызов, с которым бьется передовая людская идея, связан с тем, что солидную часть собственного времени эксперт посвящает, условно говоря, рысканью по каталогу накопленных знаний. Кроме того в самых высокотехнологичных компаниях мира – Airbus и Boeing, где весьма сильные сотрудники, рядовой инженер тратит 60% времени на поиск аналога того ответа, которое ему нужно.
Другими словами сидит в сети и ищет в том месте какую-то готовую модель, которую позже ему нужно будет подправить. Некая американская компания много лет базу созданных инженерами всей земли 3D-моделей.
Инженеры, каковые их создавали, складывали эти модели безвозмездно в эту базу – кроме того без аннотаций либо с минимальной аннотацией. Сравнительно не так давно эта база была реализована практически за миллиард долларов.
И сейчас большие упрочнения математиков направлены на создание методов, каковые бы разрешили эту базу применять для извлечения нужных моделей.
«Допустим, мне необходимо спроектировать дачный домик, — приводит дешёвый пример Кулешов. – Возможно, все либо практически все домики в мире уже спроектированы. Все, что нужно — поменять один из готовых проектов.
Нужно, дабы софт дотянулся из базы самый близкий к тому, что у тебя в голове, объект. И в случае если это начнет трудиться, будет безумный дан импульс формированию инженерных разработок».
Мир, говорит доктор наук, со ужасной скоростью разлетается в различные стороны. В одну сторону летят «яйцеголовые», а в другую – те, чья единственная функция – быть обслугой.
Территория применения для людей со средними умственными навыками сжимается как шагреневая кожа.
Ясно, что на данный момент русский инженер – это человек, сидящий где-то на обочине проселочной дороги. Как вернуть его на основную магистраль?
Для начала необходимо осознать: во всех передовых направлениях несложных задач не осталось. Все, что было легко, уже решено.
А непростые задачи требуют сложных способов, и это тот элемент, которому мы не учим и что нужно всецело поменять в совокупности подготовки инженеров в Российской Федерации. Очередной пример: во Франции 51% выпускников школ сдает определенный тест, что нужен для предстоящего обучения.
Если не сдал – не можешь претендовать кроме того на учебу в ветеринарном техникуме, не говоря про топовые инженерные либо математические институты. Результаты этого теста говорят о том, что французский школьный диплом всецело покрывает все российское высшее образование.
18-летний француз намного лучше и глубже знает математику, чем любой выпускник русского института, не считая, быть может, вышки и «физтеха». А позже этого француза еще два года учат лишь физике и математике.
И лишь затем он идет обучаться инженерии.
Если ты не осознаёшь математики, ты не может стать инженером. Но в Российской Федерации познание этого тезиса не стало массовым, по причине того, что нет людей, каковые бы массово этому учили.
Как было в СССР с 1929 по 1935 годы. Но эту проблему еще возможно решить. «У нас интеллектуально хорошая генетика, у нас имеется все возможности, дабы перепрыгнуть эту пропасть и не в два прыжка, а в один, — оптимистично заявил Кулешов. — Но пока мы находимся в 1929 году.
И нужно ввозить кадры из-за предела, в противном случае мы приблизимся к Нигерии и Зимбабве, где люди могут пользоваться гаджетами, но не знают, как они трудятся.
КУДА Наблюдают КАМЕННЫЕ ГОЛОВЫ | СОКРОВИЩЕ 6 семь дней
