Россия и запад – искусство быть «другим»
НЕТ никаких сомнений в том, что мы находимся сейчас с Еврaопой в состоянии холодной войны. Глобальное противостояние принимает прекрасно привычные очертания.
Возобновилась гонка оружий. Причем упали кроме того те не сильный ограничители, каковые удалось воздвигнуть Брежневу и Никсону в начале 70-х.
Российская Федерация и США деятельно размежевываются по различные стороны локальных распрей по всему периметру земного шара. В Корее, Иране, Ливане, Афганистане, Косово, да собственно везде, где угодно, — мы сидим по различные стороны стола переговоров.
В ответ на попытку возродить «санитарный кордон» по собственной западной границе, Российская Федерация расширяет плацдарм в Латинской Америке. Мы кроем Венесуэлой Украину и Кубой Грузию.
Не вызывает сомнений, что следующей на очереди будет Африка, и потом без остановок будет пройден целый «маршрут боевой славы» эры ядерного паритета. И все это, само собой разумеется, под канонаду перепалки по проблеме прав человека.
Куда ж без этого…
И все же у второго издания холодной войны имеется собственные особенности. Время внесло, так сообщить, редакторскую правку. Эту схватку «на ковре» и «под ковром» ведут не неприятели а также не соперники, а «стратегические партнеры».
Это сейчас не идейное противостояние, а такая «товарищеская разборка». Более того, обе стороны сейчас клянутся и божатся, что исповедуют одинаковые «общечеловеческие» и «демократические» сокровища.
Из «заклятых неприятелей» Запад и Россия стали «заклятыми приятелями».
В нравственном замысле для обеих сторон такая холодная война кроме того хуже, чем прошлая. Она провоцирует двурушничество и лицемерие. Так как совсем не просто так слова «двойной стандарт» стали самыми популярными в современном политическом лексиконе.
Совокупность интернациональных взаимоотношений гниет изнутри, до поры сохраняя собственный внешний лоск.
Как незаметно для себя мы скатились к новой войне? Честно говоря, она ни при каких обстоятельствах и не прекращалась всецело. Считается, что холодная война кончилась с провалом коммунизма. Но что такое коммунизм — миф, идеологический фантик.
Борьба постоянно шла между Западом и Россией как двумя культурами, имеющими природу и разную историю, ориентированными на различные сокровища. Она велась в различное время с различной интенсивностью, и время от времени получала причудливые, иногда кроме того экзотические формы.
Но сущность оставалась неизменной — это было самое настоящее столкновение цивилизаций. Исходя из этого, в то время, когда сейчас новомодные американские философы пишут о том, что на смену эре противостояния идеологий пришла эра противостояния цивилизаций, — это чушь.
Всегда было одно да и то же — борьба различных культур между собой за влияние, духовное, политическое, экономическое. Ничего в этом отношении не поменялось, никакой новой эры не наступило.
В противном случае, что одновременно это столкновение приняло темперамент борьбы «коммунизма» с «народовластием», так это историческая случайность.
Но Запад, увлекшись, действительно одновременно поверил, что борется не с Россией, а с коммунизмом. Десятилетиями вынашивалась утопия о народе, изнывающем под тоталитарным игом и жаждущем свободы.
Западной культуре, как ни одной второй, свойственно мессианство, рвение навязать окружающим собственные сокровища в качестве универсальных. Российская Федерация казалась самой хорошей почвой для распространения либеральных идей.
Вправду, пока советское правительство вовсю «распекало» Америку с Европой, население льнуло к динамикам, слушая «западные голоса», несущие «слово правды». Но в один момент оно жадно листало ходившие по рукам каталоги с изображением невиданных «шмоток», от одного вида которых начинала кружиться голова.
Голоса твердили о свободе, а в подсознании советского человека эта свобода прочно связывалась с манящими картинами каталожных чудес. Свобода должна была все это дать, и потому была столь желанна.
Узнаваемый чикагский авторитет в один раз заявил, что пистолет и доброе слово действуют лучше, чем легко хорошее слово. Оказалось, что либеральное слово и иллюстрированный каталог кроме этого действуют лучше, чем легко либеральное слово…
В то время, когда говорят о привлекательности западного образа судьбы, неизменно необходимо уточнять, что именно имеется в виду. Опасаюсь, что тех, кто жаждет свободы и связанной с ней гражданской ответственности, неизмеримо меньше, чем тех, кто к комфорту, что сопровождает жизнь в западном обществе.
Выяснилось, но, что свобода не так разумеется связана с ширпотребом и комфортом, как это казалось советскому человеку, и он достаточно скоро к ней охладел. Либеральное семя было брошено в русскую землю щедрой рукой, но вместо отборной пшеницы взошла конопля.
Американцы остались разочарованы, к европейцам возвратились прошлые страхи. Новая холодная война — это кризис неоправданных ожиданий.
По большому счету отношения России с Западом асимметричны. Для Запада Российская Федерация — это вопрос внешней политики, часть его сложных взаимоотношений с «миром дикарей».
Для России Запад — это вопрос культуры, вопрос выбора дорог внутреннего развития. Начиная с Петра, мы на себя наблюдаем через Запад. И лишь коммунисты вынудили Запад один раз задуматься, предложив универсальную философию, выходящую за рамки национальной.
Герой романа Голсуорси говорит вскользь на английской вечеринке 20-х годов, что, дескать, нужно бы съездить в Москву, в том месте на данный момент рождаются свежие идеи… на данный момент к нам едут лишь за барышами. Битву за идеи мы проиграли, у нас нет больше таких амбиций, мы разделяем «универсальные сокровища».
И исходя из этого дело не в кока-коле. Запад, само собой разумеется, это не только кока-кола, но по окончании победы поле битвы в собственности мародерам.
При снятой голове по волосам не плачут. Мы запиваем сладкой водой горькое интеллектуальное поражение.
Но и победитель пал жертвой собственных иллюзий. Запад жил ожиданием полной европеизации России.
Следствием признания духовного лидерства Запада должно было бы признание и стать его экономического и политического лидерства. Поведение ельцинской элиты давало все основания поверить в эту сказку.
Но уже и при «позднем» Ельцине стало ясно, что демократические сокровища не хорошо приживаются в Российской Федерации. А в то время, когда «подфартило» с стоимостями на нефть, то все совсем стало на собственные места.
Запад имеется Запад, Восток имеется Восток.
С Западом случилось то же, что и с действующим лицом известного романа Солженицына. Вычислив взять две «пайки» на ужин, он, взяв одну, остался совсем голодным, не смотря на то, что съел столько же, сколько в большинстве случаев.
Произошёл острый приступ демократического мессианства. Российская Федерация в ответ отыскала в памяти слова Великого Петра, что у нее имеется лишь два союзника — флот и армия.
Отношения «партнеров» совсем зашли в тупик.
Мы появились в тупике «одинаковости». Чем больше мы твердим о собственной похожести, о приверженности одним сокровищам, тем больше рождается недоверия и подозрений.
России нужно набраться мужества, дабы сообщить: «мы — другие». Западу должно хватить мудрости, дабы признать право России быть второй.
Это непросто, по причине того, что Запад в далеком прошлом разучился признавать это право за кем бы то ни было.
Лучшее, что мы можем сделать приятель для приятеля сейчас, — это возвратиться к проверенным правилам политики мирного сосуществования, невмешательства во внутренние дела друг друга. Это охладит пыл.
Не нужно стремиться стать родственниками, лучше останемся приличными соседями.
ОПРОС ПО ТЕМЕ
Чем отличается историческое назначение России от исторического назначения Запада?
Игнатенко Марина, 36 лет, воспитатель детсада, г. Егорьевск:
— Запад всегда был примером для подражания. В том месте сумели внушить миру, что у них все наилучшее и за ними необходимо тянуться.
Собственной исторической миссией вычисляют обязанность «осчастливить» всю землю, навязав жизнь по собственному примеру, и где-то у них это и оказалось. А историческую миссию нашей страны оптимальнее обрисовал Задорнов: Российская Федерация показывает всему миру, как жить не нужно!
Всегда у нас то революции, то кризисы… Но я считаю, что России ни за что нельзя идти по западной «дорожке»: в случае если наша страна прекратит быть таковой, какая имеется, мир большое количество утратит.
Все станет через чур верным и неинтересным.
Попова Наталья Сергеевна, 50 лет, учитель истории и обществознания, г. Воскресенск:
— Любой человек несет в себе биологическое и социальное начала. Любой народ пропагандирует одно из них. Запад реализует биологическую сущность человека: вкусно покушать, комфортно устроиться.
И всю землю они тому же учат. Российская Федерация — другое дело.
У нас сперва чувство. И миссия России в том, дабы сохранить в человеке великую тягу к духовному началу.
Свойство ощущать, волноваться «гнездится» как раз у нас, а не на Западе.
Одинокова Нина Михайловна, 72 года, работник комбината, г. Калуга:
— У любой страны историческая миссия — борьба за собственный первенство. Запад действует методом агрессии, любыми способами получая собственного превосходства, а Российская Федерация пробует доказать, какая она хорошая, всегда всем помогая.
Вследствие этого мы довольно часто в дураках остаемся, но я не пологаю, что когда-нибудь Российская Федерация будет вести себя по-второму. Менталитет у нас таковой, ничего не попишешь.
Мастерство быть вторым, Владимир Леви #2 аудиокнига слушать онлайн
